П. Никитин - Шерлок Холмс в Сибири Страница 6

— Кто он? — спросил Холмс.

— Начальник охранного отделения в городе N. Моложе меня на год, всего двенадцать лет на службе, а получает шесть тысяч жалованья и тридцать тысяч безотчетных денег в год.

— Что–о?! — переспросил изумленный Шерлок Холмс. — Тридцать тысяч безотчетных денег в год?

— Да.

— На какие же это нужды?

— На шпионов и тому подобное.

— Черт возьми, дорогой Ватсон! — воскликнул ошеломленный Шерлок Холмс. — Что бы сказал наш парламент, если бы ему преподнесли такой сюрприз?!

И обратясь снова к Звягину, он спросил:

— Неужели одно охранное отделение в провинциальном городе может тратить в год на политический сыск столько денег?

— Бывает еще и больше, — хладнокровно ответил Звягин.

— Не слыхал! — пробормотал смущенно Холмс. — Вероятно, половина вашего народонаселения состоит из политических преступников. Но… если это так, то самое понятие «политический преступник» — совершенно теряет свое значение.

— Не совсем, — ответил с улыбкой Звягин. — Впрочем, говорить об этом с иностранцами — совершенно бесполезно. У вас своя жизнь, у нас своя…

Он сокрушенно вздохнул и затянулся папиросой. В это время к нему подошел бравый жандармский унтер–офицер.

— Ваше–скородие, опять вагон на следующую станцию пришел наполовину без груза, — отрапортовал он. — Митяев только что оттуда!

— Тьфу ты черт! — выругался Звягин. — Ну, судите сами: берешься за одно дело, а в это время тебе докладывают уже о втором и пятом и десятом.

Он с отчаянием взглянул на Шерлока Холмса.

— Кажется, полжизни бы отдал бы за вашу помощь! — воскликнул он, глядя умоляюще на знаменитого сыщика.

Мысль, пришедшая ему в голову, видимо, застряла в ней очень сильно, и он не на шутку стал умолять Шерлока Холмса и меня остаться тут на некоторое время, чтобы положить конец этим ужасным безобразиям.

— Требуйте от меня какой угодно контрибуции! — воскликнул он.

— Мы едем как туристы, — возразил Холмс.

— Ну, и прекрасно! Я вам покажу весь Байкал, Варгузинскую тайгу и каторгу, одним словом, вы увидите много интересного и такого, чего никогда не увидели бы иначе, проезжая на поезде. Кроме того — премия пополам!

— Над этим стоит призадуматься, дорогой Ватсон! Как вы думаете? — обратился ко мне Холмс.

— Предложение заманчивое! — ответил я.

— Но, конечно же, оставайтесь! — продолжал настаивать Звягин, ободренный словами моего друга.

Холмс что–то обдумывал.

— Ну?! — поторопил ротмистр.

— Решено, я остаюсь! — ответил Холмс.

— Браво! — радостно воскликнул Звягин. — Эй, человек! Дай–ка сюда бутылочку шампанского, да позови носильщика!

Вскоре наши вещи были перенесены из вагона в станционный зал, багаж взят, и мы снова сели за стол, на котором уже пенилось в стройных бокалах шампанское.

II

— Итак, я прошу лишь не называть никому наших настоящих имен, — заговорил Холмс, чокаясь со мною и Звягиным. — Пусть лучше ваши люди думают, что мы просто сыщики, нанятые вами. Мы ехали искать службы на железной дороге, вы случайно познакомились с нами и сманили к себе на службу.

— А станционное и инженерное начальство?

— Эти пусть думают, что мы ваши родственники. Дальше — будет видно.

— Поэтому, за неимением здесь гостиниц, вы можете, надеюсь, смело остановиться у меня?

— Конечно.

В двух словах все первоначальные разговоры были окончены, как и вообще разговоры о деле.

Была подана и вторая бутылка.

Просидев на вокзале около часу, мы перебрались на квартиру к Звягину и, разобравшись в вещах, заперлись с ним в кабинете для обсуждения плана действий.

— Как часто ходят здесь пассажирские поезда? — спросил Холмс.

— Два раза в день, — ответил Звягин.

— А товарные?

Звягин только рукой махнул.

— Когда и сколько хотят? — спросил Холмс.

— Вроде этого! — ответил Звягин.

— Подозреваете ли вы кого–нибудь?

— Всех! — резко произнес Звягин.

— То есть как это всех? — удивился Холмс.

— Очень просто. По–моему, грабят все: начиная от главных заправил и кончая стрелочником.

— Насколько я понимаю господина ротмистра, дорогой Ватсон, нам придется иметь дело с половиной России.

— Или по крайней мере со всей железной дорогой! — со злостью добавил Звягин.

Выспросив у Звягина кое–какие сведения и взяв у него карты и планы Кругобайкальской и Забайкальской железных дорог, Холмс и я удалились в отведенные нам комнаты.

Пока я не лег спать, Холмс все время сидел над графиками и картами и лег, вероятно, тогда, когда я уже давно спал. Но хотя он лег позже меня, я, вставши на другое утро, застал его уже за работой.

Перед ним лежала его записная книжка, испещренная массой пометок.

Увидав, что я проснулся, он кивнул мне головой и сказал:

— Вставайте, дорогой Ватсон. Мы совершим сегодня маленькую поездку в товарном поезде.

— Сейчас?

— Нет. День мы посвятим осмотру станции и кладовых, а вечером проедем за Байкал и завтра вернемся назад.

III

За день мы порядочно–таки утомились.

Осмотрев станционные пути, кладовые и товарную станцию, Шерлок Холмс нашел, что красть товар при подобном хаосе не представляет никакого труда.

— Было бы чудом, если бы его не крали! — сказал он. — Первое, что бросается в глаза, это то, что никто из служащих не находится на своем месте. Я удивляюсь, как тут до сих пор не украли самого начальника станции и участкового инженера!

— Вероятно, они не представляют из себя большой ценности, — ответил я.

— Вполне согласен с вами, дорогой Ватсон, — рассмеялся Холмс.

После обеда мы поспали, а вечером пошли на станцию.

Кондукторы и вообще станционные служащие еще не знали нас в лицо, и поэтому мы без всякого труда сторговались с обер–кондуктором товарного поезда, который разрешил нам проехать кругом Байкала за восемь гривен.

Холмс умышленно поехал безбилетным пассажиром, так как безбилетная публика ни в ком не возбуждала подозрений. В десять часов вечера поезд тронулся.

Ночь была темная, а огромные скалы с правой стороны еще более усиливали мрак.

Громадный Байкал мирно дремал среди утесистых берегов, терявшихся во мраке, чуть поблескивая своей темно–стальной водяной гладью.

Поезд грузно подымался в гору, изредка останавливаясь на мрачных, словно гнезда разбойников, станциях и поминутно ныряя из одного туннеля в другой.

Мы стояли на одной из средних площадок, любуясь суровой картиной сибирской ночи.