Дочь врага - Владимир Григорьевич Колычев Страница 24

— А ниже пояса можно бить? — разъяренно спросил Миндаль.

— А ты только туда и бьешь!.. Тебе же сказали, не надо сюда ходить!

— А нет больше Селезня!

— Отбой, пацаны! Расход!.. А с тобой поговорим!

Тарас роста среднего, но в плечах косая сажень. Ноги кривые, колесом, но держался он на них крепко. Схватив Миндаля за шкирку, он вышвырнул его из кабинета, как нашкодившего щенка. И сам убрался вслед за ним, так и не глянув на Семена. И Шустова он не увидел.

Кабинет опустел, остались только Семен и Шустов где‐то рядом.

В кабинете полный разгром, приставной стол перевернут и сдвинут к окну, директорский прижат к стене, кресла не видно. И Шустова Семен увидел только тогда, когда тот стал выбираться из-под стола, отталкивая от себя кресло.

— И не тесно вам там было, Валерий Ильич? — Семен откровенно насмехался над ним.

Имел, кстати, на это право. Крепко ему досталось. Похоже, нос сломан, синяк под глазом намечается, и верхняя губа разбита, и нижняя, а еще шишка на голове надувается. Зубы вроде бы целы, но это потому, что удалось избежать нацеленных, сконцентрированных ударов — это когда бьют с расстановкой, с оттяжкой. Крутился он под ударами, если падал, то быстро вставал… Умел Семен держать удар. А вот Шустов нет. При первой возможности в нору спрятался, как крыса. Саня Сэй примерно так же себя повел. Саня Сэй, человек Селезня — хитрого, подлого, жадного и развратного. И, к счастью, ныне покойного.

— Так сдвинули стол, — оправляя пиджак, пролепетал Шустов.

— Ну да, ну да… Костюмчик не помяли?

— Издеваешься?

— Вам, кажется, что‐то другое собирались намять.

— Ничего же не случилось, пришел Тарасов и всех разогнал.

— Ух, ты! — Семен выразительно потрогал нос. Больно ему. А Шустов дичь несет. Оказывается, это Тарас положение спас, а Семен даже не при делах.

— Договоренность у нас с Тарасовым.

— А вот это интересно!

— Михаил Игнатьевич с ним договорился.

— Вот оно как!

Селезень был мужиком взрослым, жизнь, как говорится, познал. А Тарас помоложе, но все равно «старик», степенный, продуманный, с понятиями. Это Миндаль молодой да отмороженный, плевать ему на какие‐то там договоренности, кто сильнее, тот и прав. Тем более что Селезень приказал долго жить. Наехал на завод, ввязался в драку, сначала по чесноку, затем по беспределу. Но для Тараса честь — не пустой звук, вот он и вписался. Потому что Миндаль нарушил старый, хотя для кого‐то и сомнительный, закон улицы. Забился раз на раз, не смей никого вмешивать… А может, Тарас просто испугался, не захотел связываться с более сильным противником? Потому что мужик он семейный, и жена есть, и сын, и жильем своим обзавелся. В общем, нет желания умирать. И Шустову есть что терять. Мужик он, в общем‐то, смелый, но в пределах допустимого. Потому и влез под стол, как петух под насест.

— Так что договоренность действует, — договорил Шустов.

— Действовала, — кивнул Семен.

Не зря Селезень хотел завалить Миндаля, не зря чувствовал в нем угрозу. Но не успел привести приговор в исполнение.

— Но Михаила Игнатьевича больше нет, — Семен хищно смотрел на Шустова.

Но глаза не щурил. Зачем, если опухлость уже сползла на веки, еще немного, и от глаз останутся одни щелочки? А мясо из морозилки доставать некогда. Шустов еще «тепленький», куй железо, пока горячо.

— Теперь Сергей Иванович рулит, мой брат! И Тарас это знает. И Серегу Большова знает, поэтому и остановил Миндаля… А вы думаете, что Серега — это так, ни о чем, можно его кинуть?.. Слышали про фраера, которого жадность сгубила?

Семен смеялся Шустову в лицо. Похоже, этот хитрый зад возомнил себя великим мудрецом. Семена вокруг пальца обвел, подло натравив на Селезня. Вчера на родственных чувствах сыграть пытался, и эта хитрость даже удалась. Сегодня охраной себя окружил, величием вот блеснул, типа, сам себе крутой, его самого бояться надо. Кооператив свой «закрыл», а вдруг поверят… В общем, хитрил, как мог. Но в конце концов, спасибо карасевским, показал свою истинную суть.

— При чем здесь жадность? Есть экономическая целесообразность.

— Селезень тоже под себя все хапал. И чем это закончилось? — усмехнулся Семен.

Селезень еще и хитрил, Миндаля нужно было убрать, чтобы он стал мучеником и этим пошатнул позиции Тараса. Но убивать Тараса в его планы не входило… Тонко Селезень играл. Но пулю все равно получил. И Шустов может получить. Не зря же он отправил к Семену дочь — с извинениями, а то как бы чего не вышло. А когда понял, что Семен остыл, сразу же начал «вола водить»… Шустов только старается казаться крутым, на самом деле он такой же трус, как и Саня Сэй. И не сможет он удержать позиции, с которых вступил сегодня в разговор с Семеном. Всерьез его можно воспринимать только как отца Клары, но так у Семена есть еще и брат, которого он не может подвести.

— Селезня убили совсем не поэтому, — мотнул головой Шустов.

— Ну, если вы думаете, что это сделал я… А я мог бы это сделать! Потому что я всегда и во всем иду до конца! И вы даже не пытайтесь стоять у меня на пути!

— Убьешь меня?

— А что вы улыбаетесь, Валерий Ильич? Вам страшно, а вы улыбаетесь… А вам страшно! Я же вижу! Вдруг снова Миндаль, вдруг молнией ударит. Может, нужно позаботиться о громоотводе, а?.. Или это не я принял удар на себя? Не я вызвал Миндаля один на один? Не я дрался с ним, не за меня вписался Тарас?

Шустов не выдержал напора, отвел глаза.

— Ну, в общем, я за тебя… И удар ты выдержал, врать не стану.

— Короче, наследники Селезня предъявляют права!

— Десять процентов, говоришь? — Глазки у Шустова забегали.

— Ставки повысились… Селезня убил не я. Он играл с братвой не по правилам, темнил, хапал все под себя. Братва ему этого не простила… Вы меня понимаете, Валерий Ильич?

— В общих чертах. — Шустов смотрел на него исподлобья, но взгляд был сломленного человека.

— Честно скажу, Селезень не говорил, сколько имел с вас. Темнил, юлил… Но есть человек, который в курсе, уже завтра его привезут, и он все скажет. Если Селезень брал с вас тридцать процентов от прибыли, то и мы будем брать столько же.

— Ну что ты, какие тридцать?! — ужаснулся Шустов. — Двадцать!.. И то половину натурой, в смысле товаром!

— Остродефицитным…

— Ну, пока да…

— Что значит «пока»?

— А то, что шлюзы вот-вот откроют, законы свободного рынка уже практически спустили с цепи. Понимаешь, что это значит?

— Цены взлетят?

— Слушай, Семен, а ты мне нравишься! Школу