Марджери Аллингем - Тигр в дыму Страница 32

— Но если только я хоть раз услышу о чем-либо подобном, если ты, Долл, сделаешь хоть одну такую глупость, тогда я, разумеется, буду считать себя вправе говорить. Понял?

— Понял, сэр, — лихо, по-военному отчеканил Альбинос, щелкнув каблуками.

Оба покуда не вполне осознавали реальность. В этот миг никто не смотрел на цимбалиста. А тот сидел на ящике, поднеся газету к самым глазам и читая по складам колонку экстренных сообщений, набранных в подборку на последней странице. И его перепуганный богохульный вопль заставил всех вздрогнуть.

— Субчика нашли убитым в проезде Памп. Это Шмотка. То есть жмурик — это он и есть!

— Враки, — Тидди Долл прыжками пересек комнату и впился глазами в криво набранную строчку внизу колонки.

— Это ты устроил, Тидди, — Роли позеленел, остальные сгрудились вокруг него, отшатнувшись от Дол-ла. — Это сделал ты, когда возвращался к нему. Ты еще сказал, что дашь ему задаточек.

Могучие лапищи Альбиноса скомкали газету. Его мозг работал куда быстрее, чем у остальных. К тому же Долл превосходил их наглостью.

— А ну заткнитесь! — рявкнул он. — Уж коли это с ним сделал кто из нас, то стало быть, сделали мы все, такой закон. — Он свирепо обернулся и указал на Джеффри. — И с этим тоже!

Джеффри опоздал. Между ним и лестницей уже встало восемь человек.

— Не будьте идиотами! — выкрикнул он. — Не валяйте дурака! Соберитесь все вместе. Если это правда, у вас одна надежда — заявить в полицию прямо сейчас, немедленно. Это — ваш последний шанс.

— Чтоб вас черти съели! — рев Тидди заполнил все помещение, и набычившись, он пошел в атаку.

Глава 7

Процентщица

А на другом конце города, в доме на Сент-Питерсгейт-сквер происходил тревожный допрос, один из наиболее тяжелых, в котором приходилось участвовать сержанту Пайкоту, и он был уже склонен согласиться, что шеф знал, что делает, разрешив «старому попу» поступать по своему разумению.

Теперь сержант молча уселся в кожаное кресло в углу кабинета в доме каноника, деликатно спрятав блокнот, а про себя отметил, что будь у полиции права, равные тем, что присвоили себе штатские, жизнь стала бы куда проще.

Каноник Эйврил был незнаком с процедурой судопроизводства и не считал, что обязан следовать ей в собственном доме. Но несмотря на всю свою кажущуюся непрактичность в деле дознания истины, как пришлось признать и Пайкоту, равных он не имел.

Они продвигались вперед стремительно, со скоростью пламени, пожирающего дом. Каноник начал с самых близких и любимых, и Мэг Элджинбродд подверглась такому дознанию, что сержант был уже даже не удовлетворен, а сконфужен. Такую же процедуру претерпели Сэм Драммок и его ненаглядная и страшно перепуганная женушка. Потом разбудили мисс Уорбертон, вызвали ее из соседнего маленького приходского домика и тоже допросили, глубоко шокировав. И лишь после того, как мистер Уильям Тэлизмен, церковный сторож, явил все свое безответное простодушие, и супруга его Мэри предстала пред письменным столом каноника, дело наконец сдвинулось с мертвой точки.

Дядюшка Хьюберт очистил стол, смахнув все лежавшее на нем в объемистую плетеную корзину с крышкой, помещавшуюся под столом, очевидно, как раз на такой случай. Спортивная куртка, в которой погиб Шмотка, сложенная таким образом, чтобы скрыть наиболее заметные пятна крови, лежала на потрепанной кожаной поверхности стола. Очки каноника были вздеты на широкий лоб, и неумолимый взгляд ничем не прикрытых глаз придавал его добродушному лицу жесткое выражение.

— Об этом мне только что говорил ваш муж, — втолковывал он, полностью игнорируя процедуру дознания. — Уилл утверждает, будто он совершенно уверен, что видел, как вы заворачивали эту куртку в упаковочную бумагу на кухонном столе, примерно с месяц тому назад. Не надо плакать, я же не разберу, что вы говорите. И не лгите мне больше. Вранье отнимает в современном мире значительно больше времени, чем все остальное, вместе взятое. Вспомните, как всем надоели нацисты!

Миссис Тэлизмен была пухленькая, тщательно причесанная и затянутая дама, с несколько наивным тщеславием, сквозящим в чертах ее лица. Вся ее жизнь состояла в бесконечной заботе о канонике, муже и внучке, и поэтому она считала себя чуточку лучше других. Она нянчилась с этим стариком, сидящим теперь напротив нее, словно с больным ребенком, и морщинка от утюга на его рубашке пронзала ее сердце, словно свидетельство ее личного греха. Грязная ступенька на черной лестнице или провисшая занавеска в окне первого этажа могли терзать ее совесть неделю кряду. А однажды она даже влепила пощечину водителю фургона из магазина, который в простоте душевной изрек, что, мол, времена не те и люди церкви уже не на том счету, что раньше.

— Да, это я сделала! — воскликнула она наконец, совершенно раздавленная. — Это я. Я взяла эту старую куртку и отдала ее.

— Так, — каноник раздраженно вздохнул. — Почему же вы не сказали об этом раньше, глупышка, вместо того, чтобы упираться, дескать, вы знать ничего не знаете? Вы хоть спросили у меня или у Мэг, прежде чем ее отдавать? Что-то я не припоминаю, чтобы меня спрашивали.

Сержанту Пайкоту было совершенно ясно, что никому в этом доме и в голову не придет спрашивать разрешения каноника, чтобы отдать что-либо из вещей. Он почувствовал глубокую симпатию к этой респектабельной пожилой дурочке.

Из-за рыданий та не могла отвечать, и Эйврил продолжал:

— Это же так неразумно — отдавать что-либо, тебе самому не принадлежащее, — произнес он. — Теперь это сделалось просто всеобщей манией. Но мне-то совершенно очевидно, что добро, творимое вами для одного, вполне перечеркивается той досадой, которую вы при этом вызываете у другого. Это небрежность мышления, Мэри, небрежность и недальновидность, и от этого всем только хуже. Сперва добудь трудом то, что потом раздашь. Кому вы ее отдали? Какому-нибудь нищему на улице?

Она колебалась, и блик искушения мелькнул в ее покрасневших глазах. В глазах каноника сверкнула ответная вспышка. Пайкоту пришлось признать себя побежденным — старик, казалось, прямо-таки чуял издалека любое вранье.

— А-а, вижу. Значит, это кто-то из ваших знакомых. Итак, кто же?

Миссис Тэлизмен беспомощно ткнулась лицом в ладони.

— Я отдала ее миссис Кэш.

— Миссис Кэш?

Пайкот, услышав, сразу же понял, что это признание. Эйврил откинулся на спинку кресла, полуоткрыв рот, со взглядом понимающим и, как показалось сержанту, растерянным. Внезапно он поднялся и выглянул за дверь.

— Дот! — крикнул он.

— Да, каноник! — высокий приятный голос мисс Уорбертон струился вниз с этажа Мэг. — Иду!