Женщина в библиотеке - Сулари Джентилл Страница 48

— Я не отрицаю факты, лишь выводы, — обращаюсь я к ней. Мэриголд была уверена, что мы четверо особенные, что наша дружба предначертана судьбой. — Ты же не можешь думать, что Каин способен на убийство.

— Нет, я так не думаю, — поспешно отвечает она. — Но я также знаю, что мои суждения могут быть ошибочными. Каин обаятельный, остроумный и красивый, но таким же был и Тед Банди.

— Банди! — Сравнение меня шокирует. — Думаешь, Каин — серийный убийца?

Мэриголд вздыхает.

— Нет, — терпеливо говорит она. — Не обязательно. Я лишь хочу сказать, что нельзя судить о невиновности человека по тому, насколько он тебе нравится. Социопаты часто обаятельные, они знают, как влюбить в себя. Но они живут по другим правилам: они не чувствуют вины и раскаяния, знают, как манипулировать людьми и событиями.

У меня вырывается стон. Это нелепо.

— Каин провел семь лет в тюрьме за то, что защитил себя. Не похоже на результат мастерской манипуляции!

— Что нам нужно делать? — тихо спрашивает меня Уит. — Я готов прислушаться к твоей интуиции, Фредди.

Качаю головой:

— Я знаю, что все выглядит не очень хорошо, но этому должно быть объяснение. Что бы ни происходило, Каин не виноват. — Голос звучит громко, даже для меня. Я понимаю, что говорю неуверенно, упрямо. И боюсь, что начинаю сомневаться в Каине, хотя и осознаю, что влюблена в него.

Мэриголд нарушает последовавшую за моими словами тишину.

— Хорошо, — говорит она. — Так и будем действовать. — Она улыбается, снова теплая и преданная. — Я ужасно голодна. Ты ела?

Качаю головой, слегка сбитая с толку резкой переменой.

— Я что-нибудь соображу. Не против, если покопаюсь в кухне?

— Нет, конечно. Я помогу…

Теперь она качает головой:

— Поверь, ты не хочешь быть в одной комнате со мной, когда я готовлю.

И вот Мэриголд хозяйничает на кухне, а мы с Уитом сидим в гостиной. Я показываю ему бутылку портвейна на книжной полке, и он разливает нам напитки. Мэриголд стучит посудой и напевает какую-то песню.

— Как думаешь, где сейчас Каин? — спрашивает меня Уит. — Хочешь пойти его поискать?

— Я даже не представляю, с чего начать, — отвечаю я, понимая вдруг, что прежде всего беспокоюсь о Каине. Больше о его физической безопасности, чем об угрозе судебного преследования. У меня нет права ожидать его звонка, но он сам сказал, что позвонит. Улыбаюсь Уиту, благодарная за поддержку, за веру в Каина.

— Думаю, лучше подожду его здесь.

Уит кивает:

— Давай я после обеда заеду к нему? Посмотрю, не появился ли. Позвоню, если найду.

Я протягиваю руку и сжимаю его ладонь:

— Спасибо.

* * *

Дорогая Ханна!

Неужели ты подводишь к тому, что Уит соберет разбитые осколки сердца Фредди? А как же Мэриголд?! Скажи, что это не так!

Серьезно, мой друг, детективы и триллеры должны следовать обычной морали. Персонажи должны пожинать то, что посеяли. Фредди решила влюбиться в убийцу — решила осознанно. Она должна пострадать от последствий. И мне кажется, сводить ее с Уитом — это жульничество. Возможно, мой тезка прав, и мы все пишем любовные романы. Все правила честной любви говорят мне, что Фредди не должна избежать последствий собственного выбора.

На улицах у нас много полиции — думаю, в ответ на протесты, а не из-за недавних убийств, совершенных не полицейскими. Утомительное возмущение естественным порядком вещей. Горожане в масках и толпы полиции. Странный новый мир, от которого порой я испытываю меланхолию, а иногда приливы бодрости.

Я понимаю, что Фредди и компания еще не дожили до Рождества — у них, так сказать, вирусный канун, — но мне кажется, ты делаешь ошибку. Хотя история происходит до того, как начался конец, напрасно ты не вдохновляешься новым порядком. Если бы действия разворачивались чуть позже, можно было привнести в историю нависший над нами страх. На мой взгляд, текущее состояние мира стало бы прекрасным прикрытием для человека с наклонностями Каина, который тоже несет смерть, но другим способом. И возможно, поведение Фредди стало бы более понятным: в конце концов, одним трупом меньше, одним больше — какая разница? Я знаю, что ты хочешь рассказать историю о дружбе, любви и сомнениях, что ты не хочешь, чтобы автобус Фредди останавливался из-за пандемии, но я тебе скажу — пусти за руль вирус!

И скажи Фредди, чтобы прекратила флиртовать с Уитом!

Твой Лео

Глава двадцать пятая

Мэриголд готовит нам пиццу на лепешках. Не отыскав круглого противня, она использует обычный, так что пицца получается прямоугольная, но очень вкусная. Закусывая салатом и попивая вино, мы разговариваем на обычные темы, остро ощущая отсутствие Каина. Без него наша группа утратила баланс. Когда мы моем посуду, Уит упоминает, что пойдет искать Каина.

Я вижу, что Мэриголд хочет пойти с ним.

— Возьми с собой Мэриголд, — предлагаю я. — Ты только восстановился. Мне будет спокойнее, если она будет с тобой.

— А как же ты? — спрашивает Мэриголд.

— Я буду в порядке. Поработаю, подожду звонка от Каина.

Мэриголд сомневается, но я настаиваю:

— Иди.

— Ты же знаешь, что мои слова не означают, что я не беспокоюсь о…

— Конечно знаю. А теперь уходите и дайте мне поработать.

— Мы обязательно его найдем, — серьезно говорит Мэриголд. Я обнимаю ее — она должна знать, что я не обижаюсь.

И это правда так. Все, что сказала Мэриголд, было рациональным, разумным и из лучших побуждений. Может, я и отдала Каину сердце, но еще не потеряла голову.

Возвращаюсь к работе и пытаюсь вытащить автобус обратно на дорогу. Сосредотачиваться трудно, и теперь, в тишине и одиночестве, я хотя бы осознаю страх, который подкрался ко мне, и думаю о том, что я влюбленная дурочка. И я плачу, раздраженная, униженная, испуганная, ведь несмотря на все это, я ужасно скучаю по Каину.

Занятая собственной печалью, я едва замечаю уведомление о звонке на экране ноутбука. Не уверена, зачем его открываю, — мне не хочется ни с кем разговаривать. У профиля нет имени и фотографии, но я вижу, что этот же номер пытался связаться со мной три раза. Принимаю звонок, и на экране появляется лицо Каина. Он на улице. Где-то в освещенном месте, потому что я вижу его, дерево у него за спиной и людей вдалеке.

— Фредди! Слава богу. — Он меняется в лице. — Ты плачешь. Ох, Фредди, прости меня.

— Ты не позвонил, — выпаливаю я, осознавая, как жалко себя веду.

— Фредди, послушай