Пойдем со мной - Рональд Малфи Страница 83

сосной. За стойкой регистрации никого не было, никого не было и в маленькой темной нише, где перед темным экраном телевизора стояли два стула с плетеными спинками. На розовом ковре виднелись свежие следы от пылесоса. Я окинул взглядом стену с фотографиями за письменным столом, рыбацкие трофеи, аптечку первой помощи, прикрученную к стене, и маленькую бархатную доску на письменном столе с прикрепленными к ней рядами разноцветных мушек – все это я видел раньше, когда был здесь совсем по другому поводу. Можно сказать, Эллисон, тогда я был совершенно другим мужчиной. А ты – совершенно другой женщиной. Во всяком случае, в моих глазах.

На прилавке был зуммер, похожий на дверной звонок, прикрепленный к деревянной доске. Я нажал на него, за стеной послышалось приглушенное жужжание, и я подумал о револьвере, спрятанном в моей спортивной сумке, которую я оставил в машине.

Видишь? Ты совершенно не подготовлен для этого. Какая польза от пистолета, оставленного в машине?

Из полумрака, за двумя плетеными стульями и черным телевизором, возник не Гленн Чилдресс. Это была его жена. Угловатая, тонкая, как проволока, женщина с темно-русыми волосами и в одежде, которая казалась сшитой вручную и плохо на ней сидела. У нее был любопытный, озадаченный взгляд совы, только в нем не было ничего хищного. Именно она зарегистрировала тебя, когда ты приезжала сюда прошлой осенью, Эллисон. Женщина, которая говорила со мной о тебе, когда я впервые приехал сюда. Но если она и узнала меня сейчас, то не подала виду.

Я попросил номер. Когда она узнала, что я не бронировал его заранее, ее бледное лицо помрачнело.

– Надеюсь, вы не рыбачить сюда приехали, – сказала она, щелкая клавишами. – Департамент природных ресурсов ввел двухнедельный запрет на вылов рыбы.

– Не повезло.

– Можете сходить в поход на байдарке, – она кивнула на стойку с брошюрами, стоявшую у стены рядом с зеркальными окнами. – Организованные туры стартуют от устья реки ровно в семь. За пятьдесят долларов вы получите однодневную экскурсию и ланч. Только предупреждаю, ничего особенного – сэндвичи с джемом и арахисовым маслом.

– Я не против джема и арахисового масла.

– Сэндвичи размокают на реке.

Скрип половицы снова привлек мое внимание к неосвещенной нише в задней части помещения. Я подождал, не появится ли в темном дверном проеме Гленн Чилдресс.

– Кредитную карту и удостоверение личности, – сказала жена Чилдресса.

Я достал из бумажника свою карточку Visa и водительские права и протянул ей. Она вставила карточку в автомат, а я снова уставился в нишу. В этот момент что-то заставило волосы у меня на затылке встать дыбом. Я оглянулся через правое плечо и увидел бледное лицо другого Аарона, отражавшееся в темном окне за моей спиной.

Это ошибка, сказал он. Ты должен обратиться в полицию.

Автомат для считывания кредитных карт издал звуковой сигнал. Жена Чилдресса вернула мне мою карточку и водительские права, и я убрал их обратно в бумажник. Подняв глаза, я увидел, что она изучает рану на моей голове. Я снял повязку и, насколько мог, растрепал волосы, но вокруг шишки появился синяк, из-за чего казалось, что у меня на лбу грязь.

Она протянула мне латунный ключ на пластиковом брелоке с названием мотеля и сказала:

– Четвертый номер.

Это был тот же номер, в котором мы останавливались в наши предыдущие визиты сюда.

Я поблагодарил ее, пожелал приятного вечера и вышел обратно в сгущающуюся темноту.

2

Душная коробка-комната. Обои с зелеными и коричневыми рыбками, двуспальная кровать, застеленная покрывалом цвета жженой амбры, призраки сигарет на потертом бежевом ковре. И все это под большим пятном в форме штата Техас на потолке.

В дальнем конце комнаты стоял круглый карточный стол, вокруг которого, словно жалкие заговорщики, стояли два разномастных деревянных стула. Дверь в ванную была приоткрыта, за ней виднелся вертикальный черный провал, похожий на вход в заброшенную шахту или на старый нефтеперерабатывающий завод в Вудвайне. С потолка на меня уставился циклопический красный глаз детектора дыма.

Все это было похоже на театральные декорации. Я включил бесполезную маленькую лампу у кровати, свет в ванной, одинокую лампочку над грязной душевой кабинкой, которая полыхала зловещим красноватым светом. Я искал трещины в фундаменте мира, молнию на спине костюма резинового монстра. Я заглянул под кровать и выдвинул все ящики комода. Кусок обоев отклеился от стены; я зажал его между большим и указательным пальцами и дернул несколько раз, пока не увидел под ним липкий бесцветный гипсокартон. Ожидал ли я найти там какое-нибудь спрятанное послание? Если разрезать ковер посередине и отогнуть обе половинки, как при вскрытии, найду ли я потайной ход в другой мир, в мир, где реальность последних нескольких месяцев разбавлена альтернативным состоянием бытия? Мы с тобой существуем за пределами этого мира, там, где пространство и время свернуты в клубок, а не идут по прямой линии, как ты однажды сказала мне. Я не могу вспомнить причину, по которой ты это сказала, не могу вспомнить, чем мы занимались в тот момент; и все же твои слова звучали в моей голове ясно, как звон колокольчика. Мы всегда будем вместе, потому что мы всегда были вместе. Прямо сейчас мы проживаем все моменты нашей жизни одновременно. Призраки – это путешественники во времени, не привязанные к «здесь и сейчас».

Я задернул шторы, поставил твою жуткую безрукую куклу на прикроватную тумбочку, затем сел на край кровати и открыл спортивную сумку. В мои трусы-боксеры был завернут револьвер. Я взял его и положил на бедро. Нереальность происходящего захлестнула меня. Я посмотрел на оружие. В центре моего сознания были детские качели, на одном конце – другой Аарон, на другом – я. Мы не поднимались и не опускались, а оба сохраняли идеальное равновесие, в то время как сильный ветер постепенно набирал силу и превращался в торнадо вокруг нас.

Я открыл барабан и зарядил каждый патронник. Это было пугающе просто. Как говорится, это смог бы сделать даже ребенок. Я думал о тебе, когда заряжал револьвер, и о человеке, который отнял у тебя жизнь. Стрелял ли уже Роберт Волс, твой убийца, из пистолета своего отца, прежде чем в конце концов решился выстрелить в тебя? Ездил ли с семьей на охоту, когда был маленьким, занимался ли стендовой стрельбой или стрелял из дробовика по консервным банкам на местной свалке? Или этот гаденыш проснулся тем утром с одной конкретной целью, прожигающей дыру в его больном сером веществе, и одна мысль зудела в его мозгу, выбивала из