Патрисия Вентворт - Смерть в конверте Страница 15

Шло время, мужчина не произнес ни слова и не шелохнулся, но она так отчетливо ощущала его присутствие, как будто была заключена в крепких объятиях. Наконец она подняла голову и снова спросила голосом, в котором слышались слезы:

— Почему… ты… ушел?

Джейсон опять пожал плечами, но на этот раз ответил:

— Мне надо было кое-что посетить.

Девушка продолжала, как будто не слышала этих слов:

— Ты приходил тогда ко мне и не сказал, что уходишь. Целовал меня, а потом пропал, не писал, не приходил… — Голос затих.

— Понимаю, я оказался слишком груб для тебя, но ведь я предупреждал, что наша любовь не будет легкой.

Валентина опять вздохнула:

— Люди так просто не уходят и не возвращаются, как ни в чем не бывало, ожидая, что все останется как было. Если человек слишком несчастен, он не может долго этого вынести.

— Ты прекрасно знаешь, что мне случалось и уходить, и приходить, и не писать, — раздраженно бросил молодой человек.

Но Валентина продолжала, не слушая его:

— Мне пришло письмо, не знаю, кто его написал. Там говорилось, что есть одна девушка, из-за нее ты и пропал.

— Никакой девушки не было, а о точной причине своего ухода говорить не могу.

— Всего пришло три письма. Они были отвратительны… как будто по ним ползали слизняки.

— Все анонимки такие, следовало быть поумнее и не верить им.

Девушка подняла голову:

— Я не поверила, Джейсон, нет! Но слизь прилипла.

— Попробуй желтым мылом и щеткой, — с грустной полуулыбкой посоветовал Джейсон и внезапно изменившимся жестким тоном сказал: — Вэл, просыпайся! Нельзя одновременно верить мне и не верить. Все равно ты принимаешь решения вслепую. Твой анонимный корреспондент ведь не привел никаких доказательств, правда? И у меня их нет. Если ты веришь мне, то верь на слово, на том и порешим. А если не веришь, то давай порвем здесь и сейчас, а я желаю тебе хорошо повеселиться. Помнишь, этот день может быть днем твоей свадьбы или не быть.

Валентина разрыдалась.

— Ты даже не сказал, что любишь!

Голос юноши оставался по-прежнему суровым:

— Если ты не чувствуешь это, то никакими словами не объяснишь.

И внезапно ее озарило, со всей определенностью, глубоко и уверенно, она поняла, что, да, любимый ушел, не сказав ни слова, вернулся без объяснений, может быть, такое случится еще не раз, возможно, она этого не вынесет. Но Джейсон по-настоящему любит ее, поэтому нельзя выходить замуж за Гилберта. Валентина вскочила на ноги и подождала, пока встанет молодой человек.

— Мне надо идти. Я решила, Джейсон. Свадьбы не будет.

Молодые люди расстались молча, без поцелуев и объятий. Их чувства были настолько сильны, что не нуждались во внешних проявлениях, а ведь она чуть не предала их. Валентина чувствовала себя лунатиком, которого разбудили на краю пропасти. Еще шаг — и было бы поздно спасать. Еще несколько часов — и она могла бы стать женой чужого человека. Содрогнувшись, девушка порадовалась, что проснулась вовремя. Она возвращалась назад в одиночестве, как и пришла. Валентина знала, что собирается сделать, но не представляла, как к этому приступить.

Войдя на террасу, она вошла в дом через предусмотрительно оставленную приоткрытой дверь. Когда девушка аккуратно задернула за собой выцветшие парчовые портьеры, темнота в комнате стала непроницаемой. Не видно, куда ступать, даже поднятые к лицу руки нельзя было разглядеть. Слегка повернув голову направо, Валентина увидела яркий луч света, прорезавший тьму. Дверь в комнату Сциллы приоткрылась, свет шел оттуда.

Девушка подошла к двери машинально, без какой-либо цели, дверь как будто притягивала ее к себе. В полуметре от входа она остановилась, услышав доносившиеся из комнаты голоса. Один принадлежал ее жениху.

— Сцилла, какая в этом польза? — спросил он.

Женщина рассмеялась своим ленивым протяжным смехом.

— Дорогой, я и правда не все на свете рассматриваю с точки зрения полезности.

Было понятно, что эти двое находятся очень близко друг от друга, голоса исходили из одной точки, они наверняка обнимались. Гилберт с полустоном продолжил:

— Но мы это давно обсудили.

— И ты не можешь выдержать это. — В голосе женщины слышалось презрение.

Мужчина слегка отодвинулся.

— Мы всегда знали, что долго это не продлится.

— Да, тебе всегда хотелось и на розу сесть, и не уколоться, правда, дорогой? Если говорить прямо, ты всегда хотел захапать деньги Валентины.

— Я ее обожаю.

— А деньги обожаешь немножко больше.

— Ты не имеешь права так говорить! Сама знаешь, что я не могу себе позволить жениться на девушке без собственного состояния.

— Не можешь себе позволить жениться на мне?

— Моя дорогая девочка, вопрос о нашей женитьбе не обсуждается.

— Роджер разведется со мной… если узнает. — Голос Сциллы звучал на редкость мягко и ласково.

Все прозвучало слишком быстро, чтобы ошеломленная Валентина могла осознать то, что услышала. Она повернулась и пробралась к другой двери, вытянув вперед руки, чтобы не наткнуться на мебель. Бесшумно проскользнув в щелку, она тихо прикрыла дверь за собой.

Глава 10

Мисс Силвер расчесала волосы и убрала их на ночь, спрятав под более крепкой сеточкой, чем та, которую она носила днем, и собралась, как всегда перед сном, прочитать главу из Библии. Сидя в теплом голубом халате, украшенном ручной тамбурной вышивкой, которая уже хорошо послужила на двух предыдущих халатах, дама принялась за шестую главу Книги притчей царя Соломона. Пробежав рекомендации избегать поручительства за незнакомца и совет лентяю учиться трудолюбию у муравья, с чем следовало только согласиться, она перешла к описанию человека, умышляющего зло и сеющего раздоры, остановившись на перечислении особо ненавистного Господу нашему: «Язык лживый и руки, проливающие кровь невинную; сердце, кующее злые замыслы; ноги, быстро бегущие к злодейству; лжесвидетель, наговаривающий ложь и сеющий раздор между братьями».

Именно эти строки показались ей наиболее подходящими к ситуации в Тиллинг-Грин. Были они плодом размышлений самого Соломона или нет — не важно. Поражали и столь глубокое проникновение в самые темные уголки человеческого сознания, и вековая мудрость, которой эти строки были пронизаны. Мисс Силвер закрыла книгу и помолилась на ночь.

Затем дама сняла халат и положила его поверх аккуратно сложенной дневной одежды, выключила свет, раздвинула занавески и открыла дальнее из двух окон, размышляя, как сильно меняются со временем бытовые привычки, ее бабушка и помыслить не могла о том, чтобы впустить свежий ночной воздух в спальню, разве что в разгар летней жары. А какие-то сто лет назад закрывали не только окна, но и задергивали тяжелые занавеси вокруг кроватей. Здравый смысл мисс Силвер был на стороне перемен, хотя она считала, что современные молодые люди иногда перегибают палку. Вечерний воздух оказался вполне теплым, и она распахнула окно настежь. Луна спряталась за тучами, так что разглядеть удавалось только дорожку до ворот. Пока мисс Силвер стояла у окна, от ворот поместья на другой стороне озера Грин отъехал автомобиль, за ним второй и третий. Она вспомнила, что в поместье прием накануне венчания, и сейчас гости разъезжаются. Среди них должны быть Метти Эклс и Конни Брук, подружка невесты, они наверняка вернутся домой вместе, это будет приятно обеим.