Закон чебурека - Елена Ивановна Логунова Страница 16

Это меня задело. Нельзя же быть такой беззаботной!

— И что же это нынче приносит людям смех и радость? — спросила я желчно.

— Русскоязычный анталийский чат, — мамуля показала мне зажатый в кулаке смартфон. — Оказывается, это источник не только информации, но и веселья!

— Девочки, садитесь за стол! — из кухонного отсека крикнула бабуля — наш источник не только приказов, но и завтраков.

— А что в меню? — поинтересовалась я, мигом подобрев.

— Манная каша.

— Фу! — Мы с Алкой одинаково скривились.

В детском саду мы с ней сидели за одним столом и дружно плевались ненавистной манкой с комками. Позднее школьные завтраки эту кашу никак не реабилитировали, а вот папуля, когда ушел из вояк в кулинары, очень постарался изменить мое к ней негативное отношение. Однако я сильно сомневалась, что бабуля приготовила кашу по затейливому и трудоемкому рецепту своего сына. Тем более что мы не покупали ваниль, кардамон, корицу, да и малины у нас не было, как, впрочем, и трех видов орехов, и меда.

— А вот и не фу! Тут какая-то необыкновенная манка, кашу можно резать как пудинг и с ореховым кремом она вполне хороша, — сообщила мамуля, упорно не теряющая прекрасного настроения.

Мне стало интересно, что именно подарило ей такое благодушие. Обычно по утрам наша писательница идейно близка своим худшим персонажам, беспощадно умерщвляющим все живое: до первой чашки очень крепкого сладкого кофе у нее взгляд горгоны Медузы.

Зяма, заботливый сын, даже как-то подарил родительнице кружку с предупреждающим знаком: череп, две скрещенные молнии и надпись «Не влезай — убьет!» Специальный такой сигнальный прибор для первого утреннего кофепития.

— И что же там пишут? — Я села за стол и кивнула на мамулин смартфон.

Трошкина, хорошая девочка, пошла помогать бабуле и вернулась с двумя тарелками каши.

— Вот совершенно чудесная история! — Мамуля еще больше оживилась, приготовившись рассказывать. — Одна дама приехала вместе с дочерью в летний спортивный лагерь для пловцов, тут есть такой. И в первый же день у этой дамы украли, простите за пикантную подробность, верхнюю часть купальника. Так сказать, держатель бюста.

— А он у нее на высший балл — пять с плюсом. — Из кухонного закутка явилась бабуля с банкой орехового крема. — Добавьте в кашу, будет вкусно.

— В связи с нестандартным размером «верха» у дамы возникла проблема: в окрестных магазинах подходящей замены не нашлось, — продолжила мамуля.

— Но не с одним же единственным купальником дама приехала? — Я щедро полила кашу-пудинг кремом.

— С тремя, — подтвердила мамуля. — Но второй бюстик у нее умыкнули так же, как и первый, стоило ей только вывесить его на просушку.

— А вот это уже проблема, — оценила Трошкина, попробовав кашу с кремом из моей тарелки и одобрительно кивнув. — Фетишистов развелось — никаких бюстиков не напасешься!

— Японская мода, — проворчала бабуля.

— И вот та дама обратилась к знатокам в чате с вопросом: как уберечь от кражи последний, третий бюстгальтер? — продолжила мамуля. — И какой-то шутник возьми, да и посоветуй ей: а вы, мол, положите в чашечки бюстье плоды кактуса.

— У кактусов есть плоды? — удивилась я. — Они же вроде даже цветут раз в сто лет.

Трошкина, шокированная моим невежеством, аж ложку уронила. Бабуля подняла ее и покачала в воздухе, будто примериваясь стукнуть меня по лбу:

— Дюша, как можно не знать? Конечно, у опунций есть плоды, так называемые шишки, и они не только съедобны, но даже вкусны.

— К тому же полезны: шишки опунции снижают уровень сахара в крови, способствуют выделению инсулина, восстанавливают обмен веществ, помогают при ожирении и язве, — отбарабанила умница Трошкина. — И это самые дорогие фрукты на местном базаре!

— Потому что они вкусны и полезны? — За разговором я с удовольствием уплетала кашу, тоже и вкусную, и полезную.

— Потому что их трудно собирать, — вздохнула Алка, как будто ей самой не раз доводилось это делать. — Плоды опунции покрыты почти невидимыми тоненькими колючками, которые очень больно впиваются в кожу.

— Именно поэтому даме посоветовали положить их в чашки бюстье, — снова взяла слово мамуля.

— Странная идея, — оценила я.

— Вовсе нет, — не согласилась бабуля. — Был когда-то такой старый добрый дачный лайфхак: мы с твоим дедом из бюстгальтеров делали систему поддержки для особо крупных томатов, сорта «Бычье сердце» например. Ну а дама смастерила охранную систему от угона. Разумно: едва прикоснувшись к колючкам, похититель бюстгалтеров должен был отказаться от своего гнусного намерения.

— И он отказался, — подтвердила мамуля. — Свой третий бюстик дама отстояла.

— Так почему ты хохочешь? Тут надо аплодировать стоя — такой героический эпос, — не поняла я.

— А потому что дама снова вышла в чат с вопросом: что теперь делать, как избавить чашки бюстье от колючек? Она уже их и пинцетом собирала, и пылесосила, и в машинке постирала, но они не утратили остроты, только перешли на другое белье, включая нижнее. — И мамуля снова захихикала.

— Вот это, я понимаю, ужастик! — поежилась впечатлительная Трошкина, вообразив себе кактусовые трусы.

В тот момент раздался густой колокольный звон, весьма неожиданный в мусульманской стране.

— Это что такое? — аж подпрыгнула мамуля.

— Полагаю, дверной звонок, — рассудила бабуля — наш спец по звонкам — и стала спешно подниматься: — Неужто Витя?

— Я открою! — в один голос сказали мы с Трошкиной и побежали к двери, толкаясь локтями.

Нет, это был не Витя, какой-то другой дед, постарше. На вид лет семидесяти, с лысой загорелой головой, гладкой и блестящей, словно полированное красное дерево.

Одет он был в длинную красную майку с гербом СССР, из-под которой выглядывали джинсовые шорты с замахрившимися краями, в одной руке держал полотенце, в другой — плетеное кресло.

Набор аксессуаров вызывал интерес. К тому же кресло дед крепко держал за ножку, будто оно резво пробегало мимо, а он его ловко изловил и поволок, как добычу.

— Мераба, — вежливо сказала ловкому и добычливому деду благовоспитанная Трошкина.

Она уже успела выучить турецкое приветствие.

— Мы не рабы, рабы не мы, — сердито ответил ей дед, то ли не дослышав, то ли не желая быть вежливым. — Это ваше?

Он потряс в воздухе полотенцем как флагом.

— Замрите! — велела я, чтобы иметь возможность рассмотреть его колышащийся стяг. — Нет, это не наше.

— Судя по кисточкам, это местное, турецкое, а мы с отечественными прилетели, — объяснила Трошкина. — И в бельевые шкафы тут еще не заглядывали.

— А в чем, собственно, дело? — в прихожую выплыла мамуля.

Взгляд горгоны Медузы она все-таки использовала, просто включила чуть позже — специально для незваного гостя.

— А в том, что с