Родное логово - Владимир Григорьевич Колычев Страница 20

застал и вторую шапочно знал. Таис дочь родила, Градус пир на весь мир закатил, но Свинец тогда в шестерках у Ступы ходил, долги на пару с Чаплыгой выбивали. Это потом он уже стал по заказам работать, башку там кому-нибудь проломить, чтобы не возникал, или даже убить, для него это просто. Короче, на крестины Кристины его не позвали, но Ступу к ресторану он сопровождал.

— Ну вот, сам все знаешь.

— Зойку не знаю.

— Красивая баба. За каким-то ментом замужем, говорят, была, потом снова выскочила… Вот за ней точно очередь может выстроиться. Из женихов.

— Я, наверное, тоже встану, — усмехнулся Свинец.

— Да пожалуйста! — Лера вперила в него возмущенный взгляд.

— Если она в доме у Градуса бывает… Или ты сама с ней поговоришь?

— Не хотелось бы, но если надо, то можно.

— Надо! Мне все о Градусе нужно знать!

Свинец задумался. Кристине уже лет двадцать, взрослая девушка, вот к ней бы он в очередь встал. Красивая она или нет, не важно, главное, выход на Градуса получить. Вдруг породниться с ним выйдет, тогда и убивать не придется.

* * *

Подвесной потолок над головой, в центре светодиодная люстра, по периметру встроенные лампочки. Под головой подушка, под задницей приятной жесткости матрас. Макс лежал без одежды на шелковой простыне, одеяло где-то в ногах, а где же пистолет? Он резко приподнялся на локте, уставился на подушку справа от него. Кровь там, везде кровь. На тумбочке поднос, тарелки там с чем-то, но этому Макс пока не придавал значения.

Не помнил он, как попал в эту спальню. В баре вчера напивался, помнил, домой вроде как пошел в сильном подпитии, а потом провал в памяти. Это не его квартира, чужая кровать. И кого-то здесь убили, кровь на подушке, на простыне на полу… Убили кого-то, а подставляют его.

В спальню кто-то входил, ну вот, и полиция уже здесь, сейчас наденут на него наручники, и финита ля приехали.

Макс резко повернулся на звук, и увидел красивую женщину с распущенными влажными волосами, счастливая улыбка на губах, шелковый халат короткий, запахнут кое-как.

— Зайка?!

Свою первую жену он только так и называл. Даже когда они расстались, она так и осталась для него Зайкой. А расстались из-за чертовой службы, он сутками пропадал на работе, Зоя терпела, терпела и в конце концов подала на развод. Он думал, она шутит, но нет, и развелась, и замуж вышла, за успешного бизнесмена.

А жили они в этой двухкомнатной квартире на солнечной стороне Солнечной улицы. Пока не пришла темная сторона луны. И вдруг снова рассвет.

Зоя озадаченно повела бровью, улыбка сошла, на губах осталась только помада.

— Почему ты удивлен?

Она кивнула, давая понять, что нашла ответ на свой же вопрос.

— Да нет, не удивлен… Со мной это и раньше было, — вспомнил он.

— Что было?

— Ну, прихожу к тебе, звоню, — Макс приложил палец к горлу. — А в доме чужие люди.

Приходил он сюда по пьяному делу, но все эти визиты хоть и смутно, но запечатлены в памяти. А сейчас полный провал. Видно, крепко его вчера вырубило. Пришел к Зое, а она дома… И чем-то это все закончилось.

— И вчера приходил, — кивнула она.

— Чья это кровь?

— Это томатный сок! — засмеялась Зоя.

— Томатный сок?! — Макс глянул на поднос, тарелка на нем с гренками.

— Ну, ты же любишь!

Ну да, он обожал холодный томатный сок, особенно с бодуна. И завтрак когда-то подавал в постель. И Зоя нет-нет отвечала ему тем же. Счастливые были времена.

— Томатный сок… А поднос перевернулся.

— Стакан из руки выскользнул… И меня всю залило! — снова улыбнулась Зоя.

Улыбка у нее красивая. И сама она краше всех. И такая же молодая, как восемь лет назад, когда они расстались, тогда ей только-только исполнилось двадцать два года.

— И пистолета нет, — засмеялся он.

— Не было у тебя пистолета! — нахмурилась она.

Действительно, вдруг он потерял табельное оружие, а это большая проблема, уж она-то знала.

— Не было от слова совсем. Не выдали. На новое место перевели, а ствол не выдали. Чтобы я никого не убил. Нельзя у нас в бандитов стрелять. Даже ловить нельзя… Ну да ладно… Так погоди, а ты почему здесь?

Насколько он знал, Зоя жила с мужем в частном доме, эту квартиру она сдавала. Может, больше не живет со своим Глебом?

— Я же говорила, — Зоя посмотрела на него с иронией, в которой угадывалась хоть и легкая, но обида.

Действительно, как можно забыть, что говорила любимая женщина? Или не любимая?

— В одно полушарие, а оно еще не проснулось.

Хотелось бы Максу заглянуть в отключенное полушарие. Судя по всему, они с Зоей провели ночь в одной постели. И спали они, похоже, во всех смыслах. А он и не помнил, как смотрел на ее обнаженное тело, как перебирал пальцами ее набухающие соски, как гладил живот, как вторгался в свое прошлое, о котором та же Зоя просила его забыть. Не подпускала она его к себе с тех пор, как снова вышла замуж.

— Ушла я от Глеба, — тихо сказала она.

— Насовсем?

— А как еще по-другому? — Зоя удивленно повела бровью.

— Теперь ты вышла замуж за меня?

— Всего на одну ночь.

— Я не помню, чтобы мы после этой ночи разводились?

Макс лег на спину, раскинув руки. Пальцы легли на мокрую подушку, но это могло вызвать только смех. Над собой. Надо же, томатный сок за кровь принял… А ведь в этом мире существует другая жизнь, где никто никого не убивает, где томатный сок может быть только томатным соком и больше ничем. Это только у него убийства, ограбления, похищения, подставы… Он ведь еще совсем не старый, почему бы не пожить по-человечески. Долой охранный бизнес со всеми рисками, с ним связанными. И в частные детективы не пойдет. Адвокатом бы не хотелось, но у него получится, он знает эту кухню изнутри… Нет, адвокатура не для него, защищать бандитов и прочих головорезов, прогибаться под ними? Ну уж нет!.. Может, пойти работать нотариусом? Повысить квалификацию на курсах, отстажироваться годик, сдать экзамен, не так уж и сложно.

— Ты ничего не помнишь… Это же надо так надраться!

— Ты ушла от мужа, я ушел от службы, сама судьба привела меня сюда. И тебя.

— Не знаю… А что со службой?

— Достало все! Бегаешь, бегаешь… ошейник в мыле, язык на плече… А Шмелеву тридцать один, ни одного серьезного дела, так, мелочовка одна, но уже майор и начальник уголовного розыска. Только не думай, что я жалуюсь.

— Ты не жалуешься, ты подводишь итоги.

— Итоги, — кивнул он. —