Джон Карр - Загадка Безумного Шляпника Страница 3

– Черт вас побери… – Старший инспектор тщетно пытался сохранить достоинство. – Пропади все пропадом! Терпеть не могу сцен. А вот вы, кажется, просто наслаждаетесь ими. И все-таки он говорил верно.

– Вот как?

– Да, совершенно верно! – с некоторым раздражением повторил инспектор, теребя свои густые седые усы. – Конечно, это просто детские шалости. Но они не прекращаются, вот в чем дело! Если бы этот шутник остановился, украв одну или две шляпы, а проклятые газетчики не подняли такую шумиху, никакого вреда они бы не принесли. Но эта история ставит нас в глупое положение, и ей нужно положить конец.

Доктор приладил очки на мясистый нос.

– Вы хотите сказать, – удивленно вопросил он, – что по Лондону разгуливает настоящий вор и крадет…

– Безумный Шляпник – так называют его в газетах, будь они неладны! Заваруха началась с этого свободного журналиста по имени Дрисколл, с этого сопливого молокососа. Дрисколл приходится племянником Биттону. На него не наденешь намордник. Даже если бы мы попытались это сделать, мы выглядели бы полными дураками. Все зло исходит именно от него… Я вижу, вам смешно… Что ж, пожалуйста, веселитесь!

Доктор Фелл набычился, пытаясь совладать с приступом смеха, а в его глазках так и прыгали насмешливые огоньки.

– И уважаемый Скотленд-Ярд, – с нарочитой учтивостью протянул он, – видимо, никак не может поймать этого негодяя…

С усилием обретя самообладание, Хэдли холодно выдавил:

– Лично мне все равно, укради он хоть митру архиепископа Кентерберийского. Но когда смеются над полицией, я не могу оставаться безразличным. Ну, допустим, мы его поймали. Для газет суд над ним будет гораздо смешнее, чем само его преступление. Можете себе представить, как два важных адвоката в париках будут спорить о том, сдернул или нет обвиняемый вечером 5 марта 1932 года неподалеку от Джастон-роуд шлем с головы полицейского констебля Томаса Спаркла, после чего водрузил упомянутый шлем на самый верх фонарного столба перед зданием Нового Скотленд-Ярда и так далее?

– А он действительно это сделал? – поинтересовался заинтригованный доктор Фелл.

– Вот, прочтите сами. – Хэдли вытащил из кармана газету. – Это заметка молодого Дрисколла, написанная самым возмутительным, издевательским стилем. Но и в остальных публикациях такой же оскорбительный и насмешливый тон.

Доктор Фелл хмыкнул.

– Послушайте, Хэдли, уж не для того ли, чтобы обсудить эту забавную историю, вы решили со мной встретиться? Если да, то черта с два я стану вам помогать. Черт побери, да ведь это же великолепно! Это в стиле нашего старого доброго Робин Гуда. Это похоже…

– Да, это не преступление. – Хэдли не разделил его восторга. – Но помимо дел, которые я сейчас расследую, я надеюсь каким-то образом положить конец разнузданным насмешкам над полицией этого юнца Дрисколла. Если только… – Он помолчал, что-то обдумывая. – Впрочем, прочтите заметку. Вероятно, она доставит вам огромное удовольствие.

Доктор приступил к чтению, а Рэмпоул заглядывал ему через плечо.

«ЗЛОДЕЙ-ШЛЯПНИК ВНОВЬ ПРИНЯЛСЯ ЗА ДЕЛО!

Есть ли какой-либо политический смысл в поступках этого сумасшедшего мастера?

От Филипа С. Дрисколла, нашего специального корреспондента, занимающегося расследованием последних проделок Безумного Шляпника.

Лондон, 12 марта. Со времен Джека-Потрошителя наш город не подвергался такому ужасу, какой наводит на граждан загадочный злодей, бесследно исчезающий после совершения очередного преступления, как это делает гений современного преступного мира, известный под прозвищем Безумный Шляпник. Воскресным утром новый подвиг Безумного Шляпника бросил вызов самым светлым умам Скотленд-Ярда.

Проходя около пяти часов утра мимо стоянки конных экипажей на восточной стороне Лейчестер-сквер, полицейский констебль Мак-Гир обратил внимание на нечто необычное. У тротуара стояла двуколка с крытым кузовом, и, судя но не очень мелодичным звукам, доносившимся из нее, внутри спал извозчик. Лошадь, которую, как позднее установили, кличут Дженнифер, жевала большую мятную лепешку и добродушно взирала на Мак-Гира. Что особенно поразило сообразительного полисмена – большой белый парик со спускающимися по бокам буклями на голове Дженнифер. То есть адвокатский парик.

Хотя заявление Мак-Гира в полицейском участке на Вайн-стрит было воспринято с некоторым недоверием, окончательное расследование установило действительное присутствие на Лейчестер-сквер лошади в адвокатском парике, жующей мятную лепешку. Стало ясно, что Безумный Шляпник снова принялся за свое дело.

Читателям «Дейли геральд» уже известно, что накануне на один из львов, украшающих памятник Нельсону перед Уайтхоллом, что на Трафальгар-сквер, был водружен странный головной убор, а именно замечательный жемчужно-серый цилиндр. По этикетке на цилиндре установлено, что он принадлежит сэру Исааку Симонидису Леви, известному члену Биржи, проживающему на Керзон-стрит. Под прикрытием легкого тумана, издавна служившего плащом для злоумышленников, цилиндр сдернули с головы сэра Исаака, когда накануне вечером он вышел из дому, намереваясь почтить своим присутствием собрание Лиги вспомоществования сиротам. Понятно, что среди многочисленных прохожих сэр Исаак в своем блестящем цилиндре, но меньшей мере, бросался в глаза.

Таким образом, появление адвокатского парика на голове Дженнифер властям было понятно. В настоящий момент владелец парика не установлен, а сам он не заявлял о пропаже. Его скромность привела ко всякого рода домыслам и предположениям, среди которых пока не нашлось ничего, наводящего на след странного воришки. Мистер Эйлмер Валенс, извозчик двухколесного экипажа, не может пролить свет на происшедшее. Детективы считают, что Безумный Шляпник должен был находиться у стоянки экипажей всего за несколько минут до появления констебля Мак-Гира, поскольку Дженнифер сжевала лишь треть лепешки, когда полисмен увидел ее в этом необычном головном уборе. Напрашивается также вывод, что преступник хорошо знаком с районом Лейчестер-сквер и, вероятно, с самой Дженнифер, так как воспользовался ее любовью к мятным лепешкам, чтобы водрузить парик ей на голову. Помимо этих фактов полиции ничего не удалось установить.

За последнюю неделю зарегистрирован уже седьмой подобный возмутительный случай. Вряд ли покажется слишком притянутым за волосы напрашивающийся вопрос: не скрывается ли под всем этим какой-то зловещий политический смысл?..»

– Там еще много чего сказано, – предупредил Хэдли, заметив, что доктор Фелл свернул газету, закончив читать на этом месте, – но это не имеет значения. Терпеть не могу шумиху.