Дороти Сэйерс - Сильный яд Страница 6

Миссис Флеминг (фото Мака-Флеминга)

С 1949 года Дороти Л. Сэйерс стала председателем Детективного клуба и занимала этот пост до конца своей жизни.

Зрелость автора и героя

В 1928 году внезапно умер отец Дороти. Это была первая ее тяжелая утрата (никто из близких ей людей не погиб на войне), и восприняла она ее очень болезненно. Отец всегда и во всем оказывал ей безоговорочную поддержку, как моральную, так и финансовую. Он очень гордился ее успехами, хотя и не успел застать ее громкой славы.

Мать и тетю Мэйбл надо было куда-то перевезти — дом священника следовало освободить. На деньги, унаследованные от отца, Дороти купила коттедж в маленьком городке Уитеме, недалеко от Лондона. Поисками дома занимался Мак, он же взял на себя все хлопоты по обустройству и переезду. Однако матери не суждено было долго прожить в новом доме — она умерла спустя всего десять месяцев после смерти мужа. Родители Дороти так никогда и не узнали, что у них есть внук. После их смерти ничего не изменилось — ребенок по-прежнему жил у Айви.

Позже, в 1930 году, Дороти с Маком купили соседний коттедж и объединили два дома. Когда Дороти смогла оставить работу в рекламном агентстве, они стали практически постоянно жить в Уитеме вместе с тетей Мэйбл.

Отношения Дороти и Мака осложнились — состояние его здоровья ухудшилось, он сидел почти без работы, много пил; успехи жены стали его раздражать. В начале тридцатых годов Дороти серьезно думала о том, чтобы расстаться с мужем, но так и не решилась на это. К тому же он снова пообещал усыновить Джона Энтони.

Роман «Сильный яд», вышедший в 1930 году, отмечает перелом в творчестве Дороти Сэйерс. В своем знаменитом предисловии к антологии детектива она писала, что любовный интерес только вредит детективному повествованию и имеет право на существование лишь тогда, когда на нем держится сюжет. И в самом деле, в первых романах лорд Питер нечувствителен к женским чарам и радует читателей легкомысленной невозмутимостью. Однако в романе «Сильный яд» его настигает любовь. В этой же книге появляется и новая героиня, у которой много общего с автором. Гарриет Вэйн — дочь сельского врача, автор детективов, выпускница Оксфорда; женщина, решившаяся на внебрачную связь и дорого за это заплатившая.

Джон Энтони Флеминг

С этого момента детективное творчество Сэйерс начинает двигаться в сторону романа нравов и даже романа идей — это уже не просто увлекательная интеллектуальная игра, но серьезный разговор о любви и дружбе, о браке и свободе, о равных отношениях между мужчиной и женщиной. Дороти Сэйерс то бросала, то подхватывала историю любви своих героев — в нескольких романах, написанных после «Сильного яда», Гарриет Бэйн не появляется вовсе, а Питер ведет себя почти так же, как обычно. Но это «почти» чрезвычайно важно — лорд Питер Уимзи никогда уже не станет прежним. Не всем читателям это пришлось по вкусу; одна дама пожаловалась, что Питер Уимзи «утратил свое эльфическое обаяние». Дороти отвечала на это, что если мужчина после сорока пяти сохраняет «эльфическое обаяние», его следует отправить в камеру смертников. «И Питер был на волосок от этой участи», — добавила она.

Нельзя сказать, чтобы сама Дороти совсем утратила свое веселое легкомыслие, но с определенного времени рамки детективного жанра стали ей тесны. Она и раньше обращалась к более академическим занятиям — работала над переводами («Тристан в Бретани», «Песнь о Роланде»), начинала писать биографию Уилки Коллинза. Но с 1937 года ее творчество направилось в совершенно новое русло — ей предложили написать религиозную пьесу для Кентерберийского фестиваля. Это предложение было довольно неожиданным. Она получила его благодаря своему другу Чарльзу Вильямсу, члену кружка «инклингов», в который входили также К. С. Льюис и Дж. Р. Р. Толкни. Христианские взгляды этих писателей были близки Дороти, и Вильямс посчитал, что она прекрасно справится с задачей. Так появилась пьеса «Ревность по доме Твоем» (The Zeal of thy House), которая прошла с огромным успехом. За ней последовало еще шесть пьес.

Так Дороти Сэйерс не просто получила возможность попробовать себя в совершенно новом жанре и выразить свое понимание христианства, но смогла вернуться к страстной любви своего детства и юности — к театру. Она участвовала в выборе актеров, в обсуждении декораций, в постановке; она наслаждалась совместным творчеством, атмосферой вдохновения и дружества.

В 1941 году Сэйерс написала цикл из двенадцати радиоспектаклей для Би-би-си под названием «Человек, рожденный на царство». Этот проект вызвал противоречивую реакцию — во всех своих религиозных пьесах Дороти Сэйерс пыталась приблизить евангельские сюжеты к зрителю и слушателю, заставить их звучать современно и злободневно: некоторые из героев даже говорили на кокни, языке лондонского простого люда. Иным это приближение казалось святотатством. Однако многие представители церкви высоко оценили проповедническую силу этих пьес. В 1943 году архиепископ Кентерберийский предложил Дороти Сэйерс звание доктора теологии. После мучительных раздумий она отказалась от этой чести. Тем не менее выступления с лекциями на религиозные темы стали частью ее жизни.

К лорду Питеру Сэйерс возвращалась все реже. После Второй мировой войны она больше не публиковала детективов.

Последние годы своей жизни Дороти Сэйерс работала над переводом «Божественной комедии» Данте и продолжала этот труд до самой смерти, так и не успев его закончить. Перевод завершила ее подруга Барбара Рейнольдс.

Джон Энтони окончил частную школу и получил стипендию в Бэйлиол — колледж лорда Питера. На его оксфордские годы тоже пришлась война. Он прервал учебу и пошел рыть окопы, а вернувшись, окончил университет с Первой степенью, как и его мать. Неизвестно, состоялось ли официальное усыновление, — разные источники говорят разное. Однако с середины тридцатых годов сын Дороти Сэйерс стал носить имя Джон Энтони Флеминг и называть ее в письмах не «кузина Дороти», а «дорогая мама». В разговорах с посторонними, впрочем, он должен был говорить о ней как о миссис Флеминг, не упоминая известного всем имени. Сын стал ее единственным наследником и душеприказчиком, ей удалось обеспечить его материально и дать ему блестящее образование. Но она так никогда и не признала его публично и тайну свою сохранила до конца. Правда открылась лишь тогда, когда ее уже не было на свете.

Можно только догадываться, как была потрясена ее ближайшая подруга, Мюриэл Сент-Клер Бирн, когда на ее пороге появился незнакомый человек и сказал: «Я — сын Дороти Сэйерс».