Слезы Вселенной - Екатерина Николаевна Островская Страница 27

у вас будут выступать, когда-нибудь тоже будут висеть на стенах. Это очень востребованные поэты: и Кислевич, и особенно Варвара Колпакова… Что же касается Игоря Лапникова, то он на любителя, потому что творит в классической манере, не особо популярной сейчас: у него каждая строчка зарифмована. Я знаю его давно… Сейчас ведь интерес к поэзии упал. Поэтам приходится выпускать книги за свой счет. А потом еще заниматься реализацией тиража. Поэт Лапников – слабовидящий, можно сказать, он не видит вовсе, и ему труднее других. Поэтому я ему подкидываю время от времени халтурку. Он редактирует книги… В том числе и для вашего мужа. И делает это, очевидно, хорошо, потому что нареканий и рекламаций от Евгения Аркадьевича за двадцать с лишним лет нашего сотрудничества не поступало…

В кармане литературоведа пикнул мобильный. Алексей Алексеевич достал аппарат.

– О, пришли сто тысяч, – объявил он, – спасибо вам. Но у меня там еще портреты прозаиков остались. Толстой. Достоевский, Чехов… Если понадобятся, то обращайтесь. Я сразу их подвезу.

Вероника кивнула, и Чаплинский вздохнул понимающе.

– Муж по-прежнему возражает против вечера? – шепнул он, покосившись на Николая Левченко, который продолжал развешивать портреты.

– Вечер состоится в любом случае, – успокоила его хозяйка будущего салона.

Сорин лукавил, как обычно, возражая против проведения литературного вечера даже в специально оборудованном помещении. На самом деле он хотел, чтобы праздник состоялся, и как можно быстрее, чтобы можно было познакомиться с новым вице-губернатором. Евгений Аркадьевич и сам пытался выйти на него, но как-то не получалось, несмотря на все прилагаемые усилия. Неожиданно выручила Вероника, которая, как выяснилось, с женой вице-губернатора Ириной Ивановной посещала один и тот же парикмахерский салон. Вице-губернаторша оказалась вполне очаровательной женщиной, и подружиться с ней оказалось совсем несложно. Теперь они посещали салон пару раз в неделю в одно и то же время, и кресла их стояли рядом – так что можно было болтать о многом.

Узнав о предстоящем вечере, Ирина Ивановна очень обрадовалась и сказала, что она без ума от поэзии и особенно ей нравится современная поэтесса Варвара Колпакова.

– Ее стихи мне так на душу ложатся, как будто они с меня писаны, – призналась она. – Особенно мне нравится это. – И она продекламировала, немного понизив голос, чтобы звучало как можно чувственней:

И снова заплутало утро,

И снова мы вспотели оба.

Кровать скрипит… Скрипит, как будто

Живой мертвец встает из гроба[23].

– Действительно, – оценила Вероника.

– Ну вы меня поняли! – обрадовалась Марфина. – А может, все-таки перейдем на «ты». Раз мы обе так любим поэзию.

Вероника согласилась, и они расцеловались.

– Я, когда впервые услышала это стихотворение, чуть сознание не потеряла от его достоверности, – призналась вице-губернаторша. – Ведь это точно про меня. Нас после первого курса направили на практику в деревню: я же сельскохозяйственный оканчивала… – Ирина Ивановна вздохнула.

– Вы агроном, – догадалась Сорина. – Очень нужная профессия, особенно в наше время.

– Я еще нужнее, – ответила жена вице-губернатора, – я экономист сельскохозяйственного производства… Так вот о чем это я? Ах да… И вот там, в деревне, был один парень… Вы… то есть ты представить себе не можешь, какой он был красавец: высокий, руки большие, сильные… А главное – он был кудрявый… Нос, правда, длинноват, но это ведь признак достоинства мужчины. Но главное – мне все девчонки с курса завидовали: всем достались какие-то низкорослые пьяницы, которые заставляли их пить самогон… Девчонки давились, но пили, потому что с такими плюгавенькими без самогона никак. И носы у них были маленькие… А еще…

– Вы сказали, что любите Варвару Колпакову, – вернула разговор в нужное русло Вероника, – так она тоже приглашена.

Ирина Ивановна открыла рот и замерла. А потом прошептала:

– Тогда я точно приду… Я ведь даже не мечтала ее вживую увидеть.

– А еще будет поэт-минималист Вадим Кислевич – тоже очень популярный.

– Я слышала, конечно, конечно, но вот стихи его запамятовала.

– Он минималист, – напомнила Вероника, – и потому у него стихи очень короткие. Вот, например: «Пукать вслух нельзя, а только про себя».

– Ха-ха-ха, – рассмеялась вице-губернаторша. – Грубовато, конечно, но очень меткое наблюдение.

– А третьим будет выступать поэт Игорь Лапников.

– Я про такого не слышала даже.

– Я тоже, – кивнула Вероника, – но я погуглила и нарыла на него много чего. Во-первых, он в возрасте…

– Это плохо, – вздохнула Марфина.

– Во-вторых, он со странностями.

– Он на людей бросается? – испугалась жена вице-губернатора.

– Нет, он хотел вовсе отказался от гонорара. Говорил, что если надо выступить перед хорошими людьми, то денег не нужно. Потом ему литературовед Чаплинский соврал, что не все там будут хорошие, и тогда он согласился получить свой гонорар.

– Да-а, – вздохнул Марфина, – очень опасный человек. Такому лучше сразу денег побольше дать, чтобы никогда с ним не встречаться. Кстати, мой муж очень хочет познакомиться с вашим, – призналась Ирина Ивановна. – Он даже сказал, что необходимо наладить взаимодействие по некоторым направлениям финансовой политики. И вообще, надо, чтобы в мэрии время от времени появлялся хотя бы один умный человек…

Они разговаривали, сидя в креслах, посматривая друг на друга и глядя иногда на свои отражения в зеркальных стенах парикмахерского салона. Потом продолжили беседу на улице, но какой там может быть разговор, когда мимо ходят какие-то люди… А потому отправились в ресторан. Марфина на служебном «Мерседесе» мужа, за рулем которого сидел высокий кудрявый блондин, а Вероника на BMW-родстере, подаренном ей Евгением Аркадьевичем после того, как он приобрел себе Bentley Bentayga. Купил не себе, а для себя, потому что за рулем дорогого автомобиля чаще всего сидел водитель. Или Николай Левченко, который помимо всех своих достоинств еще и хорошо управлял автомобилем.

Ресторан находился на верхнем этаже гостиницы. Они расположились у окна, сделали заказ и стали любоваться панорамой города.

Жена вице-губернатора наклонилась над столом и спросила:

– Мы ведь с тобой теперь подруги?

– Конечно, – ответила Вероника и соврала: – Ты у меня теперь самая близкая.

– Тогда расскажи мне про свою личную жизнь. Кто он?

– В каком смысле? – не поняла Вероника.

– Но у тебя же есть любовник: ты ведь такая привлекательная. А если у привлекательной женщины нет любовника, то, значит, она не такая уж симпатичная.

– Логично, – согласилась Сорина.

– У меня тоже нет, – призналась Марфина и притворилась грустной. – Нет, но не потому, что я вся на виду, а потому что я так воспитана. Мне даже мужа отец выбрал. Когда папа стал депутатом, он как-то привел к нам на обед своего молодого помощника. А потом стал допрашивать: нравится ли мне