Елена Скворцова - Аквариум для сушеной воблы Страница 38

— Это у Капитолины второе зрение открылось! — пояснил Гришаня и только хотел приступить к изложению своей версии поимки Леноры Гербовны, как моя маменька заявила:

— Это сработал талисман!

Конечно, все открыли рты, пришлось доставать и показывать «кошачий глаз»! Народ уставился на маменьку, все ждали продолжения какой-нибудь сказочки о чудотворном камне, но маман встала, стряхнула несуществующие крошки, она ведь не притронулась к еде, и сказала:

— Все, мне пора! Через два часа мой самолет! — Вот это концовочка... Витек сначала покрылся красными пятнами, потом побелел:

— А как же я?

— Обыкновенно, как и раньше! Ну, так мы едем?! — Все как по мановению волшебной палочки потянулись за моей полоумной мамочкой на выход. Только Наташка с Настеной пошли к своим деткам. Наташка успела шепнуть мне:

— Скорей сажайте вы ее на самолет — и дело с концом!

...Теперь эскорт, но уже из двух машин мчался в Шереметьево...

— А билеты у тебя есть? — рискнула спросить я у маменьки.

— Да, Джереми купил мне еще в Калькутте сюда и обратно! — Я не стала спрашивать, кто такой Джереми и как он угадал точный отъезд маменьки из Москвы, вон Витек и без этого готов хлопнуться в обморок...

Царственной походкой маменька пошла к трапу самолета...

— Даже не обернулась, вот женщина! — восхитился Вован. — А как она красиво мне описывала жизнь после смерти... — вспомнил Вовка прошлое на своем смертном одре.

На Витька было жалко смотреть, такой развязки он не ждал! То, что смылась моя маменька, он винил нас! Для него было бы лучше, если б нас отправили на лесоповал, маменька не покинула бы его, таская нам передачи!

— Витек, не дрейфь! Мы тебе такую цацу найдем, закачаешься! — хотел ободрить своего зама Вован, но парень не хотел верить в чудо.

Как бы и этому на ум не пришло посетить рай...

Но я знала все от той же Серафимы Павловны, Ритуськиной матери, которая являлась большим знатоком мужских душ, что мужчины теряют свое сердце быстро и так же быстро обретают его вновь. Они строят воздушные замки и обвиняют женщин в том, что эти замки не становятся реальностью. И несмотря ни на что, мужчины воображают себя невесть какими героями и до глубокой старости не желают сложить своего оружия!

Все же мне стало жалко парня, и я повесила ему на шею «кошачий глаз», он схватился за него, как за спасательный круг, глаза засветились счастьем...

— По домам? — спросил Аркашка, этому уже не терпится узнать о судьбе своих Anabas scandes, Macropodus venustus, Betta splendens и Heros fasetus.

— Нет! Поехали ко мне! — Вован никак не хотел оставаться дома один, ему не терпелось в сотый раз рассказать историю рождения своих деток, Аркашка только шмыгнул носом и поплелся за нами.

Все, кроме Найденова и Гришани, которые сослались на очередное безотлагательное расследование, поехали к Вовану.

Я успела только спросить у Найденова:

— Как Ленора Гербовна чувствует себя?

— А чего ей сделается? Только о своей новой пассии сокрушается. Да вряд ли девчонка переживает о своей покровительнице. Когда мы подъехали ее брать, она тут же стала открещиваться от знакомства с Ленорой Гербовной.

Только в конце расплакалась от обиды, что так и не сумеет попасть в Сочи весной!

— Что ее ждет? — конечно, я имела в виду Ленору.

— Да не переживай ты так за нее! Не пропадет на зоне бабуля, новой подружкой обзаведется. Хотя адвоката нашла себе не простого, может, и сумеет притянуть эту историю за уши!

Уже о невменяемости поговаривают. Ну, пока!

До встречи! — распрощался с нами Найденов и был таков...

...Мы приехали к Вовану. Я падала от усталости, но не могла позволить себе покинуть застолье. Вовка рассказывал всем о своих грандиозных планах по переселению в деревню, я же тихо подремывала. Наташка предложила мне перейти в комнату, которую занимала последнюю неделю моя экстравагантная маменька, что я и сделала. В комнате витал неуловимый запах ее духов, встретимся ли мы когда-нибудь с ней еще? Неизвестно...

Но тут ход моих мыслей прервал Аркадий, он стоял и громко сопел за моей спиной, потом вдруг решился спросить:

— Букашкина, эта-а... Наташка сказала мне, что эта-а... Ты вроде любишь меня? — наконец-то родил он бестолковую фразу.

Если честно, я ждала совсем другого от этого парня. Но пришлось набрать побольше воздуха в легкие и заявить:

— Ага! Лет этак десять уже.

Я закрыла глаза и стала ждать продолжения в виде поцелуев, ну и всего такого... Однако прошла минута, потом другая, потом уже и все пять, но ничего не происходило. Я резко обернулась и наткнулась на пустоту — в комнате, кроме меня, никого не было!

Неужели это был мираж?

Я пулей выскочила из комнаты, Наташка шла мне навстречу:

— Ты дала от ворот поворот Аркадию? — грозно наступала она на меня своим мощным торсом, и я поняла, что Аркашка мне не приснился.

— Нет! Я сказала, что сохну по нему уже десять лет! Но этот придурок исчез! — Я упала на четвертый номер Наташкиной груди и разревелась...

— Ничего не понимаю, выскочил, как ошпаренный, и убежал! — стала успокаивать меня Наташка, укладывая в постель. Она даже принесла мне моего Пушистика из чулана.

Я не стала долго убиваться по хамскому поведению своего «возлюбленного», не стала задавать себе глупых вопросов на предмет того, что его так напугало в моем ответе, я просто сказала себе: «Завтра! Я все свои проблемы буду решать завтра!», обняла Пушистика и провалилась в глубокий сон...

Эпилог

...Наконец-то я дома.

Уф, сколько пылищи! Буду убираться в квартире. Жаль все-таки, маменька не зашла ко мне на чашку чаю, вспомнила я с грустью свою неприступную мамашку... Но на кухне меня ждал сюрприз! Кто-то пользовался моими сушеными специями, съел почти все запасы моего коричневого риса и совсем не оставил кореньев лотоса. Кто же это мог быть? Ну, конечно, моя маменька! Я почувствовала сладковатый, совсем неуловимый запах ее духов...

Что-то дерзкое и веселое вселилось в меня, и я запрыгала от радости: «Она видела, как я живу!»

Кружась в танце, я нажала на кнопку автоответчика, звонил ли кто-нибудь мне? Ленты не хватило для наших заказчиков... Ура! У нас полно работы! Поеду, обрадую Аркашку...

Забыв про пыль, я уже вихрем неслась к своему джипу, он показался мне огромным слоном по сравнению с Наташкиным «смартиком».

Уютно устроившись в машине, я поняла — жизнь продолжается!

...Радостная, я влетела на третий этаж, кнопка звонка выдала мне знакомую мелодию.

Кажется, уже целую вечность я не видела Аркашку! От нетерпения я подпрыгивала на месте. И тут, о горе мне! Дверь открыла пронырливая Ирка:

— А, это ты! Заходи! — девчонка сияла от счастья.

Я, на ватных ногах, еле переступила порог Аркашкиной квартиры и плюхнулась на диван, дико вращая глазами.

Аркашкины аквариумы были в целости и сохранности!

— Прикинь, это я сохранила Аркадию его рыб! — похвасталась Ирка. — Ведь я знала, как ему будет тяжело вернуться в пустую квартиру.

Даже преступление ради этого совершила, корм таскала в магазине. Ведь такую ораву трудно прокормить! — щебетала весело Ирка, смахивая несуществующую пыль с журнального столика — кто-то регулярно убирался в квартире Мамонтова... Кто же, как не Ирка?...

А этот и без того упитанный сомяра сидел напротив меня в кресле и уплетал аппетитные котлетки, любовно приготовленные Иркой. На меня Аркашка и не взглянул. Я смотрела вперед, как пьяная, видя перед собой один лишь колеблющийся туман...

Туман плыл у меня перед глазами, в ушах звенел поминальный звон, мне стоило огромных усилий не разреветься...

Но тут меня окончательно решила добить Ирка:

— Ой, Капитолина! Совсем из головы вылетело! Вот приглашение, на свадьбу! — и она сунула раззолоченную открытку мне под нос.

Тут уж, конечно, мои и без того расшатанные нервы не выдержали, и я тихо стала заваливаться на бок, моля бога, чтобы уже не очнуться никогда!

Но так просто эти ребята не хотели отпускать меня на тот свет, они во что бы то ни стало хотели, чтобы я стала свидетельницей их счастья, и поэтому вылили на меня целый ушат воды.

— Аркашка, беги к Петровне за каплями! — приказала шустрая Ирка моему компаньону, который тут же кинулся выполнять указания своей новой пассии.

— Эй, Капитолина! Очнись, дурочка!

Свадьба-то у меня не с Аркашкой, а с Пашкой из второго подъезда! — послышалось мне, как с того света.

Я открыла один глаз и спросила:

— И ты выходишь замуж за этого рыжего?

— Ну и что, что рыжий! Нормальный он!

Ладно, вы тут сами разбирайтесь, а мне пора! — и Ирка выпорхнула из комнаты.

Тут заявился Мамонтов с сердечными каплями... Не найдя Ирки, он бухнулся на колени передо мной и завыл белугой! Я не торопилась приходить в сознание, уж очень мне нравились откровения Аркашки!

г. Москва, 2004 год