Роберт Ладлэм - Дом Люцифера Страница 49

Араб понизил голос и заговорил совсем тихо, конфиденциально. В каждом слове звучала гордость:

— Да, имеются и кое-какие другие новости. Одновременно хорошие и плохие. Моим людям удалось выяснить, что Джон Смит знал этого Марти Зеллербаха с самого детства. И Билл Гриффин тоже является его давнишним другом.

Тремонт нахмурился.

— Так значит, это все-таки Билл Гриффин предупредил тогда Смита в парке Рок Крик!

— И уж определенно не имеет намерения убивать его, — подхватил аль-Хасан. — Что, впрочем, не означает, что он заложил всех нас.

— Считаешь, он все еще хочет получить свою долю?

— Нет никаких оснований утверждать обратное.

Тремонт задумался, затем после паузы заметил:

— Что ж, в таком случае можно использовать его в наших интересах. Ладно. Ты пока займись Джоном Смитом и теми типами, с которыми он сейчас находится, — в голове у него начал зарождаться план. Да, именно! Теперь он точно знает, что надо делать. — А Гриффином я займусь сам.

7.52 вечера

Турмонт, Мэриленд

Билл Гриффин улыбнулся краешками губ. За последние два часа мимо трехэтажного дома Джона Смита, притулившегося у подножия горы, трижды проезжал белый фургон, развозящий пиццу. Сам Гриффин сидел в доме, не включая света, с шести часов вечера и весь этот день старался держаться подальше от Форт-Детрика. Первый раз он заметил белый фургон, когда тот медленно проехал мимо дома. Может, это Джон проверяет, все ли там спокойно? Во второй раз он уже вооружился биноклем ночного видения и разглядел, что на месте водителя никакой не Джон. На третий раз Билл уже точно знал — это человек аль-Хасана. И ищет он Джона, а также, возможно, и его тоже.

Гриффин знал, что араб заподозрил его еще со времени той встречи в парке Рок Крик. Но представить, что Гриффин будет отсиживаться в доме Смита — нет, на такое ему вряд ли хватило бы воображения. Гриффин был очень осторожен и не оставил никаких следов своего пребывания здесь. Машина его была спрятана в гараже пустующего дома, в трех кварталах отсюда. И входил он в дом Джона, подобрав ключ к замку на задней двери. И поскольку сам Джон так и не появился ни в Детрике, ни в Турмонте, Гриффин уже начал подумывать, что он вряд ли появится вообще. Может, аль-Хасан уже убил его? Нет. Иначе не стал бы он посылать человека дежурить здесь, возле дома, в попытке обнаружить или его самого, или Джона.

Он быстро пересек погруженную во тьму гостиную и оказался в кабинете. Включил компьютер, ввел пароль, а затем и код доступа к секретному веб-сайту. И тут же увидел на экране монитора послание от своего старого друга и напарника из ФБР Лона Форбса.

«Тебя разыскивает подполковник Джонатан Смит. С той же целью заходил к Марджори. Смит объявлен в федеральный розыск, за ним охотятся полиция, ФБР и армейская разведка. Его подозревают в убийстве двух человек. Дай знать, если захочешь поговорить с ним».

Гриффин призадумался, затем решил провести еще кое-какую проверку. На сей раз ему удалось обнаружить следы еще какого-то хакера, пытавшегося войти в его сайт. Это означало, что его, Гриффина, разыскивает еще и некое третье лицо. Где он и кто — определить было невозможно. Но Гриффин занервничал.

Он выключил компьютер и направился на кухню, где находился черный ход. И, убедившись, что с этой стороны за домом никто не наблюдает, вышел и растворился во тьме.

8.06 вечера

Нью-Йорк

Четыре человека, собравшиеся в клубе «Гарвард», что на 42-й, явно нервничали. Они знали друг друга много лет, иногда находились по разные стороны баррикад, иногда их интересы и цели расходились. Но объединяло их одно общее свойство — ненасытная страсть к деньгам, власти, а также схожие взгляды на будущее, которое они на публике непременно называли чистым и светлым.

Самый молодой из четверых, генерал-майор Нельсон Каспар, занимал пост помощника председателя Объединенного комитета начальников штабов. В данный момент он тихонько переговаривался о чем-то с конгрессменом Беном Слоатом, периодически навещавшим Виктора Тремонта в его глуши, в поместье в Адирондаке. Каждые несколько секунд генерал Каспар нетерпеливо поглядывал на дверь. Нэнси Петрелли, секретарь Комитета по здравоохранению в кремовом вязаном костюме от Сент-Джона, нервно расхаживала перед наглухо занавешенными окнами. Генерал-лейтенант в отставке Эйнар Сейлонен, лоббировавший интересы американского военно-промышленного комплекса, сидел в кресле с книгой, но лишь притворялся, что читает ее. Оба генерала, и Каспар, и Сейлонен, явились на встречу в штатском, предпочтя военной форме строгие, но дорогие деловые костюмы.

Дверь отворилась — и все дружно повернули головы.

В комнату торопливой походкой вошел Виктор Тремонт.

— Прошу прощения за опоздание, леди и джентльмены, — легкий кивок в сторону Нэнси Петрелли. — Но меня задержали по делу, связанному с проблемой подполковника Смита. Которая, имею удовольствие доложить всем вам, близка к разрешению.

По комнате пронесся вздох облегчения.

— Как прошла встреча Совета директоров «Блэнчард»? — осведомился генерал Каспар. Этот вопрос особенно интересовал всех присутствующих.

Тремонт присел на ручку кожаного дивана — сама элегантность в этом черном смокинге и галстуке-бабочка. Он так и излучал уверенность и оптимизм, притягивая к себе собравшихся важных персон, словно магнитом. Затем вскинул изящно очерченный патрицианский подбородок и рассмеялся.

— Отныне весь контроль над компанией сосредоточен исключительно в моих руках!

— Наши поздравления! — громче всех заорал генерал Каспар.

— Прекрасные новости, Виктор, — удовлетворенно кивнул конгрессмен Слоат. — Таким образом, власть целиком переходит в наши руки.

— Я не была уверена, что вам это удастся, — призналась Нэнси Петрелли.

— А я ни на секунду не сомневался, — улыбнулся Каспар. — Наш Виктор всегда выходит победителем.

Тремонт снова рассмеялся.

— Спасибо. Огромное вам спасибо за доверие. Впрочем, должен заметить, я полностью согласен с генералом Каспаром.

Все снова дружно и весело расхохотались. Все, кроме Нэнси Петрелли. Ее смех был каким-то не слишком веселым. Зато она перешла прямо к делу:

— Так ты все рассказал Совету? Во всех подробностях и деталях?

— Терпение, друзья мои, терпение, — Виктор Тремонт скрестил руки на груди, улыбнулся и выдержал долгую паузу. Он их поддразнивал.

Напряжение в комнате достигло своего пика. Все взгляды были устремлены на него.

— Ну и?.. — первой не выдержала Нэнси Петрелли.

— Что сказал этот гребаный Совет директоров? — подхватил генерал Сейлонен.

Улыбка на лице Тремонта стала еще шире.

— Да они набросились на этот наш проект, как собаки на кость! — Он оглядел комнату, во взглядах присутствующих читалось облегчение. — А перед глазами прямо так и плясали долларовые купюры высшего достоинства! И знаете, мне на секунду показалось, что я в Лас Вегасе, а все они — эдакие автоматы с щелью для заглатывания монет.

— И никаких угрызений совести? — спросил конгрессмен Слоат. — На попятную, случайно, не пойдут? Что, если вдруг взыграет совесть, а?

Тремонт отрицательно покачал головой.

— Помните, мы сами подбирали всех этих людей. Присматривались к каждому. Оценивали все — и их происхождение, и интересы. И толерантность к риску. — В ту пору главной его проблемой было провести кандидатов через Холдейна, с тем чтобы за них проголосовали и выбрали в члены Совета директоров, а старые кадры постепенно вытеснялись или же полномочия их урезались. — Да, разумеется, главная проблема — не ошиблись ли мы в свое время в оценках.

— Не ошиблись, уверяю, — удовлетворенно заметил конгрессмен Слоат.

— Именно, — кивнул Тремонт. — Да, они немного позеленели, стоило мне упомянуть о возможных смертях без нашей сыворотки. А также о неизбежных случаях смерти, когда эта сыворотка, как, впрочем, и все остальные медикаментозные средства, проходила апробацию. Но в конечном счете все это делается на благо человечества, разве не так? И мне пришлось объяснить, что вирус не на сто процентов летален, даже если не проводить курс лечения. И до них вроде бы дошло, что все эти смерти просто ничто в сравнении с гибелью миллионов людей по всему миру, если, конечно, правительство не даст нашей сыворотке зеленый свет, причем быстро.

Нэнси Петрелли, будучи пессимисткой по природе своей, спросила:

— А что, если правительство не захочет выложить требуемую сумму?

В комнате повисло мрачное молчание. Присутствующие переглядывались, но в сторону секретаря Комитета по здравоохранению старались не смотреть. Этот вопрос был на уме у всех.