Уолтер Саттертуэйт - Кавалькада Страница 58

— Ладно. Тогда, может, вы знаете еще кое-что. Кто-то неотступно преследует меня с моей помощницей. В Берлине, потом в Байрейте.

— Вы считать, это коммунисты?

— Понятия не имею, знаю только, что один из них был русский.

— Откуда вы это знать?

В моем кармане лежало удостоверение моряка, которое Рём извлек из кармана убитого малого на задворках «Микадо» и передал мне. Меня подмывало показать ему удостоверение. Но если в Берлине установили, кто был убитый, мне будет трудно объяснить, откуда у меня это удостоверение.

— Не могу сказать, чтобы не подвергать кое-кого опасности. — Вернее — самого себя.

Мюллер кивнул. Что касается опасности, тут он живо обо всем смекнул. Будучи коммунистом и работая в мюнхенском отделении полиции, он, вероятно, знал об этом лучше любого.

— Не все русские коммунисты, — заметил он.

— Знаю. На этих людях были бушлаты с капюшонами, как у моряков.

Мюллер покачал головой.

— Я о них ничего не знать.

— Из этого вовсе не следует, что они не коммунисты.

— Нет. Но я не верить, что какой-то коммунист пытаться убить Гитлер. Скорее, это кто-то из его собственный люди. Нацисты.

— Если так, я его найду.

Мюллер глотнул еще бренди и наклонился ко мне.

— Слушайте меня. Вам нужно быть очень осторожный с этими нацистами. Они нехорошие люди, и они везде. Не только в мюнхенская полиция. Они и в государственная полиция, и в армия. Они набрать большая сила здесь, в Мюнхен.

— Знаю.

— Если смогу, я буду вам помогать. Но я тоже должен быть очень осторожный.

— Буду очень признателен за помощь.

Мюллер кивнул.

— Я делать что смогу.

Я приложился к бренди.

— Ваш кузен сказал, вам не удалось найти человека из Берлина. Господина Норриса.

— Нет. Гостиницы должен сдавать регистрационные формы на всех постояльцы, но они обычно не торопиться. Если он в гостинице, я его найду. Но если он остановиться у друга… — Мюллер пожал плечами.

— Понятно. Если обнаружите его, я хочу с ним поговорить.

— Конечно.

— Вы можете оставить для меня сообщение в «Хофбройхаусе». В запечатанном конверте. Или по телефону. Скажите, чтобы я позвонил господину Смиту. Я вам позвоню домой при первой возможности. О'кей?

— О'кей.

— И еще, я хотел бы потолковать с Хаусхолдом. У вас есть его адрес?

— Но я же сказать вам…

— Знаю. И я вам верю. Но мое начальство потребует отчет. От меня.

Насчет начальства ему все было понятно.

— Да, конечно. Один момент.

Он встал, вышел из комнаты и через минуту вернулся с клочком бумаги. Передал его мне и сел.

— Спасибо. Еще немного вопросов.

— Да?

— Есть такой член партии, зовут его Гуннар Зонтаг. Думаю, он мог быть в прошлый понедельник в Берлине, но у него есть друзья, которые утверждают, что его там не было. Один из них сказал, что в понедельник обедал с ним в «Тамбози».

Мюллер кивнул.

— Это я, наверно, могу выяснять. Я знать там один официант. И что, он сказал, они ели?

— Семгу.

Мюллер улыбнулся.

— Может, нам повезти, да? Может, там не быть семги в понедельник. Это иметь отношение к смерть англичанки, мисс Грин?

— Да. Но будьте осторожны с вопросами. Я не хочу, чтобы вы попали в беду.

Он снова улыбнулся.

— Я тоже. У вас есть адрес этот Зонтаг?

— Нет.

— Неважно. Я сам находить.

Я задал ему еще несколько вопросов и получил полезные ответы. Минут через пять я встал.

— Благодарю за помощь, — сказал я.

Мюллер поднялся с кресла.

— Франц говорить, он вам доверять.

Лично мне Биберкопф ничего подобного не говорил.

— До известной степень, — добавил Мюллер и улыбнулся.

Мюллер рассказал мне, как добраться до ближайшей большой улицы, Белградштрассе, где можно поймать такси. Добравшись до указанной улицы, я поймал такси и поехал по адресу, который дал мне Мюллер, — к Хаусхолду.

Хаусхолд оказался маленьким дерганым человечком, которому, пожалуй, стоило сменить работу. Мюллер оказался прав. Хаусхолд был авантюристом, а может, и паразитом, но он никого никогда не убивал и даже не пытался. И после визита офицера полиции Мюллера, а потом и моего он, похоже, сожалел о том, что сболтнул в берлинском баре больше, чем обо всем остальном в жизни. Я извинился за беспокойство, вышел от него, снова поймал такси и вернулся в «Байеришер Хоф».

Было девять часов вечера. Я поговорил с дежурным. От Купера по-прежнему никаких вестей.

Я прошел в ресторан, поужинал рыбой и салатом, затем переместился в бар. Сел за столик, заказал выпивку и стал ждать мисс Тернер.

Гостиница «Байеришер Хоф»

Суббота, вечер

19 мая

Дорогая Евангелина!

У меня немного кружится голова. ЭТО может случиться сегодня.

Ты не забыла про ЭТО? Мы говорили об ЭТОМ у мисс Эпплуайт. Ты определила ЭТО как «полный, безвозвратный и вожделенный отрыв девушки от тряпичных кукол».

Эрик остановился в той же гостинице, что и мы. Я уже писала? Неважно. Суть вот в чем: в фойе, перед тем как проводить меня сегодня в бар, где меня ждал господин Бомон, он предложил, чтобы я потом зашла к нему в номер выпить.

Ой, забыла сказать, что в такси, когда мы возвращались из ресторана, он меня поцеловал, и я ответила на его поцелуй.

Но, пожалуй, стоит начать все сначала.

Итак. Днем мы с господином Бомоном встречались кое с кем из мерзкой нацистской партии, на которую, увы, мы работаем.

Когда мы вернулись в гостиницу и проходили через вестибюль, вдруг появился Эрик, такой же красивый и элегантный, как всегда. Можешь мне поверить, его присутствие ощутимо даже физически. Возникает чувство, будто на него постоянно направлен какой-то потусторонний прожектор. А все вокруг кажется лишь мутным фоном.

На мгновение, когда я впервые его увидела, я прямо остолбенела. От радости, но все же остолбенела.

Господин Бомон отправился по каким-то делам, и мне представилась возможность расспросить Эрика о его встрече с Биберкопфом.

Помнишь винтовку? Которую полиция нашла в Тиргартене? Так вот, Эрик сказал сержанту, что по излучению, исходящему от винтовки, он установил, что из нее в господина Гитлера не стреляли.

Как человек, не верящий в оккультизм, сержант, разумеется, не поверил. Он расспросил Эрика, где тот был в день покушения. Эрику удалось доказать сержанту, что в это время он был в компании знакомых.

Теперь про сегодняшний вечер.

Мы поужинали в гостинице «Френкишер Хоф», где еда хоть и напоминала французскую, но так ею и не стала.