Ипполит Рапгоф - Тайны японского двора Страница 26

Тут опять была станция около моста, ведущего на Курбевуа.

Барон счел более благоразумным сойти.

Хризанта послушно подчинялась всем требованиям его.

Она всю дорогу молчала и мрачно смотрела на мутные воды. Мысли ее беспорядочно блуждали.

Очутившись снова на берегу, она с любопытством оглядывалась вокруг себя.

Узкие улицы пригорода, плохие мостовые, грязь и пыль напомнили Хризанте задворки города Токио.

— Совсем как за старым Иеддо, — говорила она.

— О да, тут нехорошо, дорогая. Но видишь ли, нам нужно пешком добраться до полустанка «Корню» и оттуда можем уехать куда нам угодно.

Эта мысль очень понравилась Хризанте. Она, видимо, бодрее стала смотреть на эту затею,

— А куда мы едем? — спросила она.

— В Брюссель.

— Как я рада! Я так хотела видеть этот город. Я много о нем читала.

Дорога вела через немощенные улицы и переулки, через грязные площади, парки и набережные.

Они шли более часа, спотыкаясь, скользя по грязи, но не роптали.

— Ну, вот, наконец-то, станция «Корню»! — воскликнул барон, указывая на маленькое одноэтажное каменное здание, окрашенное в красный цвет.

Барону и Хризанте не долго пришлось ждать.

Поезд подошел к полустанку, круто остановившись почти на полном ходу.

Быстро растворились двери многочисленных вагонов и оттуда высыпали пассажиры.

В первом классе было мало публики.

— Будьте так добры, дайте нам купе, — обратился барон к начальнику поезда.

Тот вежливо открыл одну из дверей и глазам беглецов представилось уютное четырехместное купе с боковым зеркальным окном.

Немедленно уплатив стоимость до ближайшей станции, барон справился о том, как бы лучше и скорее проехать в Брюссель.

— Вам придется вернуться в Париж и взять прямой поезд, — последовал ответ.

Барону такая перспектива ничуть не улыбалась.

Вернуться в Париж — значило подвергнуться риску преследования.

Тогда барон мысленно решил ехать дальше.

— Куда-нибудь да приедем, — решил он.

Хризанта продолжала молчать. Ее мысли витали где-то далеко, вызывая в ней грустные воспоминания.

— Прости, дорогой, — начала она дрожащим голосом, — но я вспомнила так недавно минувшее детство, когда мы с Алешито играли в парке и он, как рикша, меня катал по аллеям. Я, как сейчас, вижу пред собою наш старый дворец с его причудливой крышей и с навесом у входа, к которому он меня услужливо подвозил, желая мне этим доставить удовольствие.

— Что было — то прошло, и прошлого не воротить. Теперь настала моя очередь сказать тебе, моя дорогая Хризанта, что нам принадлежит настоящее и будущее, а прошлое кануло в Лету. Лучше не станем вспоминать о нем.

Барон порывисто обнял Хризанту.

— Брось грустные мысли, — продолжал он, — и помни, что возле тебя человек, который ради тебя готов поставить на карту свою жизнь.

Хризанта нежно взглянула на барона.

— Прости, дорогой, я не имею права печалиться… Брат нехорошо поступил с тобою.

— Мы точно десяток лет не расставались, — сказал барон. — Между нами установилась такая тесная связь, что я представить себе не могу существования без тебя, моя дорогая.

— Я сама этому удивляюсь, — сказала Хризанта, — и знаешь, что меня больше испугала твоя болезнь, чем смерть брата.

Продолжая говорить, беглецы не заметили, как летело время.

На одном из многочисленных полустанков к ним вошел обер-кондуктор и немало удивился, завидев влюбленную парочку.

— Pardon! вы еще здесь? — спросил он, растерявшись, — куда же вы едете?

— Подальше от Парижа, — с живостью ответила Хризанта.

Барон поспешил вынуть бумажник и подал обер-кондуктору стофранковый билет.

— Прекрасно — заметил тот, — я вас не буду беспокоить, покуда этих денег хватит для уплаты за проезд.

— В таком случае, вот еще сто франков, — сказал барон, хватаясь за бумажник.

Но обер-кондуктор поспешил удалиться, не желая брать денег.

— Какой он забавный! — воскликнула Хризанта.

— Поверь, он теперь нас не будет беспокоить до последней станции. Я знаю французов, — сказал барон, — они не любят мешать влюбленным.

Вагон остановился у большой станции.

— Пять минут! — закричал кондуктор.

На дебаркадере сновали торговцы сыром, бриошами и апельсинами. Предлагались petit Bock (стакан пива), лимонад, содовая и просто холодная вода.

К вагону приблизился начальник станции и о чем-то разговаривал с обер-кондуктором.

Тот что-то отвечал, пожимая плечами и отрицательно качая головой.

Выражение лица начальника станции не понравилось барону. Он спрятался в глубине купе.

Наконец поезд тронулся.

Прошло несколько минуть и в купе, предварительно постучав, вошел обер-кондуктор.

— Господа, — сказал он серьезно, — сейчас получена телеграмма о том, что разыскивают принцессу и одного барона. По внешним признакам, описанным в телеграмме и переданным мне начальником станции — это вы. Но я сказал, что таких пассажиров не видел.

И прибавил с улыбкой:

— Я сам быль молод и потому понимаю ваше состояние.

Хризанта сильно покраснела.

— Не беспокойтесь, господа! Я только прошу вас быть осторожнее. Лучше сойти на ближайшем полустанке и вернуться в Париж. Поверьте мне, старику, в Париже легче всего укрыться от любопытных. Только вот экзотический цвет лица принцессы может вас выдать. Впрочем, на это есть густая вуаль.

Они в точности исполнили совет.

При первой остановки поезда беглецы оставили вагон.

Мнение обер-кондуктора вполне убедило барона в необходимости вернуться. Действительно, в Париже их меньше всего будут искать, а это самое важное.

Быль час дня. До Парижа можно доехать в два с половиной часа.

За станцией виднелся лес, расположенный на берегу небольшого озера.

— Как здесь хорошо! — сказала Хризанта. — Не укрыться ли нам тут же, поблизости?

— Нет, дорогая, это было бы очень рискованно. Наше платье выдаст нас, обратит внимание.

— Так что же мы будем делать? — спросила Хризанта.

В ее голосе послышалось легкое раздражение.

На дебаркадере было безлюдно.

Наши беглецы с утра ничего не ели, ажитация и волнения пережитого утра лишили их всякого аппетита.

Одна лишь мысль беспокоила: как бы выпутаться из этой неприятной истории.

Барон подошел к одному из служащих.

— Не знаете ли, когда пойдет поезд в Париж?

— Сейчас пройдет мимо курьерский поезд, но он здесь не останавливается.

— А следующий?

— Пассажирский — пойдет в четыре часа.

— Боже, как это поздно! — воскликнул барон. — Нельзя ли в таком случае попросить, чтобы остановили курьерский поезд?