Длинные ножи - Ирвин Уэлш Страница 21

– Нет, я не знаю, где он, он никогда мне не звонит, – объясняет сестра ее жениха. – Но ты же знаешь, как это у Рэя бывает с работой... Труди, что случилось?

Труди с трудом объясняет, в чем дело. Джеки утешает ее и обещает, что продолжит дозваниваться до брата.

Они с Дином быстро едут по улицам, а по "Radio Forth" в машине объявляют:

"Полиция продолжает расследование по делу о теле, найденном вчера на складе в доках Лита. Пока о личности жертвы не сообщается".

Машинально слушая эту новость, Труди не осознает, что она связана с Рэем Ленноксом. Все, о чем она может думать, – это о своем отце и о том, как, должно быть, расстроена ее мать.

Войдя в палату, она понимает, что ему действительно очень плохо. К нему подсоединено множество трубок, ведущих к оборудованию и капельницам. Всего лишь один приступ, а он уже выглядит намного слабее и старше. Ее мать, сидящая в слезах рядом с ним, встает и обнимает ее.

– Девочка наша, – повторяет она, гладя дочь по волосам.

Дин, нервно топчущийся у двери двухместной палаты, быстро принимает у них заказ на кофе и уходит в кафетерий.

Труди обнимает свою мать, которая сама, кажется, ослабела от перенесенного шока, и они смотрят на почти бесформенную серую фигуру в постели. Она бросает взгляд на блестящее кольцо на своем пальце.

Где же Рэй?

Что на самом деле значит эта золотая полоска на моей руке?

Где он?

11

Пробираясь по узким улочкам Сохо и прижимаясь к стенам зданий, чтобы избежать внезапно начавшегося ливня, Леннокс, лишенный телефона, снова молится, чтобы Марк Холлис не перенес время или место их встречи. Он также надеется, что его лондонский коллега будет выглядеть достаточно похоже на свою более молодую фотографию, которую Рэй видел в Интернете. Войдя в паб "Собака и утка", он направляется к бару. Оглядывается и сразу замечает Холлиса.

Он сидит на кожаном сиденье под большим зеркалом, одетый в толстовку "Грин Бэй Пэкерс" под расстегнутой черной курткой "Puffa". Перед ним пинта "Стеллы" – точно такая же, какую бармен протягивает Ленноксу, хотя он едва помнит, что заказывал ее. Когда Леннокс ставит свой стакан на стол, они обмениваются кивками, оценивающе глядя друг на друга.

Не то чтобы они были очень похожи. Хотя оба ростом около метра восьмидесяти, дюжий Марк Холлис весит на килограмм на десять больше Рэя Леннокса, и большая часть этого преимущества приходится на обширный живот. Густые, кустистые брови только подчеркивают залысину. Его длинное лицо украшено не раз сломанным носом и рубцами от угрей. В своей поношенной куртке, грязных фланелевых брюках и стоптанных ботинках, с запахом дешевого лосьона после бритья, выпивки и кокаина, Холлис похож на персонажа драмы из жизни полиции Лондона 1980-х годов.

Однако внимательный наблюдатель мог бы заметить определенное сходство в глазах обоих мужчин: беспокойные, оценивающие, даже немного затравленные.

Леннокс решает не упоминать о случае с телефоном, считая, что грубоватый Холлис, который в ходе разговора становится более дружелюбным, может расценить это как некомпетентность или слабость. Это оказывается верным решением, потому что вскоре лондонский полицейский, похоже, чувствует в нем своего и немного расслабляется.

– Ну что, у вас там этот мудак потерял свой прибор?

Леннокс думает, что в то время, как его коллеги называли своих боссов подобострастными, заискивающими обращениями "шеф" и "мэм", циничному Холлису явно не хватало почтительности, что вряд ли улучшало перспективы его продвижения по службе в любом английском учреждении.

– Не то чтобы он был настолько рассеянным. Разве только в отношении тех, с кем общался. Кто-то ему с этим активно помогал.

– От вашего управления толку было не добиться. Так кто он такой?

Это проверка. Леннокс решает рискнуть.

– Член британского парламента, а когда-то депутат шотландского.

Холлис выглядит озадаченным.

– У нас ведь тоже есть игрушечный парламент, созданный по милости наших хозяев на юге, – улыбается Леннокс. Холлис молчит, поэтому он продолжает. – Классический сценарий: птица высокого полета, шикарная жена и дети, потом влез в неприятности, спутался с другим парнем. Супруга была совсем не в восторге, – объясняет он, решив не упоминать свое участие в этой истории. – Местные тори тоже. Поэтому он перебрался сюда и сделал новую карьеру в Оксфордшире. Однако популистские методы остались те же: цыгане, мусульмане, беженцы, феминистки, трансгендеры и все такое прочее.

– Это что, тот гребаный педофил... как там его?

– Галливер, – подтверждает Леннокс. – Завтра его имя, наверное, будет во всех новостях. А может, и нет. Пока все, что известно, – это то, что его нашли вчера в десять утра на складе в Лите. Он был раздет, связан и кастрирован, у него были удалены гениталии; вероятно, использовали два ножа, один из которых был с зазубренным лезвием. Причиндалы унесли и поместили на Монумент Скотта, где днем их нашел какой-то турист. Проверяем по всем обычным источникам.

Холлис одобрительно кивает, выслушав этот поток информации от шотландского коллеги.

– Интересно, что помимо признаков алкоголя и, возможно, наркотиков в его организме, хотя у нас еще нет полного отчета токсикологов, его ударили по голове, вероятно, молотком, перед тем как лишить достоинства. Пока улик крайне мало, если не считать красных ниток и надписи маркером на вывеске туалета, – Леннокс оглядывается по сторонам и придвигает стул поближе к столу. Паб наполняется людьми, наслаждающимися общением после окончания рабочего дня. Он наклоняется к собеседнику. – Если преступник не знает жертв лично и не застал их врасплох с помощью уловок, например, подмешивания снотворного в алкоголь, это указывает на наличие сообщников.

Холлис переваривает эту информацию, задумчиво нахмурив брови. Выдержав приличную случаю паузу, он с хриплым, рваным кашлем прочищает горло.

– Значит, они заманили его в ночной поезд, напоили, затем вкололи ему снотворное, но оно оказалось недостаточно сильным, поэтому его вырубили молотком?

– Нет, удар был слишком точный, и не было никаких признаков борьбы.

– То есть накачали наркотиками и потом вырубили? А смысл?

– Больше похоже на то, что преступники хотели его таким образом пометить, – Леннокс делает большой глоток "Стеллы". – В Эдинбурге был такой столяр Рэб Даджен, по прозвищу Безумный Плотник, который вот так оглушал своих жертв, оставляя что-то вроде подписи. Он давно в тюрьме, так что не мог этого сделать. Как будто они его зачем-то пытались сымитировать, – Леннокс отодвигается на стуле, чтобы свет из окна не бил ему в глаза. – Персонал поезда знает Галливера как постоянного пассажира. Он много пил и