Красота требует средств - Галина Балычева Страница 36

Дабы наладить с лошадью контакт, я начала с ней разговаривать. Ведь если мы найдем с ней общий язык, то, возможно, все у нас закончится миром и без членовредительства?

Я еще раз похлопала лошадь по загривку и, решив поудобнее устроиться в неудобном дамском седле, случайно задела ногой по ее крупу. Расценив мои дерганья как приказ двигаться вперед, лошадь тут же перестала щипать траву и, подняв кверху голову, ходко затрусила по краю опушки, а я затряслась в седле в такт ее шагам. Если кто думает, что сидеть на живой да к тому же еще двигающейся лошади — это простое занятие, то я с этим не соглашусь. Это очень сложно и к тому же очень страшно.

Раньше я даже не думала, что они такие высокие, эти лошади. Просто ужас, какие высокие. Правда, раньше я и не собиралась с них падать.

Теперь же такая перспектива казалась мне весьма реальной.

— Что ж ты делаешь, проклятое животное, то есть милая лошадка? — дрожащим от тряски голосом пропыхтела я. — Я же сейчас упаду!

Я представила себе, какое будет позорище, когда я в своих бантах и перьях брякнусь с лошади на землю. Кстати, эти самые банты, вернее ленты от бантов, которыми была украшена моя шляпа, так неистово развевались по ветру, что все время налетали мне на лицо и закрывали весь обзор.

Нет, положительно автомобиль водить гораздо проще, чем управлять лошадью. Там на газ нажмешь — едешь, дворники включишь — видишь. А тут не знаешь, на что и нажимать. К тому же лошадь-то французская, и значит, скорее всего по-русски она не понимает.

— Тпрр! — на всякий случай решила я проверить у лошади знание иностранных языков.

А та, отреагировав на мой голос, незамедлительно перешла на рысь, и я еще сильнее затряслась у нее на спине.

— Ах, чтоб тебя!

«Ну все, сейчас она перейдет на галоп, и я наверняка свалюсь на землю, — подумала я. — Какой позор!»

То, что при этом я могу себе что-нибудь сломать, в данный момент меня беспокоило меньше всего.

И тут мне наперерез вылетел из кустов черный всадник. То есть одет он был во все черное — в черный плащ с золотым подбоем и в такой же черный, расшитый золотом, камзол.

Моя лошадка с перепугу сразу же метнулась в сторону, а я, выпустив ее гриву из рук (поводья-то я уже давно выпустила), стала медленно сползать в другую сторону.

— Мадам, вы на лошади-то хоть когда-нибудь сидели? — осведомился черный всадник.

Это был Макс.

Он ловко подскочил к моей кобылке, подхватил болтающиеся у нее на шее поводья и, натянув их, заставил лошадь остановиться. Та, к моему удивлению, сразу же встала, как вкопанная, а вот я, невзирая ни на что, медленно продолжала сползать по ее скользкому крупу вниз.

— А-а-а!! — завопила я. — Па-а-адаю-ю-ю!!

Макс одной рукой (в другой он держал поводья обеих лошадей) подхватил меня под мышку и, приподняв наверх, усадил обратно в седло.

— Возьми в руки поводья и не дергай ими без надобности, — посоветовал он. — А лучше всего слезь с лошади и иди пешком, а то, неровен час, свалишься и разобьешь себе голову.

— Отстань, — вместо благодарности пропыхтела я. — Это я из-за тебя чуть не свалилась. Ты испугал мою лошадь.

Я хотела отъехать от Макса подальше, но не представляла, как это сделать.

— Отойди от меня, — не в силах что-либо предпринять, прошипела я. — Я не хочу с тобой разговаривать. Ты испортил мне жизнь!

— Ну вот это уже разговор, — обрадовался Макс.

Он никуда не собирался отходить, точнее, отъезжать, а напротив, видя мою беспомощность, решил воспользоваться ситуацией.

— А ты не испортила мне жизнь?! — осведомился он. — Ты же меня бросила! В конце концов можно же было все обсудить. Мы же цивилизованные люди.

После таких слов кровь бросилась мне в голову.

— Ах, цивилизованные?! — завопила я. — Это из-за вас, из-за цивилизованных, мы с Лялькой чуть было жизни не лишились! Отойди от меня немедленно, а то закричу!

— А ты и так кричишь.

И действительно, на нас уже обращали внимание. Все, кто прокатывался на своих лошадях мимо нас, с интересом поглядывали в нашу сторону.

— Ну что мне на колени, что ли, перед тобой встать или землю есть? Ну что мне нужно сделать, чтобы ты меня простила?

— Ничего мне от тебя не нужно, — злобно процедила я. — Оставь меня в покое.

Я снова вспомнила ту кошмарную историю, которая приключилась с нами этой весной, и все нахлынувшие было чувства к Максу тут же испарились.

— Ну уж нет, этого ты не дождешься! — Макс снова подхватил поводья моей лошади и, как-то по особому цокнув, заставил ее двигаться следом за ним в сторону леса.

Тут уж моему возмущению просто не было предела.

— Это что, похищение?! — завопила я. — Ты вообще в своем уме?

Как я ни пыталась объяснить Максу, что между нами все кончено, он не в состоянии был понять, как это его, такого богатого, такого красивого и вообще такого-растакого можно не любить. Он был уверен, что я просто взбалмошная дура и не понимаю своего счастья. А счастьем был он — Макс. И дабы доходчиво мне все это объяснить, он теперь тащил нас вместе с лошадью в лес.

Просто какой-то беспредел!

Но тут, слава богу, на мое счастье, из леса нам навстречу выехали Ленка и Пьер. И я обрадовалась им, как родным.

— Лена, Пьер! — завопила я. — Какая удача, что мы вас встретили!

Ленка была несколько удивлена. Чего бы это мне так радоваться встрече, когда мы расстались всего десять минут назад? Вряд ли я за такое короткое время могла так сильно соскучиться. И она с любопытством покосилась на моего спутника.

— Вот познакомьтесь, — я указала на Макса, — мой московский знакомый. Он здесь со своей женой.

Мои слова заставили Макса поморщиться.

— Я, Марианна, холост, если ты помнишь, — злобно процедил он и, повернувшись к Ленке и Пьеру, расплылся в прелюбезнейшей улыбке.

— Очень рад знакомству, — вежливо произнес он. — Позвольте представиться — Белопольский Максим Валентинович.

— Пьер Лакур, — в ответ представился Пьер. —