Смерть в подлиннике - Алексей Макеев Страница 59

– А если людей в этом ресторане спросить, они это подтвердят? Или они тебя в лицо не помнят?

– Как же они меня не помнят? Они меня наизусть знают! Я им всегда хорошо башляю. Меня там каждая собака знает. Прямо сейчас можно ехать спросить, все скажут, что я там весь вечер провел. Так что Мрачняка не я завалил, не я!

– Ладно, Угрюмова пока оставим. А что ты про 20-е число скажешь? Это был понедельник. Или ты в понедельник тоже в «Жемчужине» ужинаешь?

– Нет, я там не каждый день… Сейчас посмотрю…

И Забелин снова принялся листать свой блокнот. Нашел нужную страницу, уставился на нее, лицо у него вытянулось.

– Понедельник… – медленно произнес он. – Ну да, это же понедельник был… Я накануне с ребятами сидел… Посидели хорошо так, но перебрали… Я едва до дома добрался. И в понедельник мне ничего не хотелось, на спиртное вообще смотреть не мог. Так что я после работы сразу домой поехал. Да, дома был. Никто это подтвердить не может, только жена. А жене вы, конечно, не поверите, жене веры нет…

– Почему же не поверим? – возразил Гуров. – Если ее показания будут совпадать с другими данными, то поверим. Значит, 13-го, накануне гибели Коршунова, ты выпивал с друзьями?

– Ну да, там же, в «Жемчужине», пили…

– А что за друзья? Например, Смурной там был? Или Терехин? Или Щедринский?

– Да вы че?! Я с бывшими, со свинцовскими, не корешусь! Зачем это мне? У меня новые друзья, из бизнеса. Люди серьезные, ни в чем таком не замешаны… А кроме того, Терехин или Щедринский со мной не станут встречаться. По разным причинам…

– Значит, ни с Угрюмовым, ни с Коршуновым ты давно не виделся?

– Редко вижусь. Если только по делам. У Мрачняка ведь тоже ресторанный бизнес, как у меня, некоторые поставщики общие. Потом в налоговой иногда пересекаемся или в банке…

– Кто из бывших участников вашей банды мог таить зло на этих двоих? Кто мог желать им смерти?

– Кто? Да любой мог. Лихие были ребята, особенно Слава Угрюмов. Он и мне дорогу перебегал. Но только я бы не стал из-за него свободой рисковать. Зачем? Что было, то прошло. Надо не со старым возиться, а новые вопросы решать.

– Кто из ваших прежних, свинцовских, любил с огнем дело иметь? Был человек, который любил сжигать свои жертвы?

– С огнем… – Игорь Забелин задумался. – Что-то не припомню такого… Хотя… Да, был такой человек! Только знаете, кто это был? Вот Слава Угрюмов и был таким поджигателем! Когда ему нужно было с кого-то бизнес поиметь, он ему поджоги устраивал. Два или три таких случая могу вспомнить. А больше, пожалуй, никто особо с огнем не любил баловаться.

Гуров внес в свой блокнот несколько отметок, после чего убрал его и поднялся.

– Ладно, Забелин, пока у меня к тебе все, – сказал он. – Но имей в виду: я тебе запрещаю уезжать из Егорьевска. Ты у меня находишься в статусе подозреваемого. Поскольку у тебя точно нет алиби на 20 сентября, день убийства Коршунова. И вообще твоя роль в гибели этих двоих пока неясна. Так что мы с тобой еще увидимся.

И Гуров покинул кафе «Блиндаж». Сев в машину, он снова открыл свой блокнот на той странице, где оставил записи после беседы с прокурором Зубченко. «Ага, он мне рекомендовал прежде всего побеседовать с Терехиным и Щедринским. Характеризовал их как людей, которые наверняка покончили с криминальным прошлым. К тому же называл этого Петра Петровича Щедринского как человека словоохотливого, который легко пойдет на контакт. Что ж, с Терехиным я уже встретился. Поговорил и с подозреваемым Забелиным. Значит, можно вернуться к прокурорскому списку и встретиться с Щедринским». И сыщик набрал номер владельца кредитных контор.

В ответ он услышал мелодичный женский голос, который осведомился, кто звонит. Гуров представился и сказал, что ему необходимо срочно переговорить с предпринимателем. При этом он особо напирал на слово «срочно».

– Подождите минутку, – сказала секретарша, явно растерянная. – Я спрошу…

И в телефоне заиграла музыка, которую обыкновенно ставят в таких случаях. Впрочем, слушать успокаивающие перезвоны сыщику пришлось недолго. Он снова услышал голос секретарши, которая сообщила, что Петр Петрович Щедринский ждет полковника Гурова. И назвала адрес головного офиса.

Подъехав по названному адресу и увидев величественный подъезд и дверь офиса, не уступающую дверям самых престижных банков, Гуров понял, что попал в мир крупного бизнеса – крупного, конечно, по областным меркам. В вестибюле его ждал заранее высланный ему навстречу охранник, который проводил его на шестой этаж, в офис хозяина кредитных контор. Петр Щедринский уже ждал сыщика, стоя возле двери. Он проводил его до кресла, предложил на выбор чай или кофе и вообще рассыпался в любезностях. И пока хозяин кабинета демонстрировал свое уважение к знаменитому сыщику, Гуров внимательно его разглядывал. Больше всего Петр Щедринский напоминал ему персонажа романа «Мертвые души» Павла Чичикова, как его обычно изображают на иллюстрациях. Это был низенький полный человек, с залысиной, постоянно улыбающийся. «Интересно, когда он отбирает у своих клиентов последние деньги, он тоже так улыбается?» – подумал Гуров. Но спросил он хозяина кабинета о другом.

– Скажите, вы хорошо знали убитых Угрюмова и Коршунова? – спросил он.

– Разве можно о ком-то сказать, что хорошо его знаешь? – возразил Шедринский. – Каждый человек в своем роде загадка. Тем более такие люди, как эти двое. Они оба были достаточно нелюдимые люди, малоразговорчивые.

– Но ведь вы были с ними в одной организации, разве не так? – напомнил Гуров. – Так что приходилось общаться.

– Да, был в моей биографии такой эпизод, не отрицаю, – сказал хозяин кабинета. – По молодости лет все мы иногда делаем ошибки, о которых потом приходится жалеть. Но я пробыл в этой организации, как вы ее назвали, совсем недолго и быстро порвал с ней всякие связи.

– Допустим. Тем не менее вы были знакомы с этими людьми. Поэтому я возвращаюсь к своему вопросу: что это были за люди, Угрюмов и Коршунов?

– Хорошо, постараюсь максимально полно ответить на ваш вопрос, – отвечал Щедринский. – Хотя принято считать, что о мертвых нельзя говорить плохо, но ничего другого об этих двоих я сказать не могу. Они были людьми крайне жестокими, безжалостными. В этом они походили на главаря банды, Голубева. На мой взгляд, получилось несправедливо, что Голубева убили в перестрелке, а эти двое даже не получили больших тюремных сроков. По моим подсчетам, Угрюмов виновен по крайней мере в трех убийствах, а Коршунов – даже в четырех. Хотя