Под черным небом - Ингер Вольф Страница 5

– И чего это я сижу тут и спорю с тобой, как будто у тебя есть выбор, – проворчал себе под нос Андерсен. – Это вообще-то приказ.

Они уставились друг на друга через стол. Андерсен и Трокич сотрудничали уже много лет, но их отношения никогда не выходили за рамки работы. То, что у Андерсена был друг, оказалось, наверное, самым личным, что Трокич узнал о шефе за все эти годы.

– А что Асгер Вад делал на Аляске? – спросил он, пытаясь понять, что могло заставить датчанина переехать в еще более холодное место.

– Вначале он преподавал и занимался исследовательской деятельностью. Но потом с ним произошел несчастный случай во время охоты с приятелем в горах, или в лесу, или что там у них за хрень. Он повредил ногу, ему было трудно стоять долгое время, и преподавать стало тяжело. Так что последние два года он работал только научным руководителем в университете, был связан с вулканической обсерваторией и, кроме того, писал книги, – объяснил Андерсен. – Асгер написал три книги о вулканах, – с гордостью добавил он. – Насколько мне известно, дела у него шли хорошо. Он не разбогател, но и в деньгах не нуждался. В Данию они возвращаться не собирались. По крайней мере, об этом речи не шло, когда я с ним разговаривал в последний раз.

– А что насчет его семьи?

– Жена Асгера работала секретарем в Анкоридже, в инженерной компании, принадлежащей датчанину. Дети учились в международной частной школе.

– А что с этой девочкой, Марией? – спросил Трокич. – Она же не могла просто раствориться в воздухе?

– Она пропала бесследно. Как я понял, они боятся, что преступник забрал ее с собой, держит в плену или убил. Ужасно… Асгер как-то взял ее с собой в гости к нам, когда она была еще совсем малышкой. Девочка выглядела такой милашкой с этими ее хвостиками и плюшевым мишкой в охапке. Сидела за моим письменным столом, рисовала и болтала без умолку. Моя собственная дочь всего на пару лет старше ее, так что они замечательно играли вместе. – Он сглотнул, его взгляд остекленел. – Невыносимо думать о том, что Мария находится – или находилась – в лапах настолько жестокого маньяка…

– А что известно полиции Аляски на настоящий момент?

– Практически ничего, если не считать улик с места преступления. Единственное, что мне удалось из них вытянуть, – это что троих членов семьи застрелили, что Асгеру в горло напихали пепла и что все вокруг было залито кровью. Да, и еще про этот чертов кукольный домик.

Трокич почувствовал, как у него мороз пошел по коже. В горло напихали пепла?

– Похоже, убийца основательно съехал с катушек. Наверное, он хотел всем этим что-то сказать, – заметил комиссар. – Так же, как в деле о Собирателе ос, когда преступник отрезал губы жертвам. Это должно что-то значить.

Андерсен отложил пилку для ногтей, взял сигару из стоящего на столе ящичка и понюхал. Неохотно положил ее обратно.

– Согласен. Я должен узнать, что именно. Так, у нас с ними разница во времени минус десять часов, а дорога займет примерно двадцать часов. Если ты отправишься в путь завтра утром, то прибудешь на место к вечеру по местному времени. Может, даже раньше, если мы найдем подходящий рейс.

Трокич тяжело вздохнул. Похоже, придется ему вытащить из шкафа зимнюю одежду, хочется того или нет.

– Я сделаю все, что смогу, – проворчал он, поднимаясь.

– Спасибо. Давай не беси их там. Волк-одиночка им не нужен, так не пойдет. И поосторожней с медведями. Я слышал, они жрут людей.

4

Домики, где жили студенты, находились на окраине кампуса, наискосок от городской больницы Провиденс. Энджи припарковала свой черный «форд» на наполовину заполненной парковке, вышла из машины и запихнула длинный черный хвост под ворот черной парки. Подтянула повыше серые гетры. Тепло машины мгновенно выветрилось, и ее встретил кусачий мороз.

Несмотря на усилия полицейских, обзванивавших все те места, где могла бы находиться Мария Вад, о ее местонахождении все еще было ничего не известно. Энджи никак не могла перестать перебирать в голове возможные варианты. Девочке удалось сбежать и она где-то прячется? Но тогда где? В чьем-то сарае? Поиски на близлежащей территории пока ничего не дали.

Она еще раз взглянула на фото, которое с разрешения шефа вынула из рамки в гостиной дома Вадов. Оно было новее фотографии в спальне. Мария выросла в красивую девочку с длинными светлыми волосами. На худеньком лице с тонкими чертами светились робкие голубые глаза. Что-то в этом ребенке затронуло какую-то струну в самой Энджи. Она могла бы быть ее дочерью.

Энджи сунула фото во внутренний карман и огляделась. Если бы Мария захотела спрятаться в Анкоридже, для этого тут полно подходящих мест, но действительно ли она где-то пряталась?

Учебное заведение, куда она приехала, было филиалом крупнейшего в штате университета. Университетский городок находился в центре города. Корпуса в различных архитектурных стилях, красивых и не очень. Перед ними был разбит сквер с густым кустарником, невысокими соснами и тонкоствольными березами. Тут можно было легко заблудиться, если не знать точно, куда идти. В филиале училась примерно тысяча студентов, и жизнь в кампусе била ключом: тут и там спешили по своим делам молодые люди в теплых шерстяных шапках. К счастью, полицейский участок, институт судебной медицины и лаборатория находились совсем неподалеку.

С утра снова пошел снег, и большинство машин на парковке украсили сугробы разной толщины. Молодой парень с мокрыми от снега волосами и в одном свитере разглядывал Энджи и ее машину так, будто она инопланетянка. Наконец он развернулся и заспешил в сторону университета.

Энджи пошла по узкой дорожке, ведущей в глубь кампуса, и вскоре оказалась у дома, где жила няня Марии, Джоанна. Когда этим утром полицейские обзванивали родителей учеников и учителей школы, где училась девочка, сразу несколько из них указали на Джоанну, которая часто забирала Марию после уроков.

Когда Энджи толкнула от себя тяжелую дверь, ее охватило дурное предчувствие. Нашла комнату Джоанны и постучала.

Открывшая ей девушка выглядела бледной и заплаканной. Глаза опухли и покраснели, длинные черные волосы потускнели и спутались. Она была невысокой и хрупкой на вид, скорее даже анорексично худой; тощие руки торчали из рукавов слишком