Большая любовь майора Никитича - Ольга Липницкая Страница 21

– Смерть с косой, – шепчу я.

– Марий? – он упирается руками в колени, смотрит мне прямо в глаза. – Ты что, так сильно ударилась?

– Да вот те крест, Андрей! – ору, а на глазах слезы. – Я смотрю в зеркало, стоит в балахоне… Оборачиваюсь – никого за спиной! А потом снова смотрю, а она вот так косой…

И у меня опять мурашки по коже, и слезы к горлу подступают, и…

– Да блин! – Соколовский падает передо мной на колени, обхватывает крепко, прижимает к груди. – Все, малышка, я тут… Тут…

– Андрюш, забери меня… Давай уедем, – скулю я. – Я тут больше ни секунды не останусь… Я…

– Раньше надо было думать! – рявкает он.

Но со вздохом поднимается, подхватывает ключи.

– Иди, если хочешь, в машину, – протягивает мне брелок. – Я попробую посмотреть, что и как тебе там было видно…

– Нет! Андрей! Я боюсь! – хватаю его за руки. – Андрей!

– Да что ты в самом деле?! – ошарашенно спрашивает он, но не отмахивается, держит меня за ладонь, как маленькую. – Ну пойдем со мной…

– Мне страшно, – чувствую, что мои губы дрожат, на глазах опять выступают слезы.

– Так! – теряет терпение Соколовский. – Или со мной за ручку ходишь, или в машину!

– С тобой! – отзываюсь немедленно. – Всегда с тобой!

У него за спиной самое безопасное место!

Даже от привидений. Даже от призраков… Даже…

– Одно радует… – ухмыляясь, ворчит мой майор.

А я непонимающе смотрю на него.

Ну что в такой ситуации может радовать?

Я испугалась до полусмерти, голову, когда падала, разбила, а он…

Он довольно улыбается:

– Спать ты тоже теперь всегда будешь со мной! И жить! И вообще, – вдруг разворачивается ко мне лицом. – Марийка! Я тут подумал! – отчего-то голос его срывается в хрип. – Я ж тебя еще не спрашивал, – становится серьезным-серьезным. – Ты замуж за меня пойдешь?

.

Никитич

Я же не смогу без нее.

Я ее если потеряю, то самому останется только в петлю…

Пока летел сюда, всех обгоняя и подрезая, очень четко это понял…

Если с ней сейчас что-нибудь случится!..

Не выживу!

И вдруг отчетливо понял, что мне надо… Вот физически надо, чтобы эта женщина была моей женой. Чтобы носила мою фамилию, чтобы вела мой дом и…

И дети…

У нас же еще могут быть дети… Не поздно же?! Ну что там нам под сороковник…

И вот с этими мыслями я выломал дверь и увидел ее без сознания на полу…

Я еще и не сразу понял, что она без сознания.

Сначала показалось, если честно, что…

Фух…

Нет…

Даже вспоминать не хочу…

Все оборвалось внутри, ноги подкосились, на колени перед ней упал…

Тогда только понял, что дышит.

Дышит моя лапочка, дышит моя ласточка… Коза моя ненаглядная!

Вот смотрю сейчас в ее испуганные глаза…

Нет худа без добра!

Зато ж теперь совершенно точно понимает, в каком дерьме оказалась. Теперь будет сидеть на попе ровно! А то ишь! Устроила! Побеги мне тут с секретами!

– Ты ж сама только что сказала, – говорю ей, а голос отчего-то хрипит. – Что теперь всегда со мной, – и ладони отчего-то потеют, и дыхание сбивается. – Раз уж всегда со мной, то давай и распишемся! Соколовской будешь? Замуж за меня пойдешь? Не хочешь в городе жить, дом построим, детей нарожаем…

А она молчит…

Смотрит на меня и молчит…

Это как?

Это “нет” что ли?

Не согласна? Не готова? Мешает ей что?

Я уже взорваться готов, как вдруг… По щеке у нее стекает одинокая, но очень крупная слезка…

– Я не могу иметь детей, Андрюш, – шепчет вдруг. – Что-то у меня с этим не заладилось, – вздрагивает. – Первый муж того и ушел… Нашел себе плодную… А я – бесплодная…

Что?

Как?

Это вот серьезно?

– Боже! – выдыхаю. – Какое счастье, что он такой мудак!

И сгребаю ее в охапку, потому что слов больше нет.

А нет… Есть…

– Вот как бы я жил без тебя, будь ты сейчас замужем? – шепчу ей куда-то в шею. – С ума б сошел, Марий…

А она лишь вздрагивает, всхлипывает.

– Люблю тебя безумно, дурочка, – и прижимаю к себе еще крепче. – Просто до смерти…

– Ты если не отпустишь, так недолго до смерти останется… – хрипит она.

– О! Хохмишь! – отстраняюсь. – Значит, ожила! Пошли! – тяну ее снова в коридор.

– Андрей, – замирает она.

Да что ж такое!

Не уж-то так боится?

– Что? – оборачиваюсь.

– Да, – говорит тихо.

– Что “да”? – хмурюсь.

Не понимаю, чего это она.

– Вот ты, блин! – резко меняет тон и закатывает глаза Марийка.

– А что “да”? – раздраженно дергаю плечами.

– Замуж за тебя пойду! – орет она на меня. – Ты спрашивал, я отвечаю! Да!

Ой, блин…

– А… – тяну с облегчением. – Ну эт понятно… Хорошо.

– Да? – снова произносит она, только теперь возмущенно.

– Да ты ж по собственному коридору без меня пройти не можешь! Куда ж ты от меня денешься!

– Ах ты так! – она бросает мою ладонь и упирает руки в бока.

– Я щас уйду! – делаю пару шагов к двери.

– Нет-нет, я с тобой! – куда-то сразу улетучивается все возмущение, и Марийка снова оказывается у меня под боком.

– То-то же… – хмыкаю.

А у самого по телу аж мурашки разбегаются…

Да…

Выйдет…

Пойдет…

Будет у меня Марийка!

Моя! Моя любимая Марийка будет моя!

И чувствую себя мальчишкой, и такое счастье душу обвивает!

Ровно до того момента, как я бросаю взгляд в зеркало…

.

Глава 23

Марийка

– Офигеть, как круто сделано!

Он ползает на коленях, заглядывая в зеркало под разными углами, а я сижу в углу коридорчика и трясусь…

Андрей уже трижды предлагал мне уйти в машину, на кухню, подержать меня за ручку…

Но я боюсь от него уходить. И заглядывать в зеркало тоже боюсь. Так что сижу тихо у обувной полки…

– Не, ты посмотри, какая грамотная проекция!

В его голосе слышно неподдельное восхищение.

– Пошли, посмотрим, где источник… – он поднимается. – Есть дома чистый лист бумаги?

– Лист? – ничего не понимая, уточняю я. – Ты что-то рисовать собрался?

– Почти! – заглядывает мне в глаза. – Да не трясись ты! Это проектор! Но не прямой! Скорее всего, кто-то рассчитал несколько отражений… По принципу перископа, – он активно вертит в воздухе ладонями. – Поэтому оно такое еле видное… Действительно призрачное… И искривленное, – он смотрит в зеркало, почесывая подбородок. – Лист нужен! – заканчивает бодро.

Я шмыгаю носом…

Это ж надо через коридор опять пройти…

– Ну зажмурься, блин! – протягивает мне руку Андрюшка. – Давай!

Хватаю его за ладонь,