Кисть ее руки. Книга 2 - Содзи Симада Страница 6

Высокий женский голос тянулся и тянулся, постепенно слабея, и, наконец, совсем стих. Все вокруг внезапно погрузилось в ошеломляющую тишину, как в черную дыру. Воцарилось такое напряженное безмолвие, что было слышно даже эхо моего дыхания. Я так и сидел на корточках, чувствуя беспокойство и борясь со страхом темноты, который, казалось, медленно оживал в тишине. Я терпеливо ждал, пока разрешится эта ситуация.

Наконец я услышал звук обуви. Это был звук чьих-то шагов внутри хижины. Казалось, деревянная дверь вот-вот раскроется. Я был совсем близко к этой двери, и поэтому не без основания опасался, что меня обнаружат. Мне некуда будет спрятаться, если выходящий обернется в мою сторону. Торопливо, но осторожно я обошел хижину сзади. Затем присел за углом и, слегка высунувшись из-за него, стал наблюдать за дверью.

Плохо пригнанная деревянная дверь открывалась с трудом. Однако ее не трясли изо всех сил, а, кажется, уже наловчившись, открыли, слегка приподняв. Было похоже, что открывавший ее старался не шуметь.

В проеме появилась тень маленького худощавого мужчины. На нем была черная рубашка и брюки, похожие на джинсы. Свет падал на него сзади, но когда его лицо выглянуло в дверной проем, на кончик его носа упал луч света. После этого его лицо мгновенно растворилось во тьме, но этот мгновенный снимок запечатлелся на моей сетчатке как неподвижное изображение, и надолго там сохранился.

В темноте я едва сдержал крик, который чуть было не издал от удивления. Ведь передо мной предстало знакомое лицо, которое я совершенно не ожидал увидеть. Это был Акира Фудзивара.

Значит, Фудзивара жив? Всегда молчаливый Фудзивара безмолвно появился в темноте, а затем беззвучно отошел от хижины и исчез в бамбуковых зарослях. Судя по всему, он собирался подняться по склону и направиться в сторону храма Хосэндзи.

Я был немного ошеломлен, и даже после того как Фудзивара исчез, я продолжал пытаться понять, что же означала только что увиденная мной сцена. Собственно говоря, понять этого я не мог. Акира Фудзивара был жив. Это само по себе хорошо, но ведь он исчез, ни слова не сказав своему наставнику Мории. Мория был уверен, что подобное не могло произойти ни при каких обстоятельствах. То есть случилось нечто поистине невозможное. Поскольку он исчез, не сказав ни слова, Мория заключил, что с Фудзиварой произошло что-то из ряда вон выходящее. Однако похоже, что ничего такого с ним не происходило.

Фудзивара сделал то, чего не следует делать по правилам мира работников сферы услуг. Это означает, что Фудзивара был готов быть исключен из своего мира. И это было незаурядное решение. Тут было о чем подумать. В чем здесь дело? Что заставило Фудзивару решиться на такой необычный поступок?

Но больше всего меня удивил не Фудзивара. Еще сильнее я был потрясен, когда увидел лицо женщины в японской одежде, появившейся из двери, которую Фудзивара оставил открытой. Женщина медленно закрыла дверь привычным движением, как будто запирала замок на собственной сумочке. Ее кимоно было надето совершенно небрежно, а прическа была в сильном беспорядке. Это была Икуко Инубо.

Даже такой тугодум, как я, сразу же догадался, что только что произошло внутри хижины. Прелюбодеяние. Мать Сатоми, посреди ночи скрывшись от мужа, прибежала в хижину, где стояла циркулярная пила, и занималась любовью с поваром Фудзиварой. И это мудрая и целомудренная хозяйка «Рюгатэя»?! Мое удивление неудержимо нарастало и постепенно охватило меня целиком. Постепенно мне открылся смысл слов, которые когда-то говорила мне Сатоми под дождем на горе Сэннин и рядом с этой хижиной. Спрашивала, красива ли ее мать, и говорила, что хижина страшная. Трудно было в это поверить, но дочь-старшеклассница знала все о романе своей матери.

Мать Сатоми заперла замок на двери и медленно, как бы нехотя, пошла в сторону «Рюдзукана». Но в моем сознании застыло фотографическое изображение ее лица, появившегося из-за двери хижины.

Честно говоря, до этого момента я не осознавал, что мать Сатоми так красива. Возможно, тут сказалось мое первое впечатление о ней, когда я увидел ее в растерянности и без следа косметики в ночь после пожара. Возможно, ее затмила красивая внешность Сатоми. Но только сейчас, когда она вышла на свет из двери, ее профиль выглядел совсем иначе. Под растрепанными волосами ее лицо сияло какой-то пугающей сексуальной привлекательностью. Какое-то мгновение я не мог понять, кто это был, и оставался в полном замешательстве. Прежде всего потому, что она выглядела очень молодо. На самом деле ей было около пятидесяти, но в темноте она выглядела скорее на тридцать.

Я не хотел терять ее из виду, поэтому я вышел из-за хижины и медленно двинулся вперед вдоль деревянной стены. Я думал, что она, скорее всего, просто вернется в «Рюбикан» и что незачем ее преследовать, но я ошибся. Икуко внезапно остановилась возле колодца, рядом с ручным насосом. Было темно, поэтому я не мог видеть, что она там делает. Поскольку она некоторое время стояла неподвижно, я было подумал, что она молится, как это делала Сатоми.

Но нет. Я ахнул. Ее кимоно внезапно соскользнуло вниз, обнажив белые плечи и спину. Она сняла кимоно, сложила его и положила на крышку колодца. Затем, обнаженная, она нажала на ручку насоса и наполнила водой жестяное ведро. Скрип насоса, шум текущей воды и шлепанье капель по камням наполнили ночную тишину. Затем она склонила обнаженное тело и без колебаний облила себя холодной водой из ведра. Я снова услышал громкий шум воды. Она распрямилась и снова нажала на ручку насоса.

Услышав этот шум, я понял, что могу двигаться, не опасаясь быть замеченным, поэтому вошел в заросли со стороны хижины и двинулся вперед через бамбук, чтобы быть ближе к месту, где она стояла. Она несколько раз облилась холодной водой и теперь вытиралась полотенцем, видимо, довольная этим. Хотя ее нельзя было назвать стройной, но у нее было красивое пропорциональное тело. Такие же ощущения вызвала у меня и Сатоми тогда, на реке Асикава, и вид ее матери, омывающей свое обнаженное тело в ночном тумане, показался мне очень живописным.

Вытерев торс, она встала и тщательно вытерла ноги. Затем она взяла кимоно, повернулась ко мне спиной и подошла немного ближе к свету, как бы показывая