Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова Страница 61

Когда вышли на улицу, каждый направился к своей машине. Гущин и Катя к служебной. Так и поехали по Электрогорску – гуськом, на остановке у пятой школы обогнали трамвай.

Он помахал им вслед.

Сотнями рук своих призрачных пассажиров он помахал им вслед.

Глава 42

РАЗБИТЫЕ ВОРОТА

Картина, открывшаяся в конце пути, когда служебная полицейская машина, проехав город насквозь, оставив позади заводские цеха, жилой микрорайон, рынок, кладбище, поворот на Баковку у развилки шоссе, мост через сонную речушку и ту самую поляну для пикников на ее берегу от ресторана «Речной», где все и случилось и где теперь липы дремали как стражи, пронзая сучьями низкие серые облака, что пригнал северный ветер… Так вот, картина, открывшаяся взору, когда полицейская машина остановилась у высокого забора «резиденции» Пархоменко и Михаил Пархоменко распахнул автоматические ворота, оказалась мирной и безмятежной.

Женщины под развесистой яблоней пили чай, сидя напротив друг друга за садовым столиком в плетеных креслах.

Катя впервые увидела Розу Петровну Пархоменко, о которой ей столько приходилось слышать.

И несказанно поразилась одной вещи – как эта грузная пожилая толстуха с крашеными волосами в цветастом сарафане, по виду сущая подмосковная дачница, могла кого-то нанять… заказав отравить на празднике внучек другой подмосковной старухи…

И эта вот ее невестка Наталья, сидящая напротив – во вьетнамках и тонкой индийской рубашке-дхоти, открывающей острые худые коленки – смуглая, словно раз и навсегда впитавшая всей своей кожей тропический загар полугодовой давности. Вот она смотрит в сторону ворот, не донеся до рта ложку с кусочком шоколадного торта… смотрит, кто приехал… Мишель и еще какие-то двое на чужой машине… Как она могла – если все же могла – эта хрупкая смуглая женщина…

А разве Михаил Пархоменко, этот дирижер, по виду абсолютный «ботаник», разодетый по последней лондонской моде, и такой хилый на вид… разве он тянет на отравителя?

А Павел Киселев – верзила с плечами штангиста и квадратной челюстью, о котором они только сейчас в Доме культуры узнали столько всего любопытного… разве он тянет?

Михаил Пархоменко загнал свою машину в гараж. Полицейская машина осталась снаружи у ворот – водитель отъехал, чтобы развернуться.

Полковник Гущин по дорожке, обсаженной кустами пионов, шел к женщинам, пившим чай. Катя шла следом. В саду в этот субботний день жужжали пчелы над цветами. Где-то в недрах поселка визжала электропила. Огромный трехэтажный особняк с верандой, балконом и эркерами походил на замок, давил своей громадой этот небольшой участок.

У Архиповых участок больше, а дом меньше. Но они друг друга стоят… Дома как люди… Сколько же у них тут яблок и слив, ветки вон все гнутся под тяжестью… У Архиповых плодовых деревьев нет совсем, только модный кустарник и туи… А лужайки и тут и там подстрижены аккуратно.

– Добрый день, Роза Петровна, – громко, еще издали поздоровался полковник Гущин.

Роза Пархоменко отставила в сторону чашку чая. Наталья встала с плетеного кресла.

– Мама, это из полиции, ты, наверное, помнишь… это полковник, что приезжал к нам после смерти Саши, – Михаил Пархоменко по лужайке обогнал Гущина и Катю. – Они зададут тебе несколько вопросов, ты только не волнуйся.

– А я и не волнуюсь, – густым контральто произнесла Роза Петровна Пархоменко. – Что вскочили-то все как оголтелые. Сядьте, – она зыркнула на Наталью. – И вы, раз приехали, располагайтесь. Если надо поговорить – что ж опять потолкуем.

Но потолковать не успели.

Раздался страшный грохот и…

Автоматические ворота вылетели из створ, словно снесенные взрывом.

Но то прогремел не взрыв – массивный джип «Черокки» разнес эту преграду и ворвался в сад, ломая кусты, давя цветы на клумбах.

Все произошло в мгновение ока.

Из джипа выскочила растрепанная женщина в самом изящном на свете, культовом «маленьком черном платье», в лодочках на каблуках… Катя узнала ее… нет, ей лишь показалось, что узнала, потому что узнать того, кто целится в вас из пистолета, зажатого в правой руке, и стискивает в левой, унизанной жемчужными браслетами «Шанель», короткий автомат «узи», в считаные секунды перед выстрелом невозможно…

Выстрел!

Роза Петровна Пархоменко, охнув от боли, начала заваливаться на сторону с кресла.

– Мама!!

Еще один выстрел, и Мишель Пархоменко, ринувшийся к матери, схватился обеими руками за лицо. Потом рухнул на колени.

Вместо глаза – кровавый пузырь… лопнул…

Мишель ткнулся лицом в траву.

– Анна, прекратите!! – крикнул Гущин, одновременно с силой толкая в сторону застывшую в ступоре Наталью Пархоменко и пытаясь закрыть собой Катю.

Наталья, падая, ударилась о стол, перевернула его: чашки, блюда с выпечкой, чайник с горячим чаем – все полетело на землю…

Анна Архипова рванула автомат «узи». Очередь!

Град пуль по опрокинутой мебели, по стволам яблонь.

Но она не умела обращаться с автоматом. Тот дернулся в ее женских руках, дуло задралось кверху, и следующая очередь вышибла стекла в окнах второго этажа.

Тогда Анна Архипова отшвырнула автомат и бросилась назад к джипу. Осколок стекла чиркнул Гущина по лысой макушке, хлынула кровь.

Катя в эту минуту до такой степени испугалась… подумала, что он ранен, что это пуля задела его и вот он… снова ранен, как тогда – в сердце через бронежилет, а теперь в голову… ведь не носят бронежилетов на голове…

Она до такой степени испугалась за Гущина, что забыла обо всем на свете. Даже об опасности. Даже об оружии во вражеских руках.

Это как на войне…

Волна ярости, словно пламя перед глазами.

В три прыжка она достигла джипа. Рванула на себя дверь, которую Анна Архипова пыталась закрыть, уже заведя двигатель.

Джип взревел и начал пятиться назад. Но Катя повисла на подножке, вцепившись в волосы той, которая стреляла.

Откуда только силы взялись? Она выволокла за волосы визжавшую, отбивавшуюся Анну из салона, ударила ее руку о дверцу – пистолет выпал, снова выстрелив, как только пуля не угодила им в ноги!

Все еще впившись в волосы врага, она прижала Анну к капоту, навалившись всем своим весом.

– Что же ты делаешь… ты их убила…

– Я их всех… всех убью… за дочь… я до всех доберусь…

Чьи-то сильные руки помогли Кате удержать Анну, иначе она бы вырвалась, попыталась бы снова добраться до выбитого из ее рук пистолета.

Полковник Гущин, на которого было страшно смотреть из-за крови, хлещущей из его рассеченной лысой макушки, заломил Анне Архиповой руки назад.

– Федор Матвеевич, вы живы, – Катя задыхалась. – Вы ранены?!

– Вызывай «Скорую», а то мы их обоих потеряем, – сказал Гущин,