Колин Маккалоу - Слишком много убийств Страница 3

— Тебе нравился твой сосед? — спросил он.

— Нет, — без обиняков ответил Том.

— Почему?

— Бледная немочь! Того гляди ветром унесет.

— Не думал, что ты судишь о людях только по внешности, Том.

— Я и не сужу, капитан. Я бы и с хиляком поладил, будь это обычный хиляк. Но Эван — другое дело. Он был такой… напыщенный. Весу в нем — что в котенке, да и то если под дождем вымокнет, а физиономия ну точно как у той чопорной курицы из мультфильма — мисс Фифи. Он даже не понимал, как глупо выглядит! Считал, что его внешность для парня — самый шик. И ничем его не проберешь! Толстокожий как слон.

— Да, толстокожий, — мрачно сказал Кармайн. — А как у него было с учебой?

— Отличник. Круглее не бывает, — проворчал Том. — Первый в группе. Даже рисовал лучше всех. Верите, тошнит уже от его рисунков черепных нервов морской собаки и глазного яблока быка. «Ах, посмотрите, как рисует Эван! Вот что такое настоящий анатомический рисунок!» Ну и зануда! Да хотя б нос так не задирал. Особенно перед теми, кто на стипендии, вроде меня. И так, видно, придется в армию или во флот пойти, а то никогда из долгов не выберусь. До собственной практики еще годы и годы.

— А с одногруппниками у него были нормальные отношения?

— Какое там! Эван вообще был странный. Возьмет вдруг свалит в Нью-Йорк на какую-нибудь оперу или заумную пьесу. В киноклубе не пропустил ни одного авангардного фильма. Устраивают благотворительный банкет — обязательно пойдет, купит билеты. Встреча с занюханным политиканом в светском клубе — только дай! А потом разглагольствует с таким видом, будто мы все деревенщины. Что меня удивляет: как это он без синяков ходил. У многих в Парацельсе руки чесались.

— Он поздно возвращался? Может быть, храпел? У него были какие-нибудь… э-э… неприятные привычки?

Том Уилкинсон растерянно посмотрел на Кармайна.

— Нет. Если не считать неприятными его самомнение и хвастовство. А приходил всегда вовремя. Режим соблюдал.

— В котором часу ты его обнаружил?

— Около шести. Физиология в биологическом корпусе закончилась в пять тридцать, и я сразу поехал сюда. Сестра купила себе новую машину и свой старый драндулет отдала мне. В кафетерии на Сайенс-Хилл все дорого, а бензин стоит гроши, так что на обед и ужин я приезжаю сюда. Питание включено в плату за общежитие, и кормят неплохо.

— Большинство занятий проходят на Сайенс-Хилл?

— Конечно. Во всяком случае, утех, кто решил заниматься медициной серьезно. На курсе есть парочка… хм… любителей. Ходят на историю искусства и подобную фигню. Но они тоже не здесь занимаются. В самом Парацельсе только один лекционный зал. Декан использует его исключительно для собственных проповедей о беспорядке в комнатах и вандализме.

— Вандализме?

— Ну, это декан так выражается. Бывает, первокурсники немного пошалят. Как-то раз сад камней старыми кирпичами завалили, пришлось пригонять автовышку с люлькой, иначе их было не достать. А однажды статую в эротическое белье одели… По-моему, на вандализм не тянет, разве нет?

— Пожалуй, не тянет, — согласился Кармайн без тени улыбки. — В вашем крыле живут только второкурсники, Том?

— Да, сэр. Всего четыре крыла, по одному на каждый курс. Здесь на нижних этажах тоже комнаты второкурсников.

— И поскольку большинство изучают естественные науки на Сайенс-Хилл, между обедом и шестью часами вечера тут пусто?

— Ну да. Кто заболеет, идет в медпункт, там дежурит медсестра. Бывает, кто-нибудь пропускает занятия, чтобы доделать важное задание, но сейчас у нас ничего такого в плане нет.

— А по утрам?

— Тоже никого. Разве что ремонтники. Декан, кажется, предпочитает вызывать их пораньше и сам следит, чтоб все было в порядке.

Кармайн поднялся.

— Спасибо, Том. Хотел бы я, чтобы все мои свидетели были хотя бы вполовину так откровенны. Теперь иди, надо поужинать, даже если не хочется.

Пришла пора навестить Роберта Хаймана, декана, кабинет которого находился внизу. Спускаясь по изящной, но слишком уж эфемерной лестнице (дурацкая мода — просветы между ступеньками!), Кармайн остановился и оглядел сверху центральную часть здания, похожего на широкую, кряжистую букву X. В крыльях размещались комнаты студентов, в центре — административные помещения и просторные квартиры руководителей колледжа, декана и казначея. Аспиранты проживали в куда менее просторных квартирах без кухонь в дальних концах каждого крыла. Четыре похожие квартиры, примыкавшие к ядру корпуса, занимали преподаватели, не имевшие руководящих должностей.

Кабинеты находились на первом этаже, квартиры декана и казначея на втором. Довольно просторный холл во время ужина пустовал, дежурного на вахте не было, рабочий день закончился. За стойкой сквозь стеклянные стены ясно просматривались кабинеты, тоже пустые.

Дойдя до стойки, Кармайн снова остановился, задумавшись, как ему найти декана. С противоположного конца холла, где находились столовая и комнаты отдыха, доносился живой и бодрый шум. Капитан вздохнул и приготовился очертя голову ступить в помещение с четырьмя сотнями жующих молодых людей, но в последний момент был счастливо избавлен от этой миссии. Из столовой вышел суетливый коротышка в костюме-тройке и, заметив Кармайна, двинулся к нему утиным шагом, как толстяк, хотя толстяком не был. Что-то с ногами. Лицо круглое и розовое, редкие каштановые волосы старательно зачесаны на плешь, но в карих глазах таился огонь, способный внушить трепет большинству обитателей Парацельса. Что-что, а красавцем декан не был.

— Декан Хайман? — Кармайн протянул руку. Декан ее пожал. Крепкая хватка.

— Давайте поднимемся ко мне наверх, — предложил декан, открывая проход в стойке и отпирая стеклянную дверь, за которой оказался лифт. В отличие от большинства маленьких лифтов ход у него был очень мягкий.

— Мой предшественник мистер Докинс, первый декан Парацельс — колледжа, страдал параличом ног, — пояснил Хайман, пока они плавно поднимались вверх, — однако его профессиональные качества вполне компенсировали как сам физический недостаток, так и стоимость установки лифта. — Декан хмыкнул. — А в Принстоне еще надеялись его переманить.

— Кусай локти, Принстон, — ухмыльнулся Кармайн.

— Вы «чаббист», капитан?

— Да, окончил в сорок восьмом.

— Вот как! Значит, вы из тех молодых людей, кто защищал нашу дорогую отчизну. Поступили вы, вероятно, еще до войны.

— В тридцать девятом. А в сорок первом записался добровольцем. Сразу после Перл-Харбора. Осенний семестр пропал, конечно, но меня это не заботило. Япошки и наци были важнее.