Магрибский колдун - Елена Анатольевна Леонова Страница 25

— Судебный психолог.

Саблин поморщился.

— А чё ты кривишься? — хохотнул Шульц. — Эти ребята, кстати, могут тебе помочь в составлении психологического портрета твоего преступника, проанализируют поведенческие паттерны и мотивы преступления.

— Не знаю… мороки с ними.

— Да какая морока-то? Составь запрос Тимофееву, и он сам тебе найдёт человека. Давай ещё по одной.

Шульц налил, и мужчины выпили. Саблин закусил огурцом, а потом съел сыр.

— Дело у тебя, конечно, неприятное. Убийца явно садист. Нездоров, — Влад откинулся на скрипучем стуле, поднял очки и помассировал переносицу. — Две молодые женщины. И так убиты… Это… — он запнулся, подбирая слова, — …постановка какая-то.

— Думаешь, псих?

— Может быть. Но всё сделано очень… аккуратно. Нет следов борьбы, никаких отпечатков пальцев, кроме самих жертв. Он псих, да, но очень организованный. Хотя я не эксперт. Поэтому ещё раз тебе говорю, нужен специалист!

Предложение Шульца Саблину не нравилось, но понимал: оно правильное. Самому ему, похоже, не разобраться в мотиве преступника, а ведь им могло быть что угодно: от неприязни к самим жертвам до детской травмы, давшей о себе знать именно сейчас.

Выпив ещё, следователь попрощался с криминалистом и поехал в отделение.

Сумерки уже спустились на город, и ощущалось похолодание.

Глава 35. Москва. Воскресенье. 20:30

В кабинете, включив настольную лампу, Саблин достал блокнот, в который раз читая записи, сделанные при допросе свидетелей и разговоре с Филиппом.

В голове бродили пары выпитого коньяка, и мысли скользили в пустоту. В животе чувствовалось неприятное жжение. Похоже, надо было плотнее поесть в кафе, так как пара кусочков сыра и солёный огурец, которыми он закусывал алкоголь, не помогли нормально усвоиться выпитому.

Саблин вышел из кабинета в коридор и посмотрел на часы: половина девятого. Наверное, Максимова и Синицын уже ушли по домам, мелькнуло в голове следователя, но, к своему удивлению, заметил в зале старшего лейтенанта, сидящую за рабочим столом.

— Дин, — позвал он.

Женщина обернулась и встала.

— Товарищ майор, — старший лейтенант подошла к нему.

— Чё не дома?

— Да… — Максимова кивнула в сторону зала, — просматривала биографии свидетелей.

— Может, закажем пиццу?

Дина удивлённо взглянула на майора.

— А… ну давайте.

— Не, если ты собиралась уже домой, то…

— Нет, нет! Я сейчас закажу. Ещё сама не ужинала. Вам с чем?

— Да всё равно, — махнул Саблин. — Главное — съесть что-то. И быстро.

Пиццу доставили через двадцать минут, и, расположившись в кабинете, майор и старший лейтенант принялись за еду.

— Ну и что там, в биографиях? — спросил Саблин.

— Мало интересного. Соседка Потаповой — простая женщина, работает бухгалтером в сети продуктовых магазинов. Муж — таксист. Ничего необычного. Про Тагиева вы всё знаете. Нестеров учился в педагогическом вузе, как и его сестра, а потом доучивался по профилю кодикологии, работал в библиотеках и музеях. У него есть несколько публикаций в журналах.

— А жена Тагиева?

— Домохозяйка. У них двое детей.

— Рубцов?

— Окончил школу менеджмента, работал в мелких фирмах. Кстати, мы проверили: Сергей действительно разговаривал со своим коллегой по телефону. Время звонка совпадает со смертью Потаповой.

— Ну, это ни о чём не говорит. Рубцов мог разговаривать с пустыря до, после или даже во время убийства, чтобы обеспечить себе алиби.

— Мог да, но мы запеленговали звонок. Рубцов находился в получасе езды от того пустыря.

— Знаешь, за свою службу я сталкивался с таким, что тридцать минут до места преступления — это не алиби. Преступники бывают настолько изобретательными! Диву даёшься. А особенно если психи.

— Да, — согласилась Дина.

— А его мобильный? Проверили?

— В нём куча контактов, больше половины женские имена. Номера Кучинской нет. Как и Нестерова, и Тагиева. Есть переписка с Потаповой, звонки ей, но ничего подозрительного. Как он и говорил, за последнюю неделю они не общались. Телефон ему вернули.

— В биографии мужа Кучинской тоже ничего?

— Ага. Аудитор, красный диплом Плехановского университета. Никто из свидетелей ранее не привлекался, — добавила старший лейтенант.

— И никакой связи с ритуальными обрядами Африки, кроме как у Камила.

— Да. Он единственный, кто в этом разбирается и знал обеих жертв. Может, всё-таки тряхнуть его ещё раз? — Дина доела третий кусок пиццы.

— Не знаю. Что-то не складывается у меня в голове он и все эти убийства. Не пойму почему. Но в теме мистики разбирается ещё и Савелий, не забывай.

— Верно.

— В квартирах Кучинской и Потаповой провели обыски?

— Да. Но ничего говорящего, что женщины были в опасности, не нашли. Нет ни подозрительных писем или бумаг. В компьютере Потаповой тоже пусто. Только сохранённые файлы переводов. В почте одна реклама. В истории браузера — интернет-магазины и онлайн-платформы для просмотра фильмов.

— М-да, — Саблин вытер руки салфеткой и закурил. В полумраке кабинета стало заметно, как дым от сигареты поднимается к потолку. — Иди домой. Отдыхай, — сказал следователь.

— А вы?

— Я ещё посижу, — туман в голове после выпитого коньяка рассеялся, и майор чувствовал, что готов вновь приняться за просмотр снимков, отчётов и показаний.

— Тогда до завтра, — Максимова направилась к двери.

— Да. Пока.

Оставшись один, Саблин сидел в тишине. Он посмотрел на раскладушку, уныло стоявшую рядом у стены. Домой ехать лень.

— К чёрту! Надо выспаться, — решил майор.

Затушив сигарету, он снял обувь, лёг и закрыл глаза. Периодически с улицы слышались сирены полицейских машин, отъезжающих от здания отделения, но этот звук был для Саблина привычным, даже приятным. Под него майор и заснул.

Глава 36. Москва. Понедельник. 11:10

Следователь откинулся на спинку заднего сиденья в машине, прикрыв глаза. Дорога в отделение после оперативного совещания в главном управлении, как обычно, по понедельникам, всегда казалась длиннее. В голове, как назойливая муха, жужжали обрывки фраз: «сроки поджимают», «общественный резонанс», «результаты».

Саблин вздохнул. Совещание прошло в напряжённой атмосфере. Его доклад руководителям управлений, где присутствовал не только Тимофеев, был сухим и формальным. Он представил все имеющиеся улики, проанализировал возможные мотивы, озвучил версии. Но в глазах начальства читал лишь одно — недовольство. Они ждали пойманного преступника, хотели закрыть дело и забыть о нём, как о страшном сне.

Он понимал их. Сам бы с радостью сообщил об убийце за решёткой, но как найти иголку в стоге сена, когда не знаешь, где стог?

Саблин не мог избавиться от чувства, что время уходит, а убийца продолжает оставаться на свободе. Майор вновь и вновь перебирал в голове все детали, каждую мелочь, каждое слово, сказанное свидетелями. Что-то упустил. Ключ к разгадке лежит где-то на поверхности, а он, уставший и измотанный, просто не видит его?