Манифик - Тимур Александрович Темников Страница 67

Там был генетический материал Исая. Криминалист сказал ей, что она может сделать самостоятельную независимую экспертизу в любом диагностическом центре, и добавил, что хорошо было бы взять материал и от второго родителя.

– Я имею в виду, и от матери, – пояснил он, словно существовали еще какие-то варианты. – Тогда не останется никаких сомнений. – Он замолчал на секунду и уточнил: – У вас не останется.

Вернувшись домой, Дрозд стояла в ванной у зеркала и вспоминала его слова. «У тебя мои глаза», – сказал он несколько раз за их короткую встречу. Глаза сумасшедшего, талантливого человека, но при этом серийного убийцы. Он рассказывал ей про голос, который должен звучать у нее внутри. «А может быть, я тоже его слышу, просто не прислушиваюсь, а он тихий… пока», – думала Дрозд. Она так долго не моргала, вглядываясь в рисунок своей карей радужки, что ее глаза наполнились влагой и заблестели в отражении. Нет, она не плакала. Просто думала о своей жизни. Ненормальная она какая-то. Нечеловеческая. Мать – истеричка, с которой она не видела настоящего детства, а только меняющиеся лица преходящих отчимов. Бывший муж – инфантильный кусок пластилина с нарциссическими наклонностями, ищущий в свои сорок с лишним лет маму, которая бы им восхищалась. Она сама тоже не знает, чего хочет, потому выбрала работу покрепче – охотиться за убийцами и грабителями, строит своих мужиков в отделе, теряется перед начальством, вместо того чтобы жить. Взамен ароматов дорогих духов у нее запах мест преступлений, вместо надежного человека рядом – пустота съемной квартиры, в которой чисто, прибрано и неразложенный диван, потому что домой она приходит редко, просто переночевать. Да и кто с ней захочет быть, она ведь любить не умеет, заботиться не хочет, дорожить не научилась…

Развалившись на кресле, в котором еще несколько дней назад сидел Исай, Дрозд держала пробирку с его биоматериалом между большим и указательным пальцем и рассматривала ее содержимое на просвет настольной лампы. По большому счету, там нечего было рассматривать. Пластмассовый сосуд цилиндрической формы с коническим дном, от плотно притертой крышки в полость спускался тупфер, на конце его, не касаясь стенок, и хранилась та самая ДНК убийцы, часть которой находилась в ней самой. Она дочь маньяка-шизофреника и истероидной психопатки, доктора психологических наук. Вот это смесь, вот это жгучий коктейль, вот это отягощенный жизненный сценарий! Голливуд плачет, оттого что не успел придумать его самостоятельно, а жизнь продолжает преподносить еще и не такие сюрпризы.

Она прошла босиком на кухню и, открыв дверцу под раковиной, бросила пробирку в пустое мусорное ведро. Пластмассовый цилиндр с шуршанием мягко скатился на дно синего пакета для отходов.

Ей позвонил Семен и сказал, что Елена уже переведена в палату. Там ничего сверхъестественного не оказалось, как им доложили в первый раз. Ушиб средней тяжести, все функции сохранены, и через неделю ее уже выпишут. Пойдет снова под домашний арест, а пока у ее палаты наряд полиции на всякий случай.

– Боятся, что убежит? – спросила Дрозд.

Сама подумала, что жизнь любит повторяться. Но делает она это как-то криво. Хотя, наверное, ей виднее, как двигаться по кругу и не расставаться с новизной процесса.

– Нет, скорее опасаются повторной попытки убийства, – ответил ее помощник.

Дрозд слегка удивилась и сказала, что Исая уже нет, потому опасаться вряд ли чего стоит.

– Тут новый поворот, – почти весело ответил Семен. – Аврора исчезла. Словно растворилась. Экономисты ее тоже под браслет хотели дома посадить, но та пропала. Дематериализовалась. Собираются в розыск подавать, как водится: сначала в федеральный, а потом по линии Интерпола. Даже интересно, где они ее найдут, учитывая, что денежки со счетов тоже тю-тю.

Дрозд покивала головой, придерживая трубку у уха, но сама мало заинтересовалась последней информацией. Она свое дело сделала, а все остальное – забота другого управления. Ее не отпускали мысли о Елене, и она понимала почему. Она попросила Семена связаться с нарядом у двери в палату доктора и дать ей пять минут для нескольких вопросов. Возражения помощника о том, что время уже за полночь и такие ходы требуют согласования, ее не волновали. Через полчаса она говорила с Еленой.

– Вы знали все с самого начала? Я имею в виду, когда пришли на допрос, – спросила следователь.

Какое-то время в трубке стояла тишина. Дрозд даже подумала, что прервалась связь, и посмотрела на экран.

– Не сразу, – наконец услышала она ответ. – Только когда вы представились. И то я решила, что это совпадение.

– Тем более, если это совпадение, вы просто должны были рассказать все.

– Ну хорошо, а если нет? – медленно заговорила Елена. – Вы бы продолжили его ловить? Молчите? А я отвечу. У вас было два пути. Первый из них – это доложить вышестоящему начальству новую информацию о деле, и тогда бы вас отстранили от расследования, потому что вскрывшиеся подробности могли бы повлиять на его ход.

Дрозд открыла рот в попытке возразить, но Елена упредила все ее возможные доводы.

– И не думайте, что не отстранили бы и умолчали. Этот факт имел бы большой вес в случае судебного разбирательства, и адвокаты обязательно использовали бы его в суде. Второй ваш путь – ничего не докладывать, но тогда, зная, что нарушаете закон, вы бы находились под собственным давлением, и чем бы все закончилось, сложно себе представить. Я уверена, что ничем хорошим для вас. Внутри вас половина его хромосом, значит, как минимум наполовину вы с Исаем похожи.

Дрозд поджала губы, и ее глаза снова зачем-то заблестели.

– Я поняла. Спасибо, – прошептала Виталина.

– А Исая нужно было поймать. Иначе все закончилось бы гораздо хуже.

Дрозд поджала губы, сомневаясь, стоит ли задавать еще один вопрос.

– А как его звали по-настоящему? – наконец решилась она.

– Да как и вас, – услышала следователь в трубке. – Аркадий Дрозд. Отчество, правда, не помню. Он никогда не рассказывал об отце. Ни в больнице, ни впоследствии.

Дрозд кивнула и отключила соединение, прижав палец к красному кругу на экране.

Она достала из мусорного ведра пробирку и на следующий день отнесла ее в лабораторию. Решила, что даже девяносто девять и семьдесят пять сотых процента результата экспертизы для нее будут достаточным доказательством. Через десять дней получила результат на электронную почту. А еще через пять она получила пакет документов с голограммой и синей печатью.

Через месяц она отнесла этот пакет на свадьбу матери, прийти на которую пообещала, но после не собиралась. В ресторане было много гостей, профессуры и прочих нужных товарищей. Виталик за столом новобрачных сидел