Сэйте Мацумото - Флаг в тумане Страница 43

Президент снова обхватил голову руками и оперся на подлокотник софы. Зрелище это было не из приятных. Чтобы не смотреть на него, остальные присутствующие, за исключением Сэкино Токуитиро, уставились на носки своих ботинок.

Только Сэкино продолжал сидеть с отсутствующим видом.

Вдруг президент отнял руки и поднял голову. Лицо его было пунцово-красным.

— Хорошо. Обращаться в полицию — пустое дело. Оставим все в тайне, — произнес президент.

Он решил сохранить доверие к фирме. Все ахнули и разом посмотрели на него. Но в налитое кровью лицо невозможно было глядеть. Присутствующие отвели глаза и потупились.

— Сэкино-кун! — заорал президент. — Это ты нанес фирме такой ущерб! Ты должен понести за это ответственность!

Сэкино машинально встал со стула, как мешок опустился на линолеум и раболепно коснулся его лбом.

Когда Сэкино вышел на улицу, уже пошел девятый час.

На Гиндза было много народу. Толпы молодежи и людей постарше медленно текли по улице. У всех были беззаботные, радостные лица. Никому не было дела до несчастного Сэкино, затесавшегося в эту толпу. Сэкино одиноко плелся среди нее похоронной походкой. Яркие огни витрин освещали его долговязую фигуру.

На перекрестке возле универмага Мацудзакая он почти бессознательно взял такси.

Водитель спросил, куда ехать. Но пассажир ответил не сразу. Лишь сев в машину, Сэкино понял, что нужно назвать какой-то адрес.

— Адзабу, — сказал он, не подумав. Это слово как-то само сорвалось с губ.

Машина побежала вперед. Сэкино притулился в уголке и глядел в окошко. От Симбаси они проехали мимо ворот Онаримон и двигались теперь через парк Сибуя. Фары скользили по стволам деревьев. Водитель сказал что-то приятное, но пассажир промолчал.

Когда выехали к железнодорожным путям, водитель спросил, какое место Адзабу нужно. Сэкино, будто пробудившись ото сна, сказал: «Роппонги».

Выйдя из машины, Сэкино не собирался тут же отправляться с визитом к Ямасуги Китаро. Пожалуй, он приехал сюда почти машинально. Но в глубине души ему хотелось еще раз встретиться с Ямасуги и все выяснить. Понятно, что это будет впустую. Такой человек, как Ямасуги, ничем ему не обязан. Но судьба Сэкино зависела теперь от Ямасуги, и это не давало ему покоя. Мысли его были в смятении. Ноги сами привели его сюда.

Контора фирмы «Ямасуги сёдзи» располагалась неподалеку. Это было трехэтажное здание. Света в окнах не видно. Парадный вход, конечно, заперт.

Сэкино вошел в узкий переулок и обогнул здание вокруг. Было темно. Веяло прохладой. Сэкино увидел звонок и нажал кнопку.

Одно окно на первом этаже осветилось, в нем задвигались тени. Кто-то наполовину открыл створку окна, показалась чья-то заспанная физиономия.

— Кто там?

Похоже, это был ночной дежурный.

— Меня зовут Сэкино. Нет ли там Ямасуги-сан?

— Если у вас дело, могли бы вы пожаловать завтра? Президент вечером уехал в Кансай. Если у вас деловой разговор, завтра вам кто-нибудь поможет.

Сэкино сделал паузу.

— Не могли бы вы сообщить мне адрес секретарши, ее зовут Уэдзаки? Я должен непременно увидеться с нею сегодня вечером по делу.

Ночной дежурный вглядывался в лицо стоявшего в тени Сэкино.

— Вам не удастся посетить Уэдзаки-сан. Потому что она уехала вместе с президентом. Если у вас разговор по работе, сотрудники фирмы завтра к вашим услугам, — с подозрением сказал дежурный и захлопнул окно.

Сэкино взял трубку телефона-автомата, стоявшего перед табачной лавкой.

— Это ваш сосед Сэкино. Всегда причиняю вам беспокойство. Не могли бы вы позвать мою жену? — попросил он.

Минуты три в трубке слышалась музыка. Потом раздался какой-то шум.

— Алло, алло! — Это была его жена Тиёко.

— Тиёко? Это я, — сказал Сэкино.

— Слушаю тебя.

— У меня возникли непредвиденные обстоятельства, и я на какое-то время задержусь. Имей это в виду.

Он заранее подготовил эти слова.

— Алло, алло! И это надолго?

— Не знаю. Во всяком случае, скоро не вернусь.

Жена еще продолжала кричать «алло!», но он уже повесил трубку. В ушах у него еще стоял голос жены.

Затем он купил в лавке почтовую бумагу и конверты и попросил завернуть их.

Остановил проходившее мимо такси и поехал на станцию Синагава.

К платформе линии Сёнансэн, сверкая огнями, подошел поезд, следующий до Атами. Сэкино сел в него. Заняв место, он сразу закрыл глаза, будто для того чтобы заснуть. На лбу выступил холодный пот. За два часа пути он ни разу не взглянул в окно.

Когда он сошел в Югавара, было уже половина двенадцатого. Выйдя со станции, он впервые заметил, что на небе появились звезды. У станции выстроились зазывалы гостиниц-рёканов с бумажными фонариками в руках.

— Нет ли мест в «Оку-Югавара»?

Человек из этой гостиницы усадил Сэкино в такси.

Машина ехала вдоль реки, поднялась на холм. Во всех гостиницах еще горел свет. Сэкино бывал здесь прежде с женой.

В гостинице его проводили в дальнюю комнату.

— Извините, что так поздно, — сказал Сэкино горничной. — Ужин ведь уже закончился, так что не беспокойтесь, — добавил он. Несмотря на то что он сегодня не обедал и не ужинал, голода не чувствовалось.

Искупавшись в о-фуро, он сел за стол и достал почтовую бумагу.

Горничная принесла гостиничную анкету, и он вписал свое имя.

— Завтра с утра вам можно не торопиться?

— Нет, я рано встану. Счет будьте добры сейчас.

Он сказал горничной, что оставит письма на столе, и попросил бросить их в почтовый ящик.

Письма он писал долго. Их было четыре: одно адресовано жене — Тиёко, остальные — президенту фирмы, управляющему и заместителю начальника отдела Хакидзаки Тацуо.

Письмо, адресованное Хакидзаки, было самым длинным. Здесь он подробно описал все происшествие. Кроме Хакидзаки, он больше никому не рассказал об этом.

Когда он закончил все письма, время было уже к четырем утра. Сэкино положил письма на стол, а рядом — мелочь на марки. Выкурив две сигареты, он переоделся в европейский костюм[17] и встал.

Выйдя из гостиницы, Сэкино Токуитиро отправился от шоссе в горы. Ночь еще не кончилась, было темно. Слышно было только журчание реки. Шагая по весенней траве, он продирался сквозь лесную чащу…

В Токио изнурительно долго царила страшная сушь, и лишь со вчерашнего дня помаленьку начал накрапывать мелкий дождик.

Хакидзаки Тацуо вылез из такси перед конторой фирмы «Ямасуги сёдзи» в Адзабу. Это было старое унылое трехэтажное здание мутно-серого цвета. Часть букв на латунной табличке у входа уже облупилась. Здесь и была цитадель видного токийского ростовщика Ямасуги Китаро, о котором говорили, что он ворочает капиталом в несколько сот миллионов иен.