Город темных дел - Владимир Григорьевич Колычев Страница 11

– У дороги фонарь? На Покровском шоссе.

– Ну да.

– До поселка, до избушек с полкилометра пути. Мало ли кто мог идти по дороге да свернуть за куст по нужде. Или даже на машине за кусты заехать, по той же нужде, которая двигала той же ночью Лысенкова. С девушкой заехал, утомился, вышел на перекур – обычное дело.

– Если точней, семьсот.

– Ты замеряла?

– Рома говорил, он там поселок строить собирался…

– Он собирался?!

– Ну да, оформить землю в собственность, сказал…

– А разве земля не в собственности? Разве поселок не построен?

– Э-э… Ну, я не знаю, – замялась Марта, поняв, что сболтнула лишнее.

Разговор прервал звонок в дверь, и на экране домофона высветились маленькие, злые глаза, будто прилипшие к большому носу. Над бровью четко выраженная ссадина, короткая, но глубокая, вокруг немного припухло – это все, что смог разглядеть Малахов.

– Миша? – спросил он.

Марта кивнула, поджав губы.

– Стой, как стоишь! – открывая дверь, приказал Артем и с нарочитым восторгом добавил: – Умеешь ты порадовать гостя! Завтра еще зайду!.. Ой, а это кто?..

– Никуда ты не зайдешь! – зарычал парень, поднимая руки, чтобы схватить его за грудки, и Артем успел заметить, что костяшки пальцев сбиты и стекло на часах треснуто.

– Ух ты!

Он перехватил обе руки, но заломил за спину только одну. Парень крепкий, тело аж вибрировало от переизбытка разрушительной энергии, поэтому пришлось действовать в полную силу. Острая боль скрутила Мишу, опустив его на колени, а затем уложив на живот. Артем ловко свел за спину обе руки, одно запястье закольцевал, другое. И на туфли обратил внимание, салфеткой протерты или тряпкой, но на подошве остались следы знакомой глины.

– Ты кто такой? – оправился от потрясения парень.

– Тайный поклонник Марты. А что, нельзя?..

– Наручники у тебя откуда?

– А чего ты так переживаешь? Полиции боишься?

– Почему полиции?

– А кого ты вчера ночью избил?

– Кого я избил?

– Перчатки надевать надо, когда людей бьешь, следов на руках не останется. А у тебя кулаки сбиты! Лысенкова бил!

– Не знаю никакого Лысенкова!

– И не надо… – Артем с силой схватил парня за шиворот, мощным рывком отодрал от пола и поставил на ноги. – Снимем с трупа твои потожировые выделения, проведем экспертизу, сравним с твоими данными, и не отвертишься.

– С какого трупа?

– А очень уж сильно ты Лысенкова ударил. Он неудачно упал, головой в арматурный штырь… Думаю, умер мгновенно.

– Не знаю я ничего!

Голос у задержанного дрожал, взгляд затравленно метался. Понимает же, что нет у него шансов выкрутиться, но упирается. Вряд ли это надолго.

– Не знаешь, и не знаешь, сейчас доставлю тебя в отдел, для начала обувь с тебя снимем, там у тебя под каблуком грязь с места преступления. Анализ ДНК дело не быстрое, а состав почвы на раз-два разложат, криминалисты у нас хорошие… И вы, гражданочка, собирайтесь! – Малахов сочувствующе глянул на Марту-Марину. – С нами поедете.

– А я-то здесь при чем? – Девушка возмущенно посмотрела на Мишу. Мол, он накуролесил, ему и отвечать, а она белая и пушистая, проституция не в счет, поскольку дело добровольное и к тому же уголовно не наказуемое.

– А свидетельские показания? Вы же не отрицаете, что проводили вчера время с гражданином Лысенковым?

– Сука! – Миша зло смотрел на нее. И ненависть в его взгляде, и любовь.

Проклятая любовь к проститутке. Проклятие ценой пятнадцати лет строгого режима. Если, конечно, адвокат не сможет доказать в суде, что обвиняемый не собирался убивать. А доказать это несложно, тут все зависит от обстоятельств, мотивов и намерений. Возможно, Миша бить Лысенкова не собирался, просто приехал поговорить. Но ударил. Всего лишь ударил…

– Да нет, это ты козел! Достал своими скачками! – набросилась на него Марта.

– Гражданка!.. Да, кстати, документы не забудьте. Собирайтесь!

Марта скрылась в своей комнате, а Малахов повернулся к парню, заставив его попятиться.

– Знаешь, что такое явка с повинной и что это дает?

– Ну, так вы же меня забираете.

– Но еще не забрал… Думай, думай! Любовь к проститутке отягчающим обстоятельством не считается, скорее, смягчающим. А то, что Лысенкова избил… Он же тебя оскорблял? Любовью к Марине попрекал, да?

– Попрекал?!. Да он хохотал как сатана!.. Ну, я и не сдержался… Когда очнулся, смотрю, лежит…

– Ты очнулся?

– Ну да, моча в голову ударила!

– А Лысенков не очнулся?

– Да нет, лежал… Я его в челюсть поймал, удар у меня хороший, на раз вырубает. Ну, если поймал… Так он что, умер?

– А ты не подошел, не посмотрел?

– Э-э, ну, подходил… – медленно и неуверенно произнес Миша. – И вдруг заговорил дробно, бойко: – Смотрю, пульс есть, ну, думаю, оклемается. «Скорую» хотел вызвать, смотрю, а он уже поднимается.

Артем усмехнулся, пренебрежительно глядя на подозреваемого. Врет же. Понял, что нельзя было оставлять человека в бессознательном состоянии, вот и придумал про «Скорую».

– Не надо было «Скорую», потерпевший уже умер. Сразу умер. Ты его случайно ударил, он случайно упал, причинение по неосторожности, до двух лет лишения свободы.

Увы, но такой исход вполне возможен, при хорошем адвокате парень мог отделаться и условным наказанием, если следствие не докажет, что подозреваемый нарочно насадил голову потерпевшего на железный штырь. А доказать это будет крайне сложно. Во всяком случае, Артем не видел четких отпечатков обуви рядом с покойным. Или отпечатков колен. Что-то должно было остаться, если Миша не просто склонялся над трупом, а с силой хватал и опускал голову.

– Сколько лет? – вздохнув, спросил Миша.

– До двух лет.

– И все?

– А тебе мало?

– Да нет… Просто, если убил, много должны дать.

– Ты всего лишь ударил, а головой на штырь Лысенков напоролся сам. И умер.

– И это до двух лет?

– Так поднимался он или нет?

– Да нет, не поднимался… Я вообще думал, что он просто в отрубе… Да и волновался очень!

– Телефон куда дел?

– Телефон?! Так не было телефона.

Марта, она же Марина Владиславовна Семенецкая, собралась, Артем вывел задержанного Холомина из дома, усадил обоих в машину, а консьержку беспокоить не стал: уже ни к чему.

Глава 5

Телефон так и не нашелся. Номер установили, пробили звонки, оказалось, что Лысенков звонил Семенецкой через полчаса после того, как расстался с ней. Да и Марта подтвердила звонок, он спрашивал, как она доехала, и все, после этого телефон заблокировался, а возможно, и перестал существовать как физическая единица.

А еще за пять часов до этого Лысенкову