Слезы Вселенной - Екатерина Николаевна Островская Страница 24

Тут на экране пошло видео с вечеринки. Вернее, видео того, как на территорию проникают, перебираясь через высокий забор, спецназовцы. Гремит музыка, возле освещенного фонарями бассейна мечутся голые мужчины и девушки… Какой-то гражданин, прикрывая руками причинное место, подошел к оператору и наклонился к камере: «Я запрещаю вам снимать! У вас у всех будут большие проблемы! Вы знаете, кто я?!» – «Откуда нам знать, – прозвучал голос Ипатьева, – ведь вы прикрываете свое удостоверение личности».

Снова на экране появился Павел, но уже на фоне ясного голубого неба.

– Это было вчера. Голая вечеринка не вполне состоялась, потому что все самое интересное должно было случиться потом. Владелица особняка – та самая дама, которая очень часто появляется в эфирах разных программ в качестве эксперта, и всегда под ее изображением строка – «светская львица». Лично я не знаю такой профессии и такой должности, но для некоторых это вершина жизненного успеха. Эта дама в свое время начинала как девочка по вызову, о чем свидетельствуют милицейские протоколы тех давних лет, потом она оказалась на содержании одного, второго, третьего… фамилии не будем называть, но они тоже известны… К тому же двоих из этой троицы уже нет в живых, а чудом выживший сбежал в Англию… У дамы нет даже среднего образования, нет профессии, зато есть особняк стоимостью несколько миллионов – не рублей, естественно. Есть большой штат прислуги, четыре очень дорогие иномарки, личный водитель и еще персональный охранник с пистолетом… Почему об этом говорю я, а не мои московские коллеги? Да потому что отснятый ими сюжет был запрещен к показу на центральных и городских московских каналах. Многие считают, что публикация в СМИ или телевизионный сюжет могут являться основанием для возбуждения уголовного дела. Но это, увы, не так… Это не так уже с две тысячи первого года. Теперь информация о нарушениях законодательства может поступить из различных источников, включая средства массовой информации, но ее распространение через СМИ не является достаточным основанием для возбуждения уголовного дела. Вот такая… как бы сказать помягче, казуистика, блин. Задержанные, а затем отпущенные девушки дали показания: все они нигде не работают, наверняка мечтают стать светскими львицами… Завтра они откажутся от показаний… Да и статья двести сорок первая – очень мягкая, особенно в своей части первой: за организацию проституции полагается штраф от ста тысяч до пятисот тысяч рублей. Но светская и, к удивлению многих, пятидесятипятилетняя львица вовсе не заплатит ни копейки. Да еще мне претензии выкатит, и помогут ей в этом посетители ее вечеринок, в том числе и народный избранник, прикрывший свой аусвайс двумя ладошками, к которым никогда и ничего не прилипало. Я готов к борьбе. Мне угрожали, мою программу закрывали, в меня стреляли, убили мою маму и мою бабушку-блокадницу…[20] Сейчас все. До встречи в вечернем эфире.

До вечера еще было много времени. Гончаров снова вспомнил о Сорине. Евгению Аркадьевичу пятьдесят, но выглядит он едва ли на сорок. Подтянутый, спортивный, интеллигентный, образованный, прекрасный собеседник. А скоро он наверняка станет доктором наук, хотя зачем ему это при таких-то деньгах… Его книги, популяризирующие биржевой бизнес, издаются невероятным для экономической литературы тиражом. Их приобретают даже те, кто бизнесом не занимается и не собирается этого делать. Как выяснилось, даже логопеды их читают. Но почему-то Евгений Аркадьевич вызывает неприязнь. Хотя неприязнь он вызывает, возможно, у одного лишь Гончарова, другие отзываются о нем как о прекрасном человеке, а в Гончарове говорит лишь классовая ненависть рядового гражданина к тому, кто взобрался на самую вершину – туда, где деньги лежат.

Позвонил бывший начальник родного РУВД полковник Жаворонков.

– Ты где? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – А я вот, как обычно, в своем кабинете, сейчас обед, и я включил телевизор. Там твой дружок Ипатьев прошелся по этим б… б… бабочкам ночным… вот. Показал он их главную бандершу, то есть содержательницу притона. Ей пятьдесят пять, а еще есть чем торговать… Пятьдесят пять – а есть чем торговать. Почти стихи получаются. Только мы сами виноваты: не додавили в свое время эту поэзию. Я помню, как двадцать с лишним лет назад мы мотались по всяким баням, доставали оттуда всяких расписных уголовников… Один раз я, тогда уже майор, был дежурным по району, вместе с группой захвата помчался ночью по вызову бдительных граждан и на перестрелку нарвался. Мы подъехали, а там как раз без нас уже – бах, бах, бах! Мы дверь вышибли, и мне в грудь тоже бах, бах – две пули в бронежилет ударили. Ребро было сломано, и мне потом медаль повесили как раз на него. А там две преступные группировки сходняк устроили, решили объединиться, но эти уроды Ленина не читали. А я даже конспектировал вождя, в школе учась, готовясь к поступлению в комсомол. А Ленин сказал: для того чтобы объединиться, надо окончательно разъединиться. Ну вот, в процессе этого бандитского разъединения образовался один труп, двое раненых быков и одна подстреленная, так сказать, ночная бабочка. Но ее очень тяжело ранило… Девочка еще совсем: сиськи, прости, еще не выросли, а туда же. Меня на лавку усадили, стали перевязывать, а она на полу стонет: «Дяденьки, только маме не говорите». Это последние ее слова были. Не могу без слез вспоминать. Но это тогда – в период всеобщего обнищания масс, так сказать, когда жрать нечего, не только в баню с мужиками пойдешь… Помню случай: взяли такую же девчонку – но только студентку. Объясняет, что она на учебу копит… То есть она уже учится, мама ее умерла… а квартиру отчим продал, деньги себе забрал. Мы ее в воровстве заподозрили – клиент нас вызвал, сообщил, что у него тысяча долларов из кармана пропали. А у нее ни копейки при себе… Понятно, что врет мужик – наглый такой, – на халяву решил попользоваться девчонкой и денег срубить. А реагировать на обращение граждан мы обязаны: заявление составлено – надо. А девчонка была симпатичная, и в самом деле первокурсница – она нам даже студенческий билет показала. Дали девчонке телефон, чтобы позвонила куда-нибудь: надо ведь деньги возвращать. Тут же прикатил здоровенный бугай, отсчитал этому хмырю пострадавшему тысячу долларов. Тот требовал еще за то, что заберет заявление… Короче, бугай забрал девчонку и увел. Следом смылся хмырь, обещал дежурной службе бутылку коньяка поставить и чебуреков. Но ничего не принес. Потом, уже к вечеру, позвонили из больницы и сказали, что он у