Есть ли жизнь после мести? - Анна Аксинина Страница 34

Я поднимаюсь с земли, прижимаю малышку к себе. Улица спускается к реке. Там большой и высокий мост через Обь. Я не умею плавать. А может быть, мы умрем с ней раньше, чем упадем в воду? Хорошо бы.

Я еле добрела до середины моста. Осталось перелезть через металлическое ограждение и прыгнуть в воду. Одной рукой я прижимаю к себе ребенка, вторую руку кладу на решетку, ставлю ногу повыше, поднимаюсь… и падаю на тротуар.

Чьи-то сильные руки хватают меня. Молодая женщина обнимает меня, гладит по голове.

– Ты что, сдурела? Зачем же сразу так радикально? Пойдем ко мне, успокойся, всё будет хорошо…

Несколько дней я нахожусь между явью и сном. Меня преследуют видения. То я вижу, как горит мой дом, а я не могу найти двери. Или я бегу по деревенской улице от разъяренной толпы, и у меня подкашиваются ноги. Или меня бьют по голове больно, больно, так что я не могу пошевелиться и открыть глаза. Но бываю видения приятные. Меня поят чем-то очень вкусным, держат за руку, ласково разговаривают. Моя малышка лежит рядом со мной, я чувствую её теплое тельце.

Наконец, я открываю глаза. Незнакомая комната с зашторенным окном. Я лежу на диване на чистой постели, рядом на тумбочке груда лекарств. Где же моя малышка? Я сажусь. Голова кружится. Пытаюсь встать, но ноги не держат. Приятный женский голос разговаривает за стеной. Я узнаю этот голос, он утешал меня в минуты моего отчаяния.

Женщина с ребенком на руках возникает на пороге комнаты.

– Очнулась! Молодец! Я мы с лялькой кушаем на кухне и ничего не слышим. Моя, красавица, посмотри на свою маму, твоя мама пошла на поправку.

Я протягиваю руки, женщина кладет мне ребенка. Прохладной рукой она трогает мой лоб. У неё темные глаза. Черные волосы небрежно заколоты на затылке. Она некрасивая, я бы сказала – страшненькая. Вдобавок к длинному носу у неё слегка перекошен рот.

– Давай знакомиться, меня зовут Жанна. А ты – Зоя. Я нашла в сумочке твой паспорт. Ты оставила сумку на лавочке. Я пошла за тобой, чтобы вернуть её тебе. Ты хоть что-то помнишь?

Я киваю головой и плачу.

– Помню всё.

– А плакать не надо, врач сказала, что тебе нельзя волноваться.

– Врач?

– Я привезла вас к себе и вызвала врача на дом. Пришлось сказать, что ты – моя сестра, которая приехала в гости из деревни. А детскому врачу соврала, что это – мой ребенок. Слышала бы ты, как она ругала меня за разгильдяйство! Зато ляльку обследовали, и медсестра ходит к нам на дом.

– Что с малышкой?

– Она ослабла, видимо у тебя были тяжелые роды. У неё не было сил сосать, от недоедания она слабела. Но теперь у нас все в порядке, девочка поправляется. Я по расписанию кормила её из бутылочки, нас прикрепили к детской кухне. Кстати, ты кормишь ребенка грудью?

– Раньше кормила, но есть ли сейчас молоко, не знаю.

– Я достану для тебя сгущенки, грецких орехов, попьёшь сладкого чаю с молоком, лактация восстановится.

Я снова плачу…

Вечером мы сидим с Жанной на крошечной кухне. Малышка наелась и сладко спит после купания. Жанна смотрит на меня пронзительными глазами. Я без утайки рассказываю ей всё о себе. Глаза Жанны горят и пылают непонятным мне огнем.

– Твой Александр носит фамилию матери – Лебедев. Она работает в Торговом институте. И сыночка туда же пристроила учиться. Фамилия его отца – Коржун. Слышала? Нет? Известная фамилия. Коржун Игорь Петрович – директор крупного машиностроительного завода в нашем городе. Мой папа работал там главным бухгалтером, пока Коржун его не подставил. Папу осудили за растрату. Имущество конфисковали. Папа покончил собой в камере, а мама умерла в тот же день от сердечного приступа. Я хоронила их вместе, в один день. У меня случился нервный срыв. Я потеряла ребенка, и меня бросил мой жених.

– Какой ужас! – вырывается у меня.

Жанна продолжает:

– Послушай меня. Я теперь – сирота. Я – одна, как ты, меня тоже обидели и унизили. Они отняли у меня всё. Ты согласна стать моей сестрой?

– Сестрой?! Я буду счастлива стать ею!

– Согласна ли ты помогать мне, чтобы отомстить нашим обидчикам? Будешь меня слушаться во всем?

– Я сделаю всё, что ты скажешь. Я умру за тебя.

– Клянись!

– Клянусь!

Жанна достает нож, протирает его одеколоном и надрезает себе руку. Алая струйка стекает за её запястье. Она выразительно смотрит на меня. Я без колебания беру нож и режу свою руку. Мы стоим, обнявшись, прижав наши руки, и обе плачем…

Моя сестра Жанна старше меня на пять лет. Она окончила архитектурный факультет Сибстрина, так называют в Новосибирске строительный институт, и работает в каком-то проектном институте. Сейчас она в отпуске. В отличие от меня, Жанна активная и энергичная. Мне кажется, что я всю жизнь жила с ней. То, моё прошлое, затягивается туманной дымкой и уходит в никуда. Еще немного, и я забуду его, и даже в мои сны не ворвутся страшные воспоминания.

Мы живем с Жанной в её крошечной квартире. Квартирка досталась ей от бабушки. Наш дом старый, довоенной постройки. У него высокие потолки и толстые метровые стены. Полногабаритную двухкомнатную квартиру на первом этаже когда-то переделали на две однокомнатные. Нам досталась мини-кухня, мини-ванная комната с небольшой раковиной и душем и довольно просторная комната. Зато наша квартира находится в самом центре, рядом с Оперным театром.

Дочь мы назвали Надеждой. Жанна предложила мне записать ребёнка на неё, чтобы Александр не смог нас найти. А отчество девочки дали «Михайловна», как у Жанны, в честь её отца. Я согласилась. Жанна знает, что делать. Она смеялась над моей справкой, которую мне написала Галина в Каменке.

– Неужели по этой бумажке могут реально зарегистрировать ребенка?

– Могут, мне так сказала наша фельдшерица.

– Да я запросто эту справку исправлю так, что никакой комар носа не подточит.

Жанне пришлось съездить в райцентр Болотное, чтобы зарегистрировать нашу малышку. Надю она для достоверности брала с собой. Все прошло, как по маслу.

Жанне ничего не стоит от руки нарисовать любую печать. Она подготовила мне документы для поступления в институт народного хозяйства. Она наняла мне репетиторов, и я до одури занималась круглый день.

Жанна перекрасила мои волосы в темно-каштановый цвет