Пойдем со мной - Рональд Малфи Страница 89

В ушах зазвенело, я опустил руку. Пистолет упал на ковер. Приторный и едкий запах порохового дыма ударил мне в нос. И еще один запах – горящего масла. Я наблюдал за тем, как из раны в черепе Чилдресса поднимается дым, клубясь, словно живой. Под потолком дым собрался в огромное облако, двигавшееся с тревожащей степенью осознанности. Я достал из кармана пальто фонарик и включил его. Облако дыма заколебалось в луче света, медленно вращаясь, как эпицентр бури. Струйка дыма отделилась от облака и медленно поползла по потолку в моем направлении; я следил за ее продвижением с помощью фонарика. Словно паутина, щупальце из дыма сползало с потолка, пока не распалось на части и не исчезло навсегда. Я направил луч на сгусток дыма прямо над развороченным черепом Чилдресса. Он извивался, клубился и пенился, будто клубок змей. Я светил фонариком и не знаю, сколько времени простоял там, пока он не растворился в воздухе.

В ванной что-то затрещало. Я перегнулся через порог и увидел, что красный свет исходит от инфракрасного обогревателя над душевой кабиной. Я уставился на него и наблюдал, как интенсивность света уменьшается, пока он не превратился в тлеющий розовый уголек.

Прежде чем я успел задуматься над тем, почему обогреватель работает, когда электричество в мотеле отключилось из-за грозы, в комнате зажегся свет.

11

Я вышел под дождь, чувствуя себя так, словно был сделан из бумаги. Сквозь далекие деревья пробивался рассвет, а луна, все еще частично окутанная туманом, висела прямо над головой. Холодный воздух обжигал мокрое от пота тело, а дождь приятно хлестал по лицу. Внутри моего черепа гремел марширующий оркестр.

У меня было твердое намерение направиться в вестибюль, чтобы позвонить в полицию, но я застыл на месте, когда на парковку завернула пара фар. Это был серебристый седан с прожектором на водительской двери. Я поднял руки над головой, слишком напуганный, чтобы задуматься над тем, кто мог вызвать полицию. Машина остановилась прямо передо мной. Водительская дверь открылась, и из нее вылез мужчина в кожаной куртке поверх ковбойской рубашки.

Это был Питер Слоун.

– Господи Иисусе, – воскликнул он и поспешил ко мне. Он положил руку мне на плечо, и я опустил руки. Я не замечал, как сильно дрожу, пока рука Слоуна не успокоила меня. – Что произошло, Аарон? Вы ранены?

– Чилдресс, – произнес я. Я смутно осознавал, что плыву как в тумане, не в силах привязать себя к реальности. – Он в четвертом номере. Он мертв.

Слоун сжал мое плечо и склонился ко мне.

– Что произошло, Аарон? Расскажите, что произошло.

Я рассказал ему, что случилось в номере, включая признание Чилдресса. В конце я рассказал, как Чилдресс поднял руки и сказал ладно, ладно, но я все равно выстрелил и убил его.

Слоун оглянулся через плечо на четвертый номер. Дверь все еще была приоткрыта, и свет из комнаты падал на мокрую парковку.

– Это была самооборона, Аарон, – сказал Слоун.

Я покачал головой.

Слоун схватил меня за лицо и заставил посмотреть ему в глаза.

– Послушайте меня. Это была самооборона. Вам понятно? Понятно?

Я кивнул.

– Скажите, что вам понятно.

– Понятно, – сказал я. – Это была самооборона.

Слоун отпустил меня. Капли дождя блестели на кожаной куртке, как драгоценные камни.

– На холме есть лагерь, – рассказал я ему. – Все жертвы Чилдресса ездили туда. Вот как он их находил.

Слоун кивнул, но перестал смотреть на меня. Вместо этого его внимание привлекло что-то за моим плечом. Я повернулся и проследил за его взглядом.

Одетая в бледно-желтый халат, насквозь промокший от дождя, жена Гленна Чилдресса с усталостью лунатика направилась к четвертому номеру. Дойдя до открытой двери, она остановилась и просто смотрела внутрь.

– Это его жена, – пояснил я. – Кажется, мне нужно присесть.

Я рухнул на тротуар, а жена Чилдресса сделала то же самое перед порогом четвертого номера. От нее исходило какое-то божественное сияние. Слоун бросился к ней и присел рядом на корточки. Если она и издала какой-то звук, я не расслышал его из-за грозы.

Глава девятнадцатая

1

В японском языке есть слово «югэн», которому нет эквивалента в других языках. Оно означает глубокую и таинственную красоту Вселенной, которую может понять только мужчина или женщина, испытывающие соразмерную красоту человеческого страдания. Ты проникла в самые темные глубины этого мира и приоткрыла часть занавеса, чтобы я тоже мог заглянуть за него. На мрачный, ржавый механизм, который мы называем жизнью. На неожиданную красоту.

2

Вскоре после событий, произошедших в мотеле «Валентайн», конечно же, появилась полиция.

Я долго беседовал с двумя следователями из объединенного полицейского управления Честера и Бишопа, женщиной-детективом по имени Гудолл, обладавшей проникновенным, нежным го-лосом ритм-энд-блюзовой певицы, и ее грузным коллегой-мужчиной, детективом Хартом, который, нервничая, превратил свою кофейную чашку в горстку снежинок из пенопласта. Слоун подергал за кое-какие ниточки, и менее чем через пять часов из Эшвилла приехал его друг-адвокат, Джуно Патель. Он прибыл уже после того, как связался с тремя из шести семей погибших, и смог подтвердить, что девочки действительно посещали лагерь Гленна Чилдресса в годы своих смертей.

Мы вчетвером сидели в комнате без окон, между нами на столе из нержавеющей стали лежали твои заметки, вырезки из газет, школьный альбом и фотографии убитых девушек. На обложке твоего фотоальбома, Эллисон, были брызги крови, ржаво-коричневый бисер, который изгибался дугой над головой лося, оттиснутой зеленой фольгой. Твой револьвер был изъят как вещественное доказательство. Мне показали его только один раз, чтобы я мог подтвердить, что это тот самый пистолет, который я провез с собой через границу штата и из которого убил Гленна Чилдресса.

В этой комнате без окон я как мог подробно рассказал Гудолл и Харту обо всем, что произошло, часто возвращаясь назад, чтобы заполнить пробелы, которые я нечаянно пропустил при первом рассказе, или добавить уточняющие детали к тому, что я сказал ранее. Когда дело дошло до рассказа о последних мгновениях, проведенных в номере мотеля, я последовал совету Питера Слоуна: рассказал им, что произошла потасовка, в ходе которой мне удалось отобрать у Чилдресса пистолет; когда я держал его на мушке, он бросился на меня. Убийство Гленна Чилдресса было совершено мною в целях самообороны. Джуно Патель выражал свое одобрение периодическими кивками головы на протяжении всего моего рассказа.

Харт отнесся ко мне с недоверием. В основном его беспокоило то, что я перевез огнестрельное оружие без лицензии через