Ипотека на Марсе - Дарья Донцова Страница 2

деньги, зная, что ей выдадут из домашнего сейфа хоть миллион, хоть два, и возвращать не надо? Олеся? Я деньги на хозяйство не считаю, семейную бухгалтерию супруга сама ведет. У меня же немалые траты на концертные костюмы, создание шоу, пиар и рекламу. На гастроли со мной ездят трейлеры с декорациями. Балет, бэк-вокал – всем надо платить. Заработки у меня солидные, но и траты огромные. Правда, есть спонсоры… Ну, не стану вам всю кухню выкладывать. Вы, наверное, телевизор смотрите, в интернет выходите, видели какой-нибудь из моих концертов.

– Да, – быстро сказала Марина, – я часто в сети шарю. Некоторые ваши номера очень нравятся. Например, песня про зиму. С потолка реально как будто снег валится, танцует девушка в белом, вы поете…

– Это Полина, – засмеялся гость. – Имена Сильвия, Ека, Мурис, Феолана вам о чем-нибудь говорят?

– Да, да! – кивнула Марина. – Они молодые победители всяких конкурсов на ТВ.

– Они в моем продюсерском центре, – пояснил Максим. – В их раскрутку было вложено обомлеть сколько, но и отдача хорошая. Я не бедный человек! Так кто мог стыбзить зарплату у Вали? Я, жена или сын? А?.. Вечером того же дня Вера вернулась домой с новым телефоном. Она определенно не хотела его демонстрировать, но уронила сумку, оттуда выскочил пакетик, а в нем коробка. Я ее поднял, спросил: «Откуда аппарат?» Дочь чушь понесла: «На улице розыгрыш устроили, вертеть колесо надо. У кого три раза подряд цифра "семь" выпадет, тому смартфон. Мне повезло». Как вам история? Ваше впечатление от этого сюжета?

Глава вторая

– Мало шансов, что трижды выпадет нужная цифра, – высказался Дегтярев. – Вере, возможно, правда повезло, но мне в птицу счастья с телефоном в клюве не верится. Да, иногда кто-то кричит: «Я выиграл! Ура!» Но, как правило, он член команды мошенников. И забава с барабаном давно ушла с улиц. Девочка вдохновилась каким-нибудь кино, где подобный трюк показали. Дочь вас обманула.

– Попытка не удалась, я сразу сообразил, что она брешет, – буркнул Максим. – Это стало последней каплей. Ругать Веру я не стал, не было смысла. Были испытаны все методы воздействия на девицу. Где она телефон взяла? Утащила зарплату домработницы и купила гаджет. Надо было радикально решить проблему.

Юркин начал барабанить пальцами по столу.

– Олесе ничего говорить не захотел. Всякий раз, когда предлагал жене: «Давай отправим Веру в Англию, в закрытый пансион для девочек. Поживет там, шелковой станет», – слышал в ответ: «Ой, она маленькая, испугается, станет плакать». В последний раз подобный разговор состоялся, когда пакостнице уже одиннадцать исполнилось. Ага! Прямо крошка! Я в ее возрасте был запевалой в детском хоре, и ни минуты свободного времени не имел – утром школа, днем репетиция, вечером концерт. За вступления очень мало платили, но для нас с мамой любая копейка была счастьем. Мама была лифтершей и уборщицей, жили мы в полуподвале. Я из нищей семьи, вырос без отца. Сам к свету пробивался. Никто мне ничего не подарил. Ну и принял решение, соврал Олесе: «Уж извини, тебя слушать более не стану. Верка отправится в спецшколу для детей с преступными наклонностями». Предвидел плач, истерику: «Девочка маленькая, ей всего одиннадцать!» Но, похоже, она и мать достала. Леся кивнула: «Отличное решение. Надеюсь, ее там приструнят».

Певец убрал руки cо стола.

– Через неделю Вера за завтраком съела омлет и через пару минут крепко заснула. Я взял сумку с заранее собранным шмотьем и отвез спящую оторву в Московскую область, село Наумово. Там работает центр для трудновоспитуемых девочек. Условия такие: личной спальни ни у кого нет, есть зал, в котором все кровати стоят. Зарядка, завтрак, уроки, обед и так далее. Телевизора нет, гаджетов нет, телефонов нет. Зато есть прекрасная библиотека – читай книги, слушай классическую музыку. Свиданий с родными нет, режим особого содержания. В комнатах отсутствуют окна, у выхода спит дежурный воспитатель, он же полотенца выдает. Получила, пошла в душ, а там дверей нет! Помылась – сдала полотенце. Вместо подушек валики, намертво приделанные к матрасам. Простыней нет, пододеяльники тоже отсутствуют, спят они типа в спальных мешках, которые меняют раз в неделю. Повеситься на постельном белье не получится. Личную одежду – платье, колготки, белье – каждый вечер забирает кастелянша, уносит, прячет. Удрать ночью невозможно, а днем тем более без шансов. Это закрытая гимназия, где перевоспитывают лживых тварей, у которых нет ничего святого.

Максим схватил стакан с водой.

– Ну и ну, – пробормотала я. – Любая женская зона – просто курорт по сравнению с такой школой.

– Так туда отправляют экстраординарные экземпляры, для них подобные меры необходимы, – поморщился певец. – Сколько стоит пребывание в этом каземате, не спрашивайте, вас стошнит. Но я твердо для себя решил, что это последний шанс для девки. Если через несколько лет вернется домой другим человеком, прощу ей все. Никогда не помяну кражи, устрою в вуз на дневное отделение. Учись, работай, становись человеком!

Голова Юркина дернулась.

– Во, нервный тик заработал!.. Полгода с Верой не общался. Жена надеялась, что в голове у девки проклюнется разум. Ну и я те же чувства испытывал. Звонил в интернат, получал хорошую информацию: пакостница притихла, ни с кем в конфликт не вступает, ведет себя примерно, даже «четверки» у нее появились. Супруга про девчонку не спрашивала, только тихо порой говорила: «Очень надеюсь, что все наладится».

Рассказчик стукнул кулаком по столу.

– Уж на что я стреляный воробей, а повелся! Начал думать: спасибо, Господи, вразумил отца-дурака! Поздно до меня дошло, что такое «чудо» следует под замком держать. Жаль, Верку туда не отправил в тот день, когда у Леси из кошелька не пойми куда деньги делись, а девчонка пришла с браслетом. Мы с женой, наивные, поверили словам воровки: «Донесла одной бабушке сумку с продуктами до подъезда, а она мне за это украшение подарила». Вещичка копеечная, у нас даже подозрения не возникло, что нас обдурили, как младенцев. Еще и похвалили ее: «Молодец, Верочка, пожилым следует помогать! Вот тебе денежки, купи себе мороженое…» Хотя, ей тогда восемь было, а в эту школу берут с десяти лет. Дочь туда в одиннадцать попала.

Максим схватил стакан, быстро выпил воду и повысил голос:

– Олеся думала, беда наша утихает. И я вроде давно не наивный белый лебедь, но тоже плохого не чуял. Вера была под надзором, удрать из этого заведения никому еще не удавалось. Исполнилось ей двенадцать, и вдруг звонит директриса Алла Николаевна: «Уважаемый Максим, просим вас срочно приехать». У меня сердце