Тайная академия слуг - Ким Иын Страница 7

Голоса девушек становились все громче, а выражения – все грубее.

– Да ты вообще была подстилкой своего начальника! И такая грязная девка, как ты, еще смеет…

В этот момент обе схватили друг друга за волосы. Отбросив стулья, они сцепились, словно два разъяренных быка, брыкаясь ногами и вздымая пыль; их глаза налились кровью, а лица побагровели от ярости. Ну, давай, мол, – я тебя так отделаю, что мать родная не узнает!

Они то сцеплялись, то расцеплялись, то и дело хватая друг друга за волосы. Одна из девушек извернулась и ударила вторую ногой; почувствовав уверенность в победе, она довершила атаку ударом кулака в живот, отчего вторая девушка издала крик боли и отлетела на стул, повалившись вместе с ним на пол. Атаковавшая тут же подлетела к поверженной сопернице и начала наносить удары ей в грудь.

– Что вы тут устроили? – внезапно раздался голос мужчины, видимо, преподавателя.

– Это комендант, – пояснила Кан Юджин, с живым интересом наблюдавшая за происходящим.

На нем были очки в тонкой золоченой оправе и традиционная черная накидка со стоячим воротником. В глаза Соджон бросилась длинная тонкая палка у него в руках. Невозможно было считать выражение его лица – оно было непроницаемо и лишено каких-либо эмоций.

– А ну, быстро прекратили обе!

Комендант ударил палкой по столу. Гулкий и одновременно хлесткий звук положил конец перепалке.

Поверженная ученица, пошатываясь, поднялась с пола; ее соперница стояла на месте вся раскрасневшаяся, тяжело дыша. Девушки все еще злобно смотрели друг на друга, продолжая драку у себя в головах. Их глаза горели огнем – в них плескалась смесь гнева, отвращения и презрения. «Еще посмотрим, кто кого…»

– Меня не волнует, по поводу чего была драка. Вы что, забыли, что запрещено оставлять следы и шрамы на лице? – Комендант еще раз ударил палкой по столу. – Вы обе получаете штрафные баллы. Еще раз такое повторится – и будете отстранены без предупреждения. А сейчас – бегом по своим комнатам!

Его слова как током ударили двух учениц. Они притихли и, склонив головы, молча направились за ним в сторону общежития.

Штрафные баллы Соджон еще могла понять, но наказание отстранением? Что это вообще должно значить? В спортивных соревнованиях, когда игрока отстраняют, он не только не может принимать участие в соревнованиях, но и удаляется с места их проведения. Тогда в случае Академии… значит ли это, что в таком случае ученики отстраняются на некоторое время от занятий? Или же… они вообще отчисляются?

Ладно, все эти думы без толку – она не узнает, что же таится за этими страшными словами, не случись это с кем-нибудь из учеников на деле. Хан Соджон прогнала подобные мысли и вернулась к еде, оглядывая смеющихся и разговаривающих учеников, пока не заметила ученицу, сидящую в одиночестве.

– Почему только у нее другое, особенное меню? – шепотом поинтересовалась она у Кан Юджин и еще раз взглянула внимательно на девушку, сосредоточенно поглощающую расставленную перед ней еду: суп из водорослей и говядины да кашу с тыквой на воде. Ее бейджик гласил: «О Юнджу».

– Несколько дней назад она сделала аборт, – также шепотом ответила Кан Юджин. Только теперь Соджон обратила внимание, что Юнджу одета в короткий пуховик – хотя была ранняя весна, да и в комнате было довольно тепло. – После аборта надо как следует следить за здоровьем, иначе потом придется страдать от последствий всю жизнь.

Внезапно Соджон вспомнила операционную. Ли Чжонсим вроде упоминала, что ее специальность – гинеколог, а значит, Юнджу, скорее всего, оперировала именно она. Хан Соджон невольно вздрогнула. В Академии ученики в основном женского пола… Что, именно поэтому врач был выбран из числа гинекологов? Вполне вероятно, что и до О Юнджу ученицы делали аборты здесь, в Академии. Хан Соджон невольно подумалось, как здесь, под землей, совершались в тайне аборты, и нерожденные жизни просто стирались без последствий, как будто их никогда не существовало… Да, здесь и правда может произойти все что угодно, и никто за пределами Академии об этом не узнает.

Как же они тогда избавлялись от плодов, выскобленных из тел девушек? И о чем только думала Юнджу, когда решилась поступить в Академию? Соджон вспомнились слова Юджин о том, что все ученики здесь прошли через многое – наверное, и у Юнджу были свои обстоятельства и ей было некуда идти. Соджон хотелось расспросить об этом, но она понимала, что сейчас, возможно, не самое лучшее время для этого.

– Ты доела? Тогда пошли.

Вместе с Кан Юджин они направилась к столу, где сидела О Юнджу, и уселись перед ней. Юджин протянула ей маленький сверток.

– Держи, это пищевая добавка с содержанием железа. Тебе это сейчас точно пригодится.

– Будешь совать нос не в свое дело, допрыгаешься, – проворчала Юнджу, но тем не менее с благодарностью взяла у нее добавку.

– Это я стащила из врачебного кабинета, – с торжеством произнесла Юджин. Юнджу хихикнула. Ей было все равно, шутка это или нет.

– Знаешь ее? Новенькая…

– А ты у нас как – без изъянов? – С этими словами Юнджу ткнула пальцем в Соджон.

М-да, не слишком располагающее к себе приветствие при первом знакомстве. Юджин многозначительно посмотрела на Юнджу. Хан Соджон изучила лицо Юнджу – на нем не было выражения враждебности; вероятно, она просто хотела посмотреть на ее реакцию, так что необходимости махать кулаками не было.

– А если и с изьянами? Что, показать? – Выражением лица она дала понять, что может постоять за себя.

– Нет уж, спасибо. – В голосе Юнджу сквозила шутливость; да и стала бы она затевать разборки прямо здесь, когда ее тело восстанавливалось после аборта? Эта реплика, наоборот, была как протянутая рука, символизирующая миролюбивость.

Раньше Юнджу была стюардессой. Она мечтала летать сквозь пространство, обгонять время и в день как бы проживать больше, чем люди на земле, в сутках которых ровно 24 часа. Почувствовать вседозволенность – спокойно сновать из сегодня во вчера, стирая границы между ними. Она решила обязательно купить шлем викинга с рогами и повесить его у себя в комнате, когда достигнет конца земли в Северной Европе. Планировала собрать все неиспользованные отпускные и проехать по Транссибирской магистрали с востока и на запад, и потом дальше, до самой Атлантики…

Но это были лишь мечты; в реальности она летала на внутренних рейсах – из Сеула в Пусан и обратно, и так шесть раз в день. Надев неудобные каблуки, развозила еду по салону. Каждый раз ей обязательно встречались скандалисты, и приходилось потакать