Эдогава Рампо - Демоны луны Страница 36

— М-м-м… Да, пожалуй. Выпил один за другим два фужера апельсинового сока — так сильно жажда мучила, что ли? Или волновался? Без конца смотрел на часы. Но к нему так никто и не подошел. Значит, время пережидал, что ли… Потому что в какой-то момент быстро сорвался с места и ушел. Причем пошел не в сторону города, а непонятно куда… И потом, странно, что он таскал с собой огромный саквояж. Дачник вряд ли ходил бы с ним.

— Саквояж? Какой саквояж?

— Ну, на чемодан похож. Сейчас модны такие — квадратный, кожаный, с замком.

— Не вспомнишь сейчас, он не казался тяжелым?

— Пожалуй, был тяжелым. Я еще тогда подумала: странно, прилично одетый человек с модным саквояжем, да еще тяжелым, — и без машины.

— Значит, он вышел из кафе и направился не в город, а куда-то в противоположную сторону. Может быть, побродив где-то, вернулся в город? Мимо вас не проходил?

— Не думаю. Не знаю, что было после закрытия кафе, но до пяти, пока мы открыты, он не возвращался. Если я не проглядела, конечно.

— Вы работаете до пяти? И вчера закрыли в пять?

— Нет, вчера посетители задержали нас минут на двадцать. Кстати, полицейский приходил сюда и спрашивал, не видел ли кто из нас, как в 17.10 с обрыва упал человек.

Возможно, мужчина, о котором говорила официантка, к происшествию не имеет никакого отношения, но пока следует принять во внимание ее рассказ, решили Огавара и Сёдзи.

Выйдя из кафе, они прошли квартал к югу и свернули на тропинку, о которой говорил инспектор полиции.

— Действительно, идеальное место для самоубийства; сюда можно идти в полной уверенности, что тебя никто не заметит, — сказал Огавара.

Подошли к одинокой сосне. Огавара вытащил бинокль, протер линзы и стал смотреть в сторону своей виллы.

— Вижу Юмико в комнате на втором этаже. Тоже смотрит сюда в бинокль и машет платком. Посмотри сам. — Огавара протянул бинокль Такэхико.

И в самом деле, хотя лицо Юмико невозможно было разглядеть, видно было по силуэту, что это действительно она.

Такэхико огляделся. Кроме верхней части виллы Огавары, никаких строений отсюда не видно. Если в этом происшествии замешан преступник, то он мог чувствовать себя здесь в полной безопасности.

— Идеальное место, — снова воскликнул Огавара. — Слишком идеальное для случайного происшествия! Так и чудится запах убийцы. Ты как-то говорил, Сёдзи-кун, что Химэда опасался каких-то тайных обществ… В таком месте невольно приходит мысль о том, что убийство талантливо сработано подобным обществом. Если, конечно, это убийство.

В высокой траве послышался шорох, и перед удивленными Огаварой и Сёдзи появился молодой человек в свитере. Он робко приблизился к ним.

— Ты местный? — спросил юношу Огавара.

— Да.

— О вчерашнем происшествии слыхал?

— Слыхал… Потому и шел за вами, чтобы и сегодня не случилось того же.

Огавара и Такэхико засмеялись.

— Извините, вы, наверное, господин Огавара? Пришли посмотреть это место?

— Да, я Огавара. А тебе что-нибудь известно о вчерашнем инциденте? Дело в том, что пострадавший — близкий мне человек. Если что-нибудь знаешь, расскажи, пожалуйста.

— В точности мало что знаю… Скорее предполагаю.

— Что именно?

— То было не самоубийство. Пострадавшего сбросили с обрыва.

— Неужели? Ну-ка, ну-ка, расскажи поподробнее.

— Я вчера днем загорал тут за кустами. Там на поляночке есть углубление, почти незаметное…

— И сейчас оттуда так неожиданно вышел?

— Ага.

— И что же случилось вчера?

— Из-за деревьев было плохо видно, но все ж я разглядел двух мужчин, направлявшихся к обрыву. Один из них — это точно — был Химэда.

Огавара и Сёдзи переглянулись: кажется, напали на след!

— А почему ты уверен, что один из них Химэда? — спросил Огавара.

— Лица я не видел, но обратил внимание на пиджак — из модной ткани в полоску. Вечером, когда вытаскивали труп, я видел на утопшем точно такой же.

— А что представлял из себя второй мужчина?

— Он был в серой шляпе — наверное, она была велика, — нахлобученной по самые уши, плащ тоже серый, очень длинный. Лица не разглядел, помню только, были очки.

— Усов не заметил? — спросил Такэхико, вспомнив рассказ официантки.

— Нет, усов не разглядел.

— Может быть, помнишь, этот человек держал в руках большой саквояж?

— Не помню… Нет, не держал.

— Точно? — переспросил Такэхико.

— Сзади хорошо видел обоих и точно помню, что в руках у них ничего не было.

— А как они вели себя? Громко разговаривали? Ссорились? — продолжал расспрашивать Огавара.

— Я был довольно далеко от них, голосов не слышал.

— Ну а дальше что было?

— Не знаю, я ушел домой. Я же не думал, что такое произойдет. Потом, правда, сожалел, что не вмешался.

Втроем они направились к краю обрыва. Огавара опустился на корточки, подполз к самому краю и глянул вниз. От жуткой высоты закружилась голова. Такэхико обеспокоенно подбежал к шефу, чтобы придержать его за ноги. И в этот момент нелепая мысль поразила его: стоит чуть-чуть приподнять ноги этого старого аристократа — и он полетит в бездну вслед за Химэдой. На какое-то мгновение Такэхико почувствовал даже острое желание сделать это.

— Потрясающая высота! — послышался как будто издалека голос Огавары. — Восхитительно! Летишь, летишь, ничто не остановит… Сёдзи-кун, глянь-ка вниз. Идеальное место и для самоубийства, и чтобы столкнуть человека.

Огавара отполз от края и поднялся на ноги. В свою очередь к краю скалы подполз Такэхико. Теперь Огавара прижал его к земле. Такэхико опасливо посмотрел вниз. Бездна пугала и притягивала. Далеко внизу пенились волны. Абсолютная отвесность скалы только у самой воды нарушалась выступом, которого не избежать летящему вниз. Внезапно Такэхико почувствовал, что ему щекочут пятку, и услышал смех Огавары:

— Ха-ха-ха! Вчера на этом месте происходило нечто подобное. И не стало Химэды. Как все просто — стоит лишь немного приподнять ноги.

Страх — а не собирается ли Огавара так и поступить — заставил Такэхико быстро вскочить на ноги. «Странно, — подумал он. — И шефу пришла в голову та же мысль. Оказывается, убить человека так легко…»

Внимательно осмотрев все вокруг, никаких следов они не нашли. По дороге домой Такэхико приглядывался, куда бы человек в сером мог спрятать саквояж. Ему мерещилось, что трава примята во многих местах и портфель, должно быть, по сей час лежит где-нибудь поблизости.

Когда вышли на шоссе, юноша, показав свой дом, вежливо попрощался и ушел.