Сомневающийся убийца - Цзюньлинь Чэнь Страница 5

– В чем же разница? Ведь и в первом, и во втором случае выбор стоит одинаковый – убить одного или убить пятерых. Так почему же вы поменяли свое мнение? На чем основываются ваши принципы? Давайте сначала послушаем ваши аргументы. Передайте микрофон вон тому студенту в кепке!

– Мне кажется, вторая ситуация все-таки немного отличается от первой… – начал объяснять коренастый студент в бейсболке. – Толстяк на мосту ни в чем не виноват. Он просто сторонний наблюдатель, не имеющий никакого отношения к происходящему. И не должен приносить себя в жертву, – сказал он и с жаром добавил: – Быть полным – не порок!

– Разумный довод, быть полным, действительно, не порок, – профессор, как и прежде, говорил с полным равнодушием. – Тогда скажите мне, а тот худой, болезненный рабочий, стоящий на развилке, он разве не безвинная жертва? На основании чего у нас есть право решать, что он должен пожертвовать собой?

Студент в бейсболке ничего не ответил, только сконфуженно улыбнулся. Другие слушатели начали тихонько переговариваться, делясь своими сомнениями по этому поводу.

– Хорошо, садитесь! – сказал профессор.

Он вернулся за кафедру и перелистнул несколько страниц записей лекций. Это движение не осталось незамеченным: студенты, охваченные жаждой знаний, приготовились ловить каждое слово лектора.

– Какое из двух решений верное? Важно посмотреть, какие принципы лежат в основе той или иной точки зрения. Об этом рассказывает «Моральная сторона убийства»[6]…

Профессор продолжал говорить, а студенты принялись торопливо записывать. Шур-шур-шур – по аудитории пронесся скрип сотен ручек по бумаге. Если закрыть глаза, могло показаться, что это оркестр в унисон играет шуршащую мелодию.

– В примере с толстяком на мосту мы исходим из теории абсолютного идеализма. Каким бы ни был результат нашего решения, мы руководствуемся абсолютными моральными принципами. Даже если убийство одного спасет пять жизней, убить невинного человека кажется ошибкой, ужасной, непростительной ошибкой…

Итак, какой вывод можно сделать из этих двух примеров? Нет единого принципа, правила или критерия, на основе которых мы можем четко разграничить, что правильно, а что ошибочно, что есть добро и что есть зло. Любая проблема требует рассмотрения с разных точек зрения. Не позволяйте внешней реальности вводить вас в заблуждение. Правоведение постоянно пробуждает наше рациональное мышление, и изучать эту науку – значит, смотреть в разных направлениях. На сегодня всё. Все свободны!

«Дзы-ы-ынь-дзынь!» – пронзил воздух звонок.

Профессор взял с кафедры свои вещи и с бумагами подмышкой зашагал к выходу. В его движениях сквозило невозмутимое спокойствие, казалось, все это давным-давно стало для него всего лишь обыденностью.

Чэнь Муян вдруг понял, что оказался вжат в угол у выхода из зала: начавшаяся после звонка сумятица застала его врасплох. Уворачиваясь от окруживших его студентов, он стал пробираться сквозь толпу. Не без труда найдя глазами фигуру профессора, он заспешил в его сторону.

– Профессор Фан, здравствуйте! – воскликнул Чэнь Муян, подойдя к Фан У. Тот медленно повернулся.

Профессору было лет пятьдесят. Бледная кожа без намека на румянец, седые волосы на макушке казались будто бы не натуральными, а покрашенными, на плечах виднелись белые крошки от мела. Серый пиджак был ему велик как минимум на размер, манжеты протерлись до блеска, а ботинки, очевидно, давно не чистили, и они, казалось, могут развалиться прямо на глазах.

Встретившись взглядом с Фан У, Чэнь Муян застыл и не сразу пришел в себя. На мгновение лицо профессора показалось ему холодным и незнакомым, он как будто постарел на много лет по сравнению с тем, каким его помнил Чэнь Муян. Хотя он и раньше не особо следил за собой и порой говорил как робот, словно по шаблону, но всегда сохранял бодрость и энергичность, производя на окружающих неизгладимое впечатление. Сейчас же он сгорбился, осунувшееся лицо отражало пережитые житейские невзгоды, впалые глаза больше не излучали свет. Похожие на черную дыру зрачки словно скрывали спрятанное где-то очень глубоко сияние, вытащить которое наружу никому не под силу…

– Декан Фан, я Чэнь Муян, набор 2007 года, группа 2, специальность «уголовный розыск»… Помните меня? – какое-то странное чувство заставило Чэнь Муяна говорить с неестественной официальностью.

Фан У внимательно разглядывал Чэнь Муяна. Холодные, застывшие, словно у статуи, черты лица наконец смягчились, но улыбка все равно казалась несколько скованной.

– А, это вы, Чэнь! За последние два года я сменил столько должностей, но обращение «профессор Фан» для меня все равно привычнее всего.

Чэнь Муян улыбнулся:

– А я помню, как меня называли Маленьким принцем.

В начале учебы Чэнь Муян завоевал дурную славу: прогулы, шпаргалки на экзаменах. Он открыл в себе невероятный талант в искусстве списывания, и в конце концов его прозвали Принцем шпаргалок. Чэнь Муян никогда не стеснялся своего прозвища, наоборот, гордился и наслаждался всеобщим вниманием. Все изменилось на втором курсе, когда лекции по уголовному праву у них читал Фан У.

– На вопрос ответит… Молодой человек в синей футболке!

Стоял прекрасный летний день, близился вечер. За окном стрекотали цикады, но студентам в аудитории было не до веселья. Словно пельмени, которые закинули в кипяток, они страдали от жары в раскаленном помещении и при всем желании не могли заставить себя сосредоточиться на лекции. Но, конечно, виновницей охватившего всех оцепенения в какой-то степени была и сложная для понимания тема «Наказание за преступление должно основываться только на законе».

Чэнь Муян же, в отличие от всех остальных, был полон сил и энергии и о чем-то оживленно болтал с соседом. Довольное выражение лица и нарочитая бравада не могли не привлечь внимание Фан У, и он специально вызвал отвечать этого умника.

Чэнь Муян лениво поднялся с места.

– Ваше имя?

– Это Принц шпаргалок, профессор! – выкрикнул кто-то с задних рядов, и раздался дружный хохот.

Чэнь Муян повернулся и с сердитой гримасой глянул туда, откуда прозвучала шутка. В аудитории по-прежнему стояла жуткая жара, но сонливость студентов как рукой сняло.

– М-м, ясно, – Фан У не казался рассерженным, а, наоборот, улыбался. – Ну тогда, Принц шпаргалок, расскажите нам, какие существуют производные от принципа законности?

Чэнь Муян так и остался стоять, безмятежно улыбаясь, всем своим видом показывая, что отвечать он не намерен. Ситуация была настолько абсурдной, что напоминала выступление какого-нибудь стендапера, и однокурсники, закусив губы, пытались не расхохотаться во весь голос. А Чэнь Муян и не скрывал, что наслаждается происходящим, будто ему совсем не важно, на какой сцене играть.

– Ну, раз Принц шпаргалок решил воспользоваться правом хранить молчание, давайте я расскажу, –