Джон Карр - Согнутая петля Страница 11

Истец, похоже, был доволен.

– Правда? Вас всех нужно немного расшевелить, – заявил он. – Что же касается моей профессии, то во мне есть понемногу от каждой из них. Но самое главное, что я – Джон Фарнли.

Дверь в комнату открылась, и вошел Ноулз.

– К вам мистер Кеннет Марри, сэр, – доложил он.

Наступила пауза. Угасающий свет последних лучей солнца проник в комнату сквозь деревья и высокие окна. Он залил мрачную комнату спокойным, теплым светом, достаточно ярким, чтобы лица и фигуры стали отчетливо видимыми.

Сам Кеннет Марри в летних сумерках напоминал кого угодно. Это был высокий, худой, несколько неуклюжий человек, который, несмотря на первоклассный ум, никогда ни в чем не добивался особых успехов. Хотя ему было не больше пятидесяти лет, его светлые усы и борода, скорее напоминающие щетину, начали седеть. Он постарел, как и говорил Барроуз, похудел и помрачнел. Но многое все-таки осталось от его прежнего легкого, добродушного характера, и это стало заметно, когда он легкими шагами вошел в комнату. Прищуренные глаза выдавали в нем человека, привыкшего к горячему солнцу.

Войдя, он остановился и нахмурился, словно над загадкой. И к одному из оспаривающих свои права на поместье вернулись воспоминания о былых днях с прежними чувствами, с почти неистовой ожесточенностью по отношению к умершим людям; и все же Марри не выглядел ни на день старше, чем прежде.

Он рассматривал людей, собравшихся в комнате. Лицо его из хмурого стало насмешливым – вечный преподаватель, – а затем подозрительным. Марри направил свой взгляд в пространство между владельцем и истцом.

– Ну, юный Джонни? – произнес он.

Глава 5

На секунду оба участника спора замерли и замолчали. Сначала казалось, будто каждый ждет, что будет делать другой; затем каждый повел себя по-своему. Фарнли слегка дернул плечом, словно не хотел вступать в спор, но соизволил кивнуть, сделал приветливый жест и даже натянуто улыбнулся. Голос Марри звучал властно. Но истец, немного поколебавшись, решил поступить по-другому. Он заговорил очень дружелюбно.

– Добрый вечер, Марри, – сказал он, и Брайан Пейдж, знавший, как ученики ведут себя со своими бывшими преподавателями, вдруг почувствовал, что чаша весов опускается в сторону Фарнли.

Марри огляделся.

– Может быть… э… кто-нибудь представит меня, – приятным голосом произнес он.

Это сделал Фарнли, очнувшись от своей апатии. По молчаливому согласию Марри считался среди собравшихся «стариком», хотя он был намного моложе Уэлкина; в его манерах было что-то «стариковское», некая неуловимая значительность и уверенность. Он сел во главе стола, так что свет падал как раз на его спину, степенно надел очки в черепаховой оправе, сделавшие его похожим на сову, и оглядел присутствующих.

– Я бы никогда не узнал мисс Бишоп и мистера Барроуза, – продолжил он. – Мистера Уэлкина я едва знаю. Именно благодаря его великодушию я смог взять первый настоящий отпуск за долгое время.

Уэлкин, явно польщенный, решил, что пора брать дело в свои руки и переходить к главному.

– Именно. Итак, мистер Марри, мой клиент…

– Ах нет, нет, нет, – несколько раздраженно остановил его Марри. – Позвольте мне передохнуть и «сказать слово», как любил выражаться старый сэр Дадли. – Казалось, он действительно хотел передохнуть, потому что несколько раз глубоко вздохнул, оглядел комнату, а потом обоих соперников. – Однако должен заметить, вы оба, похоже, попали в очень неприятную ситуацию. Дело ведь не стало достоянием гласности?

– Не стало, – подтвердил Барроуз. – А вы, конечно, ничего об этом не рассказывали?

Марри нахмурился:

– Должен признать свою вину. Я упомянул об этом одному человеку. Но когда вы услышите имя этого человека, я не думаю, что вы станете возражать. Это мой старый друг, доктор Гидеон Фелл, в прошлом такой же школьный учитель, как и я. Вы, наверное, слышали, что он связан с сыскной работой? Я встретил его в Лондоне. И я… э… упоминаю об этом, чтобы предупредить вас. – Несмотря на внешнее добродушие Марри, взгляд его прищуренных серых глаз стал проницательным, жестким и подозрительным. – Возможно, доктор Фелл сам скоро будет здесь. Вы знаете, что, кроме меня, в «Быке и мяснике» остановился еще один человек и он имеет опыт сыскной работы?

– Частный сыщик? – резко спросил Фарнли, к явному удивлению истца.

– Ага, дошло? – усмехнулся Марри. – В действительности он официальный детектив из Скотленд-Ярда. Это была идея доктора Фелла. Доктор Фелл утверждает, что лучший способ скрыть свою деятельность официального детектива – прикинуться частным сыщиком! – Хотя Марри, казалось, был в восторге от выдумки своего друга, глаза его продолжали наблюдать за всеми. – Скотленд-Ярд, по просьбе старшего констебля Кента, похоже, занялся смертью мисс Виктории Дейли прошлым летом!

Гром среди ясного неба!

Натаниэль Барроуз, оживившись, взмахнул руками.

– Мисс Дейли убил какой-то бродяга, который потом сам был убит при попытке к бегству! – воскликнул он.

– Надеюсь. Однако я слышал об этом мимоходом, когда рассказывал доктору Феллу о своем участии в вашем деле. Он заинтересовался им. – Голос Марри снова стал резким и, если можно так назвать, непроницаемым. – Ну, юный Джонни…

Даже воздух комнаты, казалось, вибрирует от ожидания. Истец кивнул. Хозяин тоже кивнул, но Пейджу показалось, что у него на лбу появились бисеринки пота.

– Не могли бы мы продолжить? – спросил Фарнли. – Что толку играть в кошки-мышки, мистер… что толку играть в кошки-мышки, Марри? Это неприлично и на вас не похоже. Если у вас есть эти отпечатки пальцев, покажите нам, мы посмотрим.

Марри открыл глаза и прищурился. В его голосе звучала досада.

– Значит, вам известно, что я их хранил. И могу я спросить, – его голос стал холодным, ровным и саркастичным, – кто из вас решил, что отпечатки пальцев поставят окончательную точку?

– Я думаю, что могу отдать эту честь противнику, – ответил истец, вопросительно оглядывая всех. – Присутствующий здесь мой друг Патрик Гор утверждает, что лишь недавно вспомнил о них. Но у него, кажется, сложилось впечатление, что вы снимали отпечатки, прижимая пальцы к стеклянной пластине.

– Я так и делал, – подтвердил Марри.

– Это ложь, – возразил истец.

У него неожиданно изменился голос. Брайан Пейдж вдруг понял, что под его мефистофельской внешностью скрывается необузданный темперамент.

– Сэр, – возмутился Марри, оглядывая его с ног до головы, – я не привык…

И вдруг – словно вернулись прежние дни: истцу, казалось, неодолимо захотелось пойти на попятную и попросить у Марри прощения. Но он сдержался. Его лицо смягчилось, и на нем появилось прежнее насмешливое выражение.