Глен Кук - Холодные медные слёзы. Седая оловянная печаль Страница 29

— Ты по-прежнему не работаешь? Почему же тогда он хочет во что бы то ни стало от тебя избавиться?

— Теперь работаю. На себя. Пытаюсь выяснить, кто жаждет меня убить. И почему.

— Ну, теперь ты знаешь кто. — Морли хихикнул.

— Как остроумно! — Я достал медную храмовую монету, которую утаил от старика в Пробирной Палате, и вкратце пересказал Морли, что мне удалось узнать. — Каратха — город темных эльфов. Знаешь о нем что-нибудь? Похоже, вся эта канитель тянется оттуда.

— Почему я должен знать о Каратхе больше, чем ты о Фелл-Дорсте? Это седая старина, Гаррет. Кого она волнует? Твоя каша заварена на религии. Поищи ответа в Стране Грез. — Морли повертел монету в руках. — Мне она ничего не говорит. Может, тебе стоит проконсультироваться с Покойником?

— Прекрасная мысль. Если бы мне еще удалось заставить его прервать на двадцать минут свой крестовый поход против сознательного состояния.

Кто-то забарабанил в дверь. Морли насторожился, затем его физиономия приняла озабоченное выражение. Он указал мне на угол.

— Кто там?

— Это Рохля, босс.

Морли открыл большой шкаф — домашний арсенал, оружия в котором хватило бы на взвод матросов. Он бросил мне небольшой арбалет и стрелы, а для себя выбрал дротик.

— Кто с тобой, Рохля?

— Я один, босс. — Голос Рохли звучал смущенно. Впрочем, его смущает сама жизнь.

Морли снял засов и отскочил назад:

— Заходи.

Рохля вошел, посмотрел на притаившуюся смерть и робко поинтересовался:

— Что я сделал, босс?

— Ничего, Рохля. Все в порядке. Закрой дверь на засов и приготовь себе выпивку. — Морли убрал оружие, закрыл шкаф и устроился в кресле. — Зачем я тебе понадобился?

Рохля неласково на меня покосился, но решил, что можно говорить при мне:

— Только что пришло известие, что Чодо назначил награду в две тысячи за того парня, который предложил тысячу за Гаррета.

Морли расхохотался.

Отлично. Вот шанс для настоящего смельчака. Можно сорвать поистине баснословный куш, продав мою голову брату Джерсе, а потом и его самого — Чодо.

Морли все веселился.

— Ну потеха! Аукцион продолжается. Этот брат Джерсе ужасно наивен, если думает переплюнуть Большого Босса.

Танфер кишит желающими оказать Чодо услугу.

— Чодо обещает две сотни за голову каждого, кто хотя бы заговорит об участии в охоте на Гаррета, — сказал Рохля. — И три, если охотника приведут живьем, чтобы Чодо мог скормить его своим ящерам.

Мой ангел-хранитель. Вместо сторожевых собак он держит орду плотоядных громовых ящеров, которые бросаются на все, что движется. Чодо благоволит к ним, потому что эти твари сжирают добычу подчистую — с костями и потрохами.

— Вот так поворот! — не унимался Морли. — Теперь весь Танфер будет за тобой присматривать.

Как бы не так.

— Теперь весь Танфер будет за мной следить. И крутиться под ногами в ожидании попытки меня укокошить, после чего можно будет с чистой совестью сдать смельчака Чодо.

Морли призадумался:

— Н-да. Наверное, тебе лучше исчезнуть. Да так, чтобы все считали тебя мертвым.

— Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я нашел бы лучший выход. Послал бы все к черту и попросил бы старика Вейдера пристроить меня в пивоварню. — Я без приглашения приложился к бутылке. Морли спиртного не потребляет, но держит запас для гостей. Я рассказал Морли о Бормотуне и своем желании познакомиться с ним поближе. — Только я сегодня уже не в состоянии ничем заниматься. Мне бы сейчас домой, поспать.

— Я прицеплю ему хвост, — пообещал Морли. — Посмотрим, куда он отправится. — Он выглядел каким-то рассеянным после появления Рохли. Такая отстраненность обычно означает, что он замышляет очередную грязную авантюру. Поскольку я не видел, как он может усугубить мое положение, меня это мало обеспокоило.

— Думаю, сейчас мне ничего не грозит. Я ухожу. — Вечер в компании вдруг утратил для меня всякое очарование. Одиночество и покой дома казались куда более желанными.

— Понимаю, — сказал Морли. — Держи Дина при себе. Пусть пока не ложится. Я пришлю тебе весточку. Рохля, пошли ко мне Слейда.

— Спасибо, Морли.

Атмосфера внизу изменилась. Слух разошелся. Взгляды, которыми провожали меня теперь, понравились мне ничуть не больше прежних.

Я вышел в ночь и несколько минут постоял на крыльце, пока глаза не привыкли к темноте. Потом отправился домой. Проходя мимо Бормотуна, я не смог отказать себе в маленьком удовольствии:

— А вот и снова вы. Приятного вечера!

26

Я вступил на Макунадо-стрит, грезя о фунте непрожаренного бифштекса, галлоне холодного пива, уюте теплой постели и передышке от загадок.

Перед домом стояла толпа. Над домом в веселом хороводе парили яркие огненные шары. Что за черт?

Мое серое вещество объявило забастовку. Мне потребовалась целая минута, чтобы осознать, что происходит.

Кто-то из моих ревностных поклонников решил закидать дом зажигательными бомбами. Покойник почувствовал опасность, проснулся, поймал бомбы на лету и теперь жонглировал ими, к ужасу оцепеневших бомбометателей и зрителей.

Я протолкался в круг. Поджигатели все еще были здесь, неподвижные, как статуи. Лица искажены гримасами, страшными, как у горгулий на Четтери. Я выступил вперед и встал у одного прямо перед носом:

— Как поживаете? Не очень хорошо, а? Но не волнуйтесь, все уладится.

Бомбы зашипели.

— Я вынужден отлучиться. Подождите меня здесь. Я вернусь, и мы еще поболтаем. — Я знал, что он трепещет.

Дин приоткрыл щелочку:

— Мистер Гаррет!

Верно. Не стоило играть с этими ребятишками.

— Смотри в оба! — крикнул я и пустился рысью к крыльцу. Дин впустил меня, захлопнул дверь, задвинул все засовы и опустил щеколды.

— Что происходит, мистер Гаррет?

— Я надеялся услышать это от тебя.

Он посмотрел на меня так, словно я спятил. Возможно, он был не так уж далек от истины.

— Тогда давай послушаем, что расскажет нам Увалень. — Нет нужды лезть из кожи вон или спускать шкуру с моих поджигателей, если я могу заставить Покойника прочесть их мысли. Это избавит всех от кучи хлопот — за исключением Покойника, разумеется.

Я вошел в комнату. Дин остался ждать. Он не войдет сюда без крайней (по его мнению) необходимости.

— Я пригляжу за этими бандитами, мистер Гаррет.

— Валяй. — Я повернулся к Покойнику: — Вот, значит, как! Оказывается, ты способен проснуться, если надо спасти свою шкуру. Теперь я знаю, как привлечь твое внимание. В следующий раз разведу под тобой костер.