Смерть на мосту - Тэйлор Адамс Страница 6

Но кто, как не я, ее сестра-близнец, должна попробовать восстановить ход событий?

Прежде чем продолжить, несколько слов специально для Кэмбри. Вот, сестренка, твоя книга, как и обещала. Наконец-то. Мне очень, очень жаль, что я опоздала на пятнадцать лет.

И очень жаль, что в конце ты умираешь.

________________

Блокнот на пружине, принадлежавший Кэмбри, – это описание последних девяти месяцев ее жизни в рисунках.

Сентябрь в Орегоне. По петляющему шоссе из Портленда к вечнозеленым растениям у воды – остановка у озера Крейтер. Затем Медфорд, домашнее пиво и валянье на диване перед телевизором вместе с беспечным и добродушным другом Блейка, ее парня. Друг поделился с ними мощным галлюциногеном, который он сам вырастил в коробке из-под обуви. Кэмбри казалось, что следующие три часа на нее падали волосатые тарантулы, будто сброшенные с самолета парашютисты. Наконец она перестала их бояться и начала просто давить.

Октябрь в Калифорнии. По автостраде 101 мимо Юрики к Стеклянному пляжу. Местные жители, проживающие рядом с воинской частью Форт-Брэгг, на протяжении десятилетий сбрасывали мусор в океан и невольно собрали самую большую в мире коллекцию стекла, отполированного волнами. На дне, среди темных камней, блестят голубые и зеленые осколки. Всю красоту карандаш и чернила не передали. Кэмбри взяла горстку этих стекляшек и положила в бардачок машины.

Ноябрь на туманном побережье, у скользких причалов и на мостах. Самый большой мост – Золотые Ворота.

Декабрь и январь в Нью-Мексико, Аризоне, Техасе. У них с Блейком еще все хорошо, но деньги заканчиваются быстро. Они играли во фрисби на апокалипсических просторах выжженной солнцем пустыни Уайт-Сандс. Ветер поднимал волны белого песка на высоту пятидесяти футов. Однажды ночью, лежа под звездным небом, Блейк спросил ее, что она собирается делать после этого долгого путешествия, когда они наконец вернутся в Сиэтл.

– Покончу жизнь самоубийством, – ответила Кэмбри.

Он неловко рассмеялся.

Февраль и март в Луизиане, Джорджии, Флориде. Кэмбри рисовала белые особняки с подъездными дорожками длиной в полмили, гирлянды на деревьях и чешуйчатые головы аллигаторов. С Блейком они стали ругаться чаще, причем спор начинался внезапно и яростно, словно буря. В районе Форт-Майерса град разбил лобовое стекло «Тойоты», они словно попали под обстрел. Отношения стали еще хуже. У автомастерской Блейк с угрюмым видом заявил, что идет в магазин на заправке за сигаретами. Кэмбри ждала полчаса, потом пошла за ним. На автозаправке продавец сказал, что видел, как мужчина, похожий на Блейка, встретил приятеля и вместе с ним уехал. Он украл четыре тысячи долларов и их маленький пистолет двадцать пятого калибра. У Кэмбри в кошельке осталось семнадцать долларов и машина с только что отремонтированным лобовым стеклом.

Она поехала дальше.

Почему бы и нет?

В Сиэтл она вернется без него. Это она предложила отправиться в путешествие на год. Не Блейк. Дорогу домой она найдет – если вообще захочет возвращаться. И попадет туда тогда, когда захочет сама.

Апрель в Вирджинии, затем через огромное зеленое плато Озарк, под разваливающимися трубами заржавевших бумажных фабрик и еще каких-то заводов, потом на север, в Дакоту. Рисунков становится больше – теперь Блейк не дергает ее за руку, как непоседливый ребенок. Она решила уменьшить расходы и продала трейлер. В день Кэмбри стала проезжать большие расстояния. Подработкой она пополняла денежные запасы. Воровать ей не нравилось, но иногда приходилось. В основном еду.

Теперь июнь. Монтана.

Ее последний блокнот почти заполнен. От Магма-Спрингс до Сиэтла не так уж и далеко, один-два полных бака бензина. Ее манит прошлая жизнь, ей не хватает комфорта: водопровода, розеток. В этом месяце зубы стали болеть сильнее. То и дело на зубной щетке появляется кровь.

По ее прикидкам, сегодня вечером она доберется до Кер-д’Алена. Если выедет прямо сейчас.

От кемпинга «Голова собаки» она идет пешком, сначала по дороге, потом срезает путь через густой холмистый лес. Теперь у нее тяжелый рюкзак – в канистре плещется бензин. Когда она забирается в такую глушь, то ворует только один-два галлона. Не хочется, чтобы люди потом вообще не могли никуда уехать.

Поздний вечер, температура воздуха очень приятная. За соснами оранжевое солнце, а небо приобретает сиреневый оттенок. Никаких голосов, никто не спорит, не ругается – только стрекочут сверчки и сухая трава хрустит под ногами. Кэмбри любит тишину, запах сосновых иголок и ягод. Осталось немного, до автомагистрали минут пять – там она оставила машину. Внезапно она видит столб дыма.

«Горит моя машина», – подумала она.

В последнее время с головой у нее не все в порядке. Начиная с Флориды, она больше не в состоянии контролировать панические атаки – психолог называл их фуриями. Сова означает близкую смерть. Зубная боль – раковая опухоль. Дым – ее «Тойота» в огне.

Оказалось, что дым поднимается рядом с тропой, где она идет. Фактически это несколько столбов грязного дыма на фоне Скалистых гор с белыми шапками. Кэмбри любопытно, что это за дым. Она останавливается и, прищуриваясь, сквозь ветки деревьев пытается рассмотреть, что происходит.

Может, трава горит?

Она видит источник дыма примерно в четверти мили внизу: голая зацементированная площадка, белая как кость. Словно здесь когда-то собирались построить здание, но так и не построили, а теперь тут все заросло сорняком. Прицеп и проржавевший грузовик. Высохший колодец. Наваленные кучей бревна и гравий. Земля темная, влажная, словно только что вскопанная.

Дым поднимается от четырех костров. На голой цементной площадке они выложены как по линеечке, к тому же каждый костер окружен пирамидой из камней. Конструкция похожа на небольшие очаги. Языки пламени не могут выбраться наружу, оранжевый огонь словно пойман в капкан.

Между кострами разгуливает мужчина.

При виде еще одного человека Кэмбри вздрагивает, но она была уверена, что находится тут одна. Она идет дальше, спотыкаясь о камни под ногами. С этого расстояния незнакомец кажется размытым пятнышком. Похоже, он раздет по пояс. Он наклоняется над каждым костром и помешивает его то ли палкой, то ли кочергой. Он доходит до конца ряда, поворачивается и снова проверяет каждый костер.

Медленно, спокойно, методично.

Кэмбри жалеет, что оставила бинокль в багажнике. Ближе подойти она не решается. Даже четверть мили для нее слишком близко.

Догадаться нетрудно – он сжигает ветки, как делают многие, прежде чем начнется летний запрет на сжигание сухой травы и веток у себя на участке. Но костры слишком маленькие, да и каменные пирамиды выглядят так, будто собраны для чего-то другого. Может, он что-то коптит, готовит на медленном