Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова Страница 31

везде. Она – нет, на меня не обращала внимания. Я ведь не ее круга, так они о нас теперь говорят. Но это неважно. Так вот сегодня днем во время банкета я часто на нее смотрел. То есть старался не упускать ее из вида, не то чтобы специально следил, но так получалось. Она потрясающе красивая девчонка. Спросите всех в нашем городишке – все пацаны хором подтвердят, Герка… Гертруда – это высший класс. За ней как тень вечно ее сестра Офелия ходит. Ее в гимназии «Филей» дразнили. Они очень дружны с детства, Гера… ничего что я ее так называю? – как прежде, в детстве, ее очень опекает, заботится о ней. То есть опекала. Так с ней все, конец? Нет ее больше, она умерла? – Бармен всхлипнул. – Вот черт… черт, вот гадство! Она подошла ко мне, то есть к стойке бара. И я заметил, что она очень бледная, она попросила воды минеральной со льдом. До этого я ее видел лишь издали. Вокруг нее столько мужиков всегда крутится. Еще я видел, как она с матерью говорит. И сестры к ней подходили. Они закусывали все вместе у столов, а Пашка Киселев, этот дебил, им принес что-то выпить – он не у меня брал, не в моем баре. И еще я видел… вы спрашиваете, что-нибудь мне запомнилось, в память врезалось. Но это не о Гере, это о ее бабке. Она вместе с какими-то гостями, это супружеская пара, кажется, разговаривала с Гертрудой и ее сестрами, а затем они втроем – не девчонки, а те муж и жена вместе с Адель Захаровной подошли ко мне, и тут к старухе подбежал официант и подал ей записку. Она прочитала ее, сразу извинилась перед этими типами – супругами и пошла через лужайку – медленно, а потом быстро, насколько ее возраст позволял.

– Что вы меня все спрашиваете? Ничего я не знаю, я за тарелками смотрела, за посудой ресторана, чтобы кто чего не уволок под шумок, а не за этими п… гостями. Черт с ними со всеми! Буржуи. Вы лучше поинтересуйтесь – откуда у них, у Архиповых, столько бабла на все это обжорство. Подумаешь, семьдесят лет – в гроб пора ложиться, а не юбилеи праздновать, – полная краснощекая злая официантка ресторана «Речной» и не собиралась выказывать сочувствия и жалости. – Вот и допраздновались, довыпендривались. Бориса Архипова, папашу ихнего, пристрелил в Москве киллер, и поделом – он завод наш продал, у города заводские деньги украл. Все карманы себе набивал, а потом они все в фирме ихней деньги делили, не поделили. Думаете, из-за чего это все? Все из-за бабла, небось с них требуют, а старая карга Адель и невестка ее Анька делиться не хотят. Вот и получили подарочек на день рождения. Да не видела я ничего, что вы ко мне пристали? Я вам говорю – я, по-ихнему, теперь черная кость, прислуга, только при тарелках грязных, и эта крыса метрдотель наш еще постоянно ходит-зыркает, чтобы какой лишний кусок себе домой не взяла. Я лишнего никогда не беру! А чтобы там бутылки с коньяком по карманам совать, как он это себе позволяет… О, кстати, вспомнила! Видела я младшую их соплячку Виолку. Пошла девка вразнос, а ведь ей и пятнадцати еще нет. Напилась там и все к этому ихнему шоферу приставала, Пашке Киселеву. Пьяная чуть ли не на шею ему вешалась, все норовила обнять. Сеструха ее, ну эта, которая Филя… да, Офелия, имена у них офигеть – та ее все успокоить пыталась, урезонить. А сама вырядилась как чучело гороховое. В кожаную какую-то жилетку, ну да, корсет и юбку – мама ты моя, до полу, грязь подолом мести. Такие телеса, как у нее, прыщавые прятать надо, а не напоказ выставлять. Да еще поясом затянулась! Все на нее пялились как на ненормальную, а она небось думала, что это ей внимание оказывают. Да, да, это я первая к Герке, старшей их, подбежала, когда все это началось. Как все было? Во сколько это случилось? Я почем знаю – народу полно, иллюминацию зажгли, они фейерверк ждали над рекой, там петарды установили. И вдруг я смотрю – Герка-то у стола на земле корчится, катается. Я к ней, схватила ее, повернула лицом вверх, а лицо у нее почернело, и губы черные, куда вся красота делась сразу? Кто кричал? Она и закричала – от боли, жуткий такой крик из самого нутра. Ну я испугалась и тоже крикнула, чтобы внимание привлечь – пьяные же все, наклюкались, гости эти… И тут все сбежались, орать начали. А Герка выгнулась так, тело у нее словно закаменело. Я крикнула, чтобы врача нашли, чтобы «Скорую» скорей вызвали, только видела, что все без толку. Скончалась она.

– Я обслуживал стол под тентом, – приглашенный сомелье из кайтеринг-фирмы четко отвечал лишь на поставленные вопросы. – Моя обязанность – открывать шампанское и давать пояснения гостям по винной карте. Там у стола собралась группа знакомых Анны Архиповой. Она к нам приезжала в фирму за несколько дней до банкета и делала заказ. Свекровь ее я не знаю, прежде мы никогда не встречались и к нам в фирму она не приезжала. И в этот вечер я увидел ее свекровь впервые. За столом под тентом произносили тосты, что-то насчет профсоюза, партийного движения, но я особенно не прислушивался. Говорила в основном Анна Архипова. Да, я вспомнил, она сказала, что она не Индира Ганди и еще… сказала, что ее муж выступал против власти и за это его убили. Что, мол, она не ходит на митинги, но все равно не согласна и хочет процветания и перемен. Это я запомнил. Еще подумал, какая женщина… А потом шампанское кончилось, и я взял тележку и пошел по дорожке к трейлерам, у нас там запас, винный погреб на колесах. И тут ко мне подошел мужчина пожилой, такой низенький старик. Очень необычная у него внешность, я даже сначала решил, что он карлик. Но нет, видимо, это какая-то болезнь у него. Но одет очень прилично – ботинки у него от Гуччи, я эти дела сразу для себя отмечаю. И на пальце перстень вот с таким бриллиантом. Он окликнул меня и спросил – здесь ли проходит вечеринка? Да, он именно так выразился и усмехнулся при этом. Я сказал, что это закрытое частное мероприятие, гости по списку. Ну и все в таком духе. Тогда он выдернул из