Дневник Кристины - Алексей Владимирович Сабуров Страница 9

Пока целый день пылесосила да мыла полы, немного успокоилась. Позвонила Алисе, поболтали. Мне совсем не понравился ее напускной пофигизм, слышно же, что она мучается. Молчит перед ответом, повторяет одно и то же, словно пытается убедить себя в этом. Я не считала, но «все будет хорошо», «…окей» или «…замечательно» Алиса сказала раз десять. То тихо, то громко. А я даже встретиться ей предложить не могла, ведь отец меня типа запер, и пока что я не готова повторить побег из моего замка Иф. Договорились держать связь.

– Пока, подруга, – на прощание произнесла Алиса, и тепло от слова «подруга» разлилось по всему телу, не важно, случайно оно было сказано или нет.

Рука устала, хотя уже не дрожит. На дворе ночь. Теперь я поняла, для чего нужен дневник. Пока писала, сама разобралась в своих чувствах. Предательство прощать нельзя ни Саше, ни папе – никому! Но с этим нужно жить. Самое страшное, что доверие, оказывается, как девственность. Потерять можно только раз и навсегда. И если я не придумала еще, что делать, то скоро соображу. Завтра перечитаю эти странички и соображу.

«Вот это девчонка! – подумала Маша. – Кажется, такая воздушная, что дунь – и разлетится, а у самой стержень из титана». Была ли она сама такой же? Вряд ли. Бунтовать – да, это умела. Но, скорее, со злости. А целенаправленно противопоставить свою волю чужой, как Кристина, – такого не припоминалось. Вот Даша, эта, наверное, может. Блин, еще парень у дочери нарисовался. Как бы не сломал ее правильную картину мира, ведь в этом возрасте все такие доверчивые.

Но размышлять сильно не хотелось. Машу тянуло узнать, что там случилось дальше, как в удачном сериале, когда заканчивается серия, и тут же щелкаешь «Продолжить», хотя сначала обещал себе, что глянешь всего одну.

27 января

Вот и не верь после этого в духовные родственные связи. Мама мне рассказала, что, оказывается, отец позавчера никак не мог уснуть. Всякая фигня ему в голову лезла про День студента и его дочку. И вот он, уже после двенадцати, собрался с духом и пошел в мою комнату. Первый раз, как я просыпаться по ночам перестала! Подозревал что-то, или, наоборот, совесть мучила за то, что так со мной поступил, что ли? Как мама говорит, сначала увидел, что в кровати кто-то есть, и уже хотел уходить, а потом решил поцеловать. Ну и началась вся эта заваруха. На звонки я не отвечала – начал шарить по моим шкафчикам, наткнулся на дневник. Я же думать не думала никогда, что в нашей семье такое возможно, чтобы все запирать.

Но непохоже, что папа раскаивается. Чувствует себя победителем, что сумел образумить дочку. Может, еще грезит меня на рынок утащить, в свой ларек? За ужином вдруг начал про расширение бизнеса говорить. Мечтает еще к одежде обувь добавить… Может и добавить, но без меня точно. Здесь я не прогнусь ни на миллиметр.

Первые выводы. Никому не доверяй на сто процентов, даже родителям.

Еще в детстве в углу около шкафа за отклеившимися обоями я нашла, что отгибается доска, и прятала там свои «сокровища», играла сама с собой или с Натой в пиратов или похищенных принцесс. Обои переклеили несколько лет назад, но шкаф стоит на том же месте. Да и отходить они стали снова там же. Может, потому что дует откуда-то. Я осторожно оторвала их еще и, протянув руку, отогнула доску. Положила дневник. Доску прижала к обшивке, и она встала на свое место. Посмотрела издалека, посмотрела вблизи. Ничего криминального. Я бы туда не полезла рыскать в поисках заначки. Секреты должны такими и оставаться. Потому что они – СЕКРЕТЫ!

28 января

Переписывалась с Алисой. Она мне рассказала, как много красивых парней на сайте знакомств mail.ru.

Пишу:

«Боже, ты куда понеслась! Только что с одним порвала».

А она в ответ:

«Клин клином вышибают».

«НЕЕЕТ! Остановись!!!»

«Да ладно, весело ведь».

29 января

Папа успокоился. Я прилежно сидела дома, прибиралась и готовила, как образцовая дочь. Видимо, моя покорность пробудила в нем вину. Сегодня суббота, за завтраком сидели долго, смотрели «Сто к одному» по телику, и он сам предложил:

– Что дома сидишь? Сходила бы погуляла.

– А как же твой запрет на все каникулы?

– Будем считать, это досрочное освобождение за хорошее поведение.

Меня его шутка покоробила, но виду я не подала. Сразу спросила главное, пока он в хорошем настроении:

– А институт?

– Что институт? Учись. Как окончишь, глядишь, сама ко мне на рынок придешь, когда есть захочется.

Я быстро глянула на маму. Она заговорщицки улыбнулась. Было видно проделанную за последние дни агитационную работу. Правда, еще остался один вопрос в наших с отцом взаимоотношениях. Извинения за вторжение в мою личную жизнь я еще не получила. Но не все сразу. Я была довольна отменой наказания и не готова была его прощать. Наоборот, чувство обиды давало мне скрытую власть над отцом. И, похоже, он это чувствовал.

Сразу после завтрака я побежала в комнату звонить Алисе. Договорились, что приеду к ней и погуляем в парке. Пока собиралась, позвонила Ната. У нее был выходной, предложила вместе погулять, может, в центр съездить. Я на радостях свободы ее весьма сухо отшила. Сейчас переживаю, но в ту минуту так уже нафантазировала свой день, что почувствовала злобу за покушение на него.

Алиса меня ждала. Сразу спустилась, как я позвонила в домофон, взяла под ручку и потащила в сторону парка Маяковского. Выглядела она не очень. Синяки под глазами замазаны, но все равно хорошо видны. Сами глаза красные, заплаканные. Грустная, хоть и давит из себя улыбку. Всегда была такой уверенной, жизнерадостной. А сейчас просто призрак.

Я старалась говорить с ней обо всем, кроме парней и отношений. Рассказала про свои приключения и домашний арест. Про дневник не упомянула – стыдно стало за отца. Она даже засмеялась, узнав, как я смоталась по сугробам на наш бал. Спросила про моих родителей. Я рассказала про бизнес отца, про школу, где мама преподавала русский (слава богу, не в моей!). Про наш дом. («Сейчас там тоскливо. А вот весной, в мае, приезжай. Будет очень красиво! Сирень благоухает, как будто целая Франция!»)

Алиса вдруг начала рассказывать, как болтает с парнями в интернете. Ее щеки даже зарделись, перестали быть такими бледными. Оказывается, столько мальчиков хотят познакомиться! Все такие вежливые, веселые. У меня не было компьютера