Эллери Квин - Тайна Испанского мыса Страница 23

Надув губы, Лефти изучал бухту, затем его губы беззвучно задвигались, как если бы он что-то подсчитывал.

— Видите ли, сэр, тут многое приходится принимать во внимание, — сообщил он наконец. — Но если прикинуть как можно точнее и учесть тот факт, что в это время года максимальный прилив оставляет не покрытыми водой примерно два фута пляжа, я сказал бы, что в час ночи здесь должно было оставаться по меньшей мере восемнадцать, может, девятнадцать футов голого пляжа. Я же говорил вам, что прилив и отлив наступают здесь быстро. В полвторого утра, может быть, даже все тридцать. Воды в этой бухте выкидывают с графиком черт-те какие фокусы.

Эллери одобрительно похлопал парня по плечу.

— Превосходно! Это все, Лефти, и большое вам спасибо. Вы мне здорово все прояснили.

— Рад был помочь вам, сэр. Что-нибудь еще, шеф?

Молей с рассеянным видом отрицательно потряс головой, и детектив удалился.

— Ну и что с этого? — спросил немного погодя инспектор.

Эллери поднялся и подошел к ступеням террасы, ведущим к пляжу. Но он не стал спускаться на песок.

— Кстати, инспектор, я правильно понимаю, что сюда, на террасу, есть только два пути: с основной дорожки наверху и со стороны бухты.

— Ну да. Это легко видеть.

— Мне хотелось убедиться. Тогда...

— Хотя я и не люблю спорить, — негромко вмешался судья Маклин, — но позволь мне заметить, мой мальчик, что по обеим сторонам террасы возвышаются скалы.

— Однако они сорока футов — если не больше — в высоту, — возразил Эллери. — Неужели ты предполагаешь, что кто-то мог сигануть с вершины одной из этих скал на террасу или пляж, который еще ниже?

— Не совсем так. Но ведь существует такой предмет, как веревка, чтобы спуститься...

— Веревку не за что привязать, — резко возразил инспектор Молей. — Ни деревьев, ни валунов по обеим сторонам, по крайней мере на протяжении двухсот ярдов.

— А как насчет сообщника, — слабо запротестовал судья, — который мог держать веревку?

— Ну вот, — раздраженно буркнул Эллери, — теперь ты пустился в софистику, мой дорогой Солон. Разумеется, я думал о такой возможности. Но за каким чертом кому-то могло понадобиться выбирать этот окольный маршрут, чтобы добраться до террасы, когда есть дорожка и ступени? Ты же знаешь, они не охраняются, а ночью в тени скал тут ни черта не видно.

— Зато слышно. На гравиевой дорожке могли быть слышны шаги.

— Верно, но тот, кому вздумалось бы спускаться по веревке, был бы слышен не меньше, пока он бился и цеплялся бы о бороздчатую скалу. К тому же этот звук вызвал бы еще большее подозрение для намеченной жертвы, чем шуршание шагов на гравиевой дорожке.

— Вряд ли, если это были бы шаги капитана Кидда, — хохотнул судья. — Мой дорогой мальчик, я совершенно уверен, что ты прав. Я просто пытаюсь прояснить то, что, по моему мнению, требует прояснения. Ты сам всегда проповедуешь, что любая мелочь должна приниматься во внимание.

Эллери усмехнулся, примиренный.

— Тогда ладно. К террасе есть два подхода: дорожка вверху и бухта внизу. Мы знаем, что в час ночи Джон Марко был еще жив на этой террасе. Мы знаем это из его собственного свидетельства — он поставил время в начале письма, которое писал этому Пенфилду.

— Верно, — кивнул Молей.

— А теперь, даже принимая во внимание, что его часы могли врать, ошибка не может превышать получаса, хотя все говорит в пользу того, что она не могла быть столь велика, если вообще была. Коронер определил время смерти, которая наступила мгновенно, между часом и половиной второго. Так что мы выверили все линейно. — Он замолчал, чтобы глянуть на мирный маленький пляж внизу.

— Ну и что из этого? — хрипло спросил инспектор.

— Он явно пытается установить время появления убийцы, — пробормотал судья. — Давай действуй, Эллери!

— Но если Марко был еще жив в час ночи или около того, тогда в какое время явился сюда убийца? — продолжал размышлять вслух Эллери, одобрительно глянув в сторону судьи. — Это крайне важный вопрос. Мы бы здорово продвинулись вперед, если бы знали ответ на него. Ибо по собственному свидетельству Марко мы знаем, что первым сюда пришел он.

— Вау! — воскликнул Молей. — Не так быстро. С чего вы это взяли?

— Да вы что, он сам это подтвердил... в своем письме!

— Вы должны мне это доказать, — строптиво пробурчал Молей.

Эллери вздохнул:

— Разве он не написал, что у него есть «пара минут для себя самого»? Очевидно, что он не написал бы этого, будь он не один. Собственно говоря, Марко начал письмо с того, что кого-то ждет. Единственным аргументом против этого могло бы стать доказательство того, что письмо фальшивое. Но вы же сами сказали, что вопрос об аутентичности почерка Марко не стоит, и я готов положиться в этом на вас, поскольку это подтверждает мои доводы. Если Марко был жив в час ночи и при этом был здесь один, значит, убийца еще не пришел.

Он помолчал, потому что инспектор вздрогнул. В просвете меж скал послышался шум, и большая гребная шлюпка медленно появилась в поле их зрения. Она была набита людьми, а по обеим сторонам от нее тянулась странного вида конструкция, исчезавшая в синих глубинах моря. Траулерщики прочесывали дно у скал Испанского мыса в поисках одежды Джона Марко.

— Наш специалист по приливам и отливам, — продолжил Эллери, не отрывая глаз от шлюпки, — утверждает, что в час ночи около девятнадцати футов пляжа было обнажено. Но я только что показал вам, что в час ночи Джон Марко был еще жив.

— И что из этого? — немного погодя спросил инспектор.

— Но вы же сами видели пляж сегодня утром, инспектор! — воскликнул Эллери, выкидывая руку вперед. — Даже к тому времени, когда я и судья Маклин прибыли сюда, то есть пару часов назад, двадцать пять или тридцать футов пляжа оставались обнаженными. И вы не видели на песке никаких следов, не так ли?

— Не припоминаю, чтобы я видел хоть какие-то следы.

— Их и не было. Значит, следов на песке не было также и ночью между часом и часом тридцатью! Вода неуклонно убывала, отступая все дальше и дальше от террасы. Значит, после часу ночи вода никак не могла смыть следы, которые могли бы отпечататься на песке на протяжении восемнадцати футов от террасы вглубь моря. И дождь тоже не мог; да и ветер навряд ли сгладил бы следы в таком защищенном со всех сторон скалами месте.

— Продолжай, сынок, продолжай, — быстро проговорил судья.

— А теперь смотрите. Приди убийца Марко на террасу с пляжа внизу, он не мог бы не оставить следов на песке, поскольку, как я уже вам показал, он должен был прийти после часу — в то время, когда более восемнадцати футов пляжа не были покрыты водой. Но на песке нет следов. Значит, убийца Марко не мог прийти на террасу с берега!