Под грузом улик. Неестественная смерть - Дороти Ли Сэйерс Страница 116

— Алло! Алло… алло! Оператор, «о, кто ты? — птица иль пустой лишь голос с вышины?»[134]… Отнюдь нет, у меня и в мыслях не было издеваться, дитя мое, это цитата из стихотворения мистера Вордсворта… ну, так попробуйте соединить еще раз… благодарю… Это доктор Карр? Лорд Питер Уимзи вас беспокоит… о, да… да-да… ага!.. Ничуть… Мы готовы реабилитировать вас и вернуть домой увенчанным триумфальным венком из листьев сенны и крушины[135]… Нет, кроме шуток… Мы пришли к выводу, что это действительно серьезно… Да… Мне нужен адрес сестры Форбс… Да, записываю… Еще раз, как? Лутон?.. А, Тутинг[136], понял… Ни секунды не сомневаюсь, что она мегера, но и я ведь Великий Панджандрум[137] с маленькой круглой кнопочкой на макушке… Огромное спасибо… горячо приветствую! Да, еще кое-что… алло-алло!.. Она не занимается акушерством? А-ку-шерст-вом… Анна-Кэтрин-Шекс… А-ку-шерст-вом. Нет? Вы уверены?.. Было бы просто ужасно, если бы занималась: мне при всем желании не удалось бы организовать потребность в родовспоможении. Но поскольку вы уверены… Конечно, конечно… да… Ни за что на свете… Никакого отношения к вам. До свиданья, старина, до свиданья.

Лорд Питер повесил трубку, весело насвистел какой-то мотивчик и вызвал Бантера.

— Милорд?

— Бантер, какой костюм приличествует мужчине, ожидающему прибавления в семействе?

— Сожалею, милорд, но я не в курсе последней моды для будущих отцов. Однако думаю, что подойдет любой костюм, который будет способствовать спокойному и бодрому расположению духа вашей дамы.

— К сожалению, я не знаю этой дамы. Она — лишь игра моего чрезмерно буйного воображения. Но, полагаю, внешний вид должен свидетельствовать о радужных ожиданиях, гордости собой и легком волнении.

— Как у новобрачного, милорд, если я правильно понял. Тогда я бы предложил светло-серый пиджачный костюм — из ткани с легким начесом, к нему блекло-аметистовые галстук и носки и мягкую шляпу. Я бы не рекомендовал котелок, милорд. Мужчина в котелке, выказывающий признаки волнения, ассоциируется с финансистом.

— Вы, безусловно, правы, Бантер. И еще я надену те перчатки, которые так прискорбно испачкал вчера на Чаринг-Кросс. Будто я так взволнован, что мне не до перчаток.

— Очень хорошо, милорд.

— И, наверное, без трости.

— Вашей светлости, виднее, конечно, но я бы сказал, что манипуляции с тростью порой помогают выразить эмоции.

— И опять ваша правда, Бантер. Вызовите мне такси, скажите, что я еду в Тутинг.

Сестра Форбс выразила глубочайшее сожаление. Она была бы счастлива оказать помощь мистеру Симмсу-Гейторпу, но никогда не занималась акушерством. Интересно, кто ввел мистера Симмса-Гейторпа в заблуждение, назвав ему ее имя?

— Знаете, я бы не сказал, что был введен в заблуждение, — ответил мистер Симмс-Гейторп, роняя трость и поднимая ее с простодушным смехом. — Мисс Мергатройд — вы ведь знаете мисс Мергатройд из Лихэмптона, ну да, она самая — так вот, о вас я услышал от нее (что являлось чистой правдой), и она сказала мне, что вы на редкость приятный человек — уж простите, что «перехожу на личности», — и что было бы замечательно, если бы мне удалось уговорить вас приехать. Только вот она не была уверена, что вы занимаетесь акушерством. Но я, знаете ли, подумал: почему бы не попытаться? Я в таком волнении… ну, из-за жены, вы же понимаете. Так важно иметь рядом кого-то молодого и жизнерадостного в этот… э-э… критический момент. Акушерки чаще всего бывают старыми и унылыми, вы уж простите, что я так говорю. А жена очень нервничает — что естественно, это же ее первые роды — и не хочет, чтобы вокруг нее топтались одни старушки, понимаете?

Сестра Форбс, которая была костлявой женщиной лет сорока, прекрасно все понимала и очень сожалела, что никак не может помочь.

— В высшей степени любезно со стороны мисс Мергатройд, что она рекомендовала меня, — сказала она. — Вы хорошо с ней знакомы? Такая восхитительная женщина, не правда ли?

Будущий отец с готовностью согласился.

— Мисс Мергатройд под большим впечатлением от того, с каким сочувствием вы ухаживали за бедной старой дамой, мисс Доусон. Та, кстати, моя очень дальняя родственница, седьмая вода на киселе, но все же. Немного нервная и эксцентричная, как и все в нашей семье, но вообще — очаровательная была старушка, правда?

— Я к ней очень привязалась, — ответила сестра Форбс. — Пока мисс Доусон сохраняла полную дееспособность, она была очень приятной и благоразумной пациенткой. Конечно, она испытывала сильные боли, и нам приходилось бо́льшую часть времени держать ее на морфии.

— О, да! Бедная страдалица! Знаете, сестра, я иногда думаю: как жаль, что нам не позволено помогать людям безболезненно уйти из жизни, когда их неизлечимая болезнь заходит слишком далеко. В конце концов, они ведь уже, можно сказать, практически мертвы. Какой смысл продлевать их мучения?

Сестра Форбс весьма строго посмотрела на него.

— Боюсь, не могу с вами согласиться, — сказала она, — хотя такое непрофессиональное мнение тоже можно понять. Но доктор Карр его, конечно, не разделял, — добавила она не без ехидства.

— О, думаю, вся эта кутерьма вокруг мисс Доусон была просто возмутительна, — сочувственно произнес джентльмен. — Бедная старушка! Я тогда сказал жене: почему