Бегущий от ада, или Господин уголовник - Фаткудинов Зуфар Максумович Страница 52

Если муж в эпоху эмансипации имеет лишь преимущественное право на свою жену, а не исключительное, то жених вообще не имеет никаких прав на свою невесту (на доступ к её райским садам блаженства), в лучшем случае — в порядке общей очереди после её любовников.

Красавицы — это коварные мины-ловушки, взрывающие безмятежное спокойствие мужчин, а часто и саму их жизнь.

Если бы парни и девушки искали свою половину для будущей семьи, исходя из желаний, представлений их родителей, то семьи вообще исчезли бы на земле, ещё даже не создавшись.

Сильнее мысли бывает только другая мысль, за исключением женщины: когда она приходит, то уходит (вытесняется) любая мысль.

Красивая женщина — это завершённая роскошная картина; красивый мужчина — это лишь эскизный портрет, нуждающийся в мазках, подтверждающих его ум.

Легче управлять научным учреждением, регионом или даже государством, чем повелевать двумя или тремя близкими женщинами, меняя их натуру.

Амбиции обострённого самолюбия женщин чаще делают их жертвами моды, а мужчин — жертвами собственных глупостей (просчётов).

Многие женщины больше доверяют своим ощущениям, чем очевидным фактам, приводимым их мужчинами.

Мужчина (если он не сумасшедший) никогда не отказывается от женщины по причине, что она слишком хороша для него.

Кокетство — привлекательно-тонкий намёк женщины на обмен своей расчётливой благосклонности на любовь мужчины.

Если жить страстями, то долго ими не протянешь: либо страсти, как свечи, угаснут от социальных вихрей, либо они быстро сожгут саму жизнь.

Мужчины готовы занять для самоутверждения любой трон, даже позорный трон короля сутенёров или короля воров и душегубов, но только не трон короля рогоносцев.

Найти хорошую жену — счастливый случай, быть всю жизнь только с женой — мужество, удержать её от прелюбодеяния и вообще в семье — мудрость.

Если жених и невеста друг для друга — цель жизни, рождается постоянная семья, если средство для достижения цели — рождается официозно-продажное сожительство.

Незамужняя подруга замужней женщины — враг не столько её мужа (тем более, если она его любовница), сколько семьи.

Чем больше недостатков у мужчин, тем больше у них стремлений жениться, дабы повесить свои проблемы на жену.

Когда мужья не понимают, не знают причины счастья своих жён, они вместо радости за свои половины начитают переживать и искать истоки их счастья с привлечением сыщиков.

В глазах подчинённых мужчин их пожилой начальнице всегда не больше 29 лет. (Если они не хотят попасть в опалу.)

Красавица — это символ не только человеческого совершенства, но и опасности, особенно для женатых мужчин.

Само присутствие рядом очаровательной женщины с магнетизмом подобно земному притяжению — это, если не потрясение для мужчин (вплоть до обморока или падучего припадка), то уж гарантия неадекватного (глупого) поведения в речах и поступках (действиях и бездействиях).

Брак часто превращает орла в петуха, а лебёдушку в курицу (общипанную).

Брак — это непрочная лодка в бурной реке жизни, ибо когда супруги начинают грести в разные стороны, их семейная лодка тонет в водовороте развода.

В период падения нравов презерватив — это не столько одеяние смирения к размножению, сколько оберег от дурных болезней.

Если труд — любимое занятие, то занятие любовью — тяжкий неблагодарный труд?

Она говорила на двадцати языках, но ни с одним из десяти мужей не нашла общего языка.

Семья — нравственный источник и начало цивилизованного общества.

Праздник (буйство) плоти — это похороны нравственности.

Для закоренелого блудника Казановы понятие «нравственность» совпадает с понятием его полового органа, но в возбуждённом состоянии.

Любовь — это Эверест жизни: достигшие её вершины при взаимности партнёра, его (её) помощи счастливо спускаются вдвоём на равнину будней, а не нашедшие взаимности часто срываются в глубокие расщелины, пропасти страданий и горя.

Любовь — это концентрированное выражение жизни в её крайних формах: в возвышениях и унижениях, в пламенной страсти и ледяной холодности, в мучительной ревности и всепрощении, глупых (иногда подлых) поступках и благородстве, смелости до безумства действий и страхе потери любимого человека, в буйной безудержной радости и вселенской скорби (страданий), омываемых реками слёз и т. п.

Нет на свете более длительно-изнуряющей изуверской пытки, чем безответная любовь.

Ревность — сестра палача, ибо не признаёт ни жалости, ни пощады.

Любовь, в том числе и безответную, ничем не укротить; есть только радикальные средства: время, стирающее память, а вместе с ней и чувства, и смерть. Это лишний раз подтверждает трагизм любви.

Поцелуй — это свеча, искра которого часто заводит мотор любовных страстей.

Влюблённый — это утопленник в море страстей, переживаний и (или) психических болезней.

Фёдор Достоевский писал: «Влюбиться не значит любить: влюбиться можно и ненавидя».

Влюбиться ненавидя можно во что-то (в азартную игру), но не в кого-то, если не считать мазохистские чувства, когда истязаемый влюбляется в своего мучителя.

При отсутствии взаимной любви счастье другой стороне может принести, скорее всего, (как ни странно) тот, кого любят, а не тот, кто любит.

Огонь истинной любви не могут погасить ни лёд разума, ни взрывные порывы гнева и ярости, ни холодные шквалы разумных советов родных и близких, ни ураганы ревности и страданий, ни погребающие волны болезней, её гасит только время.

Любовь не рождается от принуждения, ревности и страха, потому что она сама их родительница.

Для ревности не нужно доказательств, достаточно навязчивой идеи или просто подозрения.

Рассудок может воспринимать положительные черты человека и даже восхищаться ими, но не любить, ибо любовь — прерогатива сердца.

Первые чувства всегда подлинные, даже если они вскоре развеиваются, как пыль, ветром разочарования.

Парни завоёвывают девушек прежде всего внешностью, реже — умом, иногда — своими родителями, точнее, их солидным положением.

Любовь — край холодного разума (рассудка).

Любящий человек всегда невольно передаёт власть над собой тому, кого любит.

Чем сильнее любит человек, тем меньше у него власти над самим собой и тем больше над ним власти у того, кого он любит.

Если любовь, подобно великолепному оркестру, вызывает в душе мажорную искромётную музыку, то оркестр брака часто играет минорную и даже похоронную музыку не только чувствам любви, но и самой семье.

Вдохновение порождается не только чувствами любви и удачи, но и вожделенной целью; в первом случае вдохновение вытесняется разочарованием в чувствах или (и) привыканием к тому, что вызывало радость, во втором — длительностью, усталостью движения к цели.

Брак — это школа высшего мастерства выдумок, оправданий, отговорок, лицемерия, обмана, ревнивых нападок и лжи для самосохранения, а часто и для сохранения личной свободы блудливых супругов в рамках семьи.

Брак — это цитадель затухающей любви, к которой подкрадываются извне, как змеи-искусители, сексуальные соблазны.

Самые востребованные в семьях геометрические фигуры — это любовные треугольники.

Медовый месяц после свадьбы даётся судьбой для того, чтобы хоть как-то компенсировать, подсластить горечь последующей жизни.

Доверие в любви — это ключ к вратам, за которым фонтанирует радость и счастье.

Любовь, как мошенница, отбирая разум и время, редко компенсирует это монетой настоящих чувств, ибо предпочитает расплачиваться фальшивыми монетами суррогатных вожделений.

Когда дурак влюбляется, он клоун и сумасшедший; когда влюбляются в дурака, он высокомерный спесивец и наглец.

Любовь — это контузия рассудка от взрыва своих чувств.

Доказательством мужской любви является подаренное женщине желанное украшение, сопровождаемое поцелуем. Доказательство женской любви — это её поцелуй, сопровождаемый ведром алкоголя.