Маг и Отшельник - Маргарита Малинина Страница 5

— Отшельник, — сказала Светка трагическим тоном, как будто я сама не могла прочитать. С английским я знакома и слово Hermit перевела с легкостью. Да и картинка говорящая: пожилой монах в сером одеянии с фонарем Диогена — совсем один, в ледниках, будто что-то ищет. Может, такого же одиночку?

— И что это значит? — спросила за меня Маринка.

— Закрытый человек, живешь в своем внутреннем мире, никого не хочешь в него пускать. Отшельник — это не обстоятельства, а личный выбор.

На этой глубокомысленной фразе препод снова проснулся — но только чтобы сказать нам, что лекции окончены и мы можем идти.

Дома, пока подружка «марафетилась» в ванной, где у меня хороший свет, я достала из шкафа розовое платье. Совсем не мятое… Будто нарочно. Зовет. Я посмотрела на часы. В принципе успеваю.

Но оно тонкое, из вискозы, почти летний вариант, и рукав три четверти. Может, вместо кожанки надеть утепленный плащик? Но он такой старый… А куртка хоть новая. Но в таком прикиде я замерзну. Стоит ли оно того? Там уже вон сколько претенденток набралось, включая таких акул как Олеська, которая, по слухам, аж с «подающим надежды хоккеистом» встречалась, как о нем писали в местной прессе. В то же время, по тем же самым слухам, с кем она только не встречалась… Бабуля про таких всегда говорила: «клеймо негде ставить».

— Че задумалась?

Я вздрогнула. Даже не заметила, как Маринка вернулась в комнату — вся радостная, сияющая, искрящаяся, как шампанское в бокале.

Шампанское я, кстати, не люблю.

— Как думаешь, там будет алкоголь?

— Конечно! Спрашиваешь! — обрадованно прыснула подруга. — Неужто решила нализаться впервые в жизни?

— Ты же знаешь, я пью только легкие коктейли, — сморщилась я. — Или мартини с кучей сока и льда.

— Ой, ну брось… Одевайся и идем.

До места добирались на метро и автобусе. Мы успели вовремя. Возле нужного подъезда уже собрался народ с потока. Некоторых я знала, некоторых нет. Удивительно, что Алекс позвал даже людей из другой группы, учитывая, что он и наших еще не всех хорошо знает.

— Вот и хочет познакомиться и зафрендиться! — возразила в ответ на мои озвученные мысли Маринка. — Что ты придираешься к нему?

Ничего себе… Марина заступается за парня, с которым, как и я, толком ни разу не пообщалась. Мне стало немного обидно за себя и нашу дружбу.

Я огляделась. Дом очень длинный, разделен на корпуса, но это одно цельное здание. Забор, огораживающий жилой комплекс, состоящий из трех таких домов, поставлен практически впритык к стене здания, а рядом, с той стороны, где мы стояли, вполне комфортно себя чувствовала самая настоящая заброшка. Вот тебе и элитный дом. Впрочем, дома выглядят мило, одинаково-разноцветные (бело-синие с вкраплениями оранжевого) в шестнадцать этажей и консьержами в каждом подъезде, так что я опять придираюсь, как скажет Маринка. Девелоперы не виноваты, что рядом с полученным местом стоит старый дом, тоже, кстати, высотка, но в двенадцать этажей. Дом строили-строили и не достроили, получается. Точнее, достроили, но не отделали. И теперь он стоит одинокий, заброшенный, никому не нужный и злобно пялится на меня своими пустыми прямоугольными глазами-окнами. Почему-то под этим взглядом стало неуютно, будто меня разглядывал кто-то живой со своими отнюдь не добрыми планами.

— Че ты зыришь? Что нашла там? — Маринка тоже вылупила свои большие карие глазищи в сторону дома, но быстро пожала плечами и отвернулась, не найдя там ничего интересного.

Я не успела ответить бесцеремонной подружке, потому что дверь парадной распахнулась, и какой-то незнакомый парень, такого же роста и фигуры, как Алекс, но только с темными волосами и немного старше на вид, махнул нам рукой, мол, заходите.

— Какой клевый швейцар! — обрадовалась Маринка и пошла на зов, как загипнотизированный кролик.

— Вряд ли это швейцар, — усомнилась я, идя за всеми в здание и чувствуя, будто меня заманивают в какую-то ловушку. Даже не знаю, откуда взялось это странное ощущение. Ничего коварного в подзывающем жесте не было, как и в самом парне. Возможно, соседний дом вызвал во мне пароксизм неконтролируемой фантазии.

Консьержем оказалась пожилая старушка за ноутбуком (как и предсказывала Маринка) и ничего у нас не спросила. Пока мы поднимались на лифте (в доме их было два, с обширными кабинами, так что влезли все), выяснилось, что парень — это Денис, старший брат Алекса.

На шестнадцатом этаже всего две квартиры, одна из дверей открыта, в связи с чем активно пропускает в парадное звуки музыки, разговоров и звона посуды, неудивительно, что туда мы и зашли.

Пространство, открывшееся взору, было огромным. Ничего странного, учитывая, что на целом этаже всего две квартиры. Совмещенная гостиная-столовая-кухня находилась справа от двери, и сразу было видно, сколько там диванов и столов, покруче любого ресторана, а сразу напротив двери располагалась какая-то мини-комната с аркой, прямо по центру которой находилась самая настоящая металлическая винтовая лестница. Оставалось загадкой, куда она вела, ведь этаж — последний; к сожалению, я не успела исследовать это помещение, потому что Денис, велев нам оставить в прихожей куртки и сумки, сразу проводил всех в гостиную.

Олеська уже была там — возле новорожденного. Вся «намарафеченная», как скажет Марина, русые волосы начесаны не хуже Анджелы Дэвис, в ушах крупные серьги. Оказывается, она напросилась прийти пораньше — помочь с готовкой; хотя изначально изыски кулинарии не предусматривались, это было видно по количеству пицц, чипсов и наборов с роллами и суши. Однако с ее легкой руки на том же столе, прямо между двумя огромными коробками с пиццами, появилась кастрюлька — тушеные овощи с мясом и грибами. Ай да Олеська! Посуда ожидала прихода гостей на отдельном столике, стояла стопкой, одинакового размера и формы, но разных цветов, видимо, такой оригинальный набор. Одна из тарелок была в руках у Алекса, и именно блюдо сокурсницы дымилось нынче в ней.

Народ, прибывший с нами, тут же налетел на еду, а Олеся, сидевшая настолько близко к Алексу, словно их склеили «Моментом», показала на нас рукой:

— Вот и Маринка с Каринкой! — и выразительно оглядела мой прикид. Уже рот открыла, чтобы что-то съязвить по поводу платья, дескать, правильно, что послушалась меня и переоделась, но не успела, слава богу, потому что Алекс при виде нас приподнялся и потянул через стол свою длинную белокожую руку.

— Очень рад, что вы пришли!

Он даже тарелку на время отставил. Мы пожали ему руку, поздоровавшись и поздравив с праздником, и сели