Опасные тени прошлого - Елена Владиславовна Асатурова Страница 46

Давно не приходилось караулить девушек под окнами. Если бы не мысли о том, как близок я к цели, к которой мы с Влодеком шли несколько лет, и об открывающихся возможностях, можно было бы представлять романтическую сцену нашей встречи, объятия и страстное примирение. Но чутье как у гончего пса подсказывало, что сегодня отношения с Кирой, скорее всего, придут к концу. Я пока не представлял, как поступить с ней, если тайник с ценностями моего прадеда действительно окажется в ее доме. Буду надеяться на благоразумие и на чувства, которые она явно ко мне испытывает.

Где-то глухо хлопнула дверь. Прошла мамаша с коляской, следом за ней парень со смешной косолапой таксой. От жары клонило в сон, а Кира все не появлялась. Неподалеку остановилась машина, взвизгнув тормозами, выведя меня из состояния дремоты.

От долгого сидения затекли ноги, я встал размяться, завернул за угол, во внутренний двор. В глубине, около какого-то старого здания, похожего на амбар, мелькнули два силуэта, показавшиеся знакомыми. Такую женщину ни с кем не спутаешь. Вот это неожиданность!

Оставаясь незамеченным, я тихо обошел кирпичное строение, но никого не увидел. Нежданные визитеры как сквозь землю провалились. Откуда-то снизу вдруг донеслись голоса. Заметив вход в подвал, я осторожно стал спускаться по выщербленным ступеням, стараясь не шуметь. У двери замер и прислушался.

– Что, Кира, решила чужое прикарманить? Не тут-то было! – Голос женщины, громкий и уверенный, почти срывался на крик. – Семейные ценности семьи Поповых наши, мы прямые наследники.

– Какие ценности, какие наследники? Я не понимаю, о чем речь. Что вы вообще здесь делаете?

– Не прикидывайся бедной овечкой, сестрица. Тетка Серафима рассказала про тайник, все так, как отец наш, Стефан, и предполагал. А ты хитрая, выведала у бабки секрет и примчалась искать, чтобы себе заграбастать сокровища.

– Вы что, бредите? Какая Серафима вам тетя? У нее нет родных, кроме меня и моего отца, а Стефан давно умер.

– Слыхал, Минька? Я ж говорила, что родственнички давно нас со счетов списали. А мы тут как тут, живехоньки!

В разговор вступил мужчина. Судя по тону, он был настроен не так воинственно.

– Кира, так мы это, выходит, родня вам, троюродные, стало быть. А Серафима Лаврентьевна – наша тетка, отцова сестра. Степана мы, ой, тьфу, Стефана дети.

– Да что ты церемонии разводишь? – Женщина явно была главной в этом дуэте. – Не мямли, дело надо делать. Ну, вижу, тайник она уже нашла? Давай, Минька, расчищай тут все.

– Если вы правда племянники Симочки, это же… замечательно. – Голос Киры звучал спокойно, даже радостно. – Она так любила брата, но не знала, что у него остались дети. Все время Стефана вспоминала, считала его погибшим. Я так рада…

– Чему ты рада, дуреха? Прикидываешься добренькой, думаешь, что и тебе что-то достанется? Не надейся! – это опять кричала женщина.

– Вы думаете, там настоящий клад? Ну какие сокровища? Мальчишки что-то спрятали сто лет назад. Хотя, конечно, для потомков и это имеет значение, – все так же мягко отвечала Кира.

Судя по звукам, мужчина отбрасывал доски, что-то расчищал. На секунду все стихло, как перед бурей.

– Дверь! Смотри, Минька, дверь! Открывай же скорее, чего замер. Осторожно, не упади, видишь, ступеньки крутые. А ты отодвинься, куда полезла! Хотя нет, пойдешь с нами, нельзя тебя одну оставлять. Не стой столбом, шевелись!

Скрип, лязг, откуда-то потянуло сыростью. Голоса становились все глуше, удаляясь. Заглянув в подвал, я уже никого не увидел. В углу в полу среди разбросанных досок был лаз, в глубине которого дрожал свет фонарика. Подсвечивая себе телефоном, я спустился в него и оказался в подземном коридоре с такими низкими потолками, что пришлось пригнуться, и двинулся следом за мелькавшими впереди фигурами.

Проход был недолгим. Вот они остановились, до меня долетали обрывки слов, стук лопаты по дереву, изумленные возгласы. Сердце, казалось, пропускает удары – так я был взволнован и одновременно раздосадован. Все это время ценности, спасенные Игнатием Левандовским, были практически у меня перед глазами, вернее, под ногами. И теперь их нашли какие-то непонятно откуда взявшиеся люди. Они были так увлечены находкой, что меня не замечали.

– Посмотри, сестренка, сколько здесь всего! – Голос мужчины дрожал и срывался. – Боже, да это целое состояние, миллионное! Нам всем хватит его до конца жизни!

– Говори, да не заговаривайся, Минька! Кому это «нам»?

– Тебе, мне, Кире и тетке, всем хватит. Да и мамку мою приемную надо уважить, не чужая она мне.

– Эх, сердобольный ты, братишка, весь в нашу мать – и лицом, и характером. Бесхребетный. Вот бабы на тебе и ездят. Нет, с такой родней я делить ничего не буду, все это наше теперь. Будешь слушать меня – и жить начнешь по-человечески. А эту фифу, чтобы не разболтала кому, мы здесь и оставим. Никто и не хватится. Бабка-то, поди, уже кони двинула, так ей поплохело.

– Что вы сделали с бабушкой? – вскрикнула Кира. – Ей плохо? Я поеду к ней в больницу.

– Ну конечно, так мы тебя и отпустили. Стой, не дергайся.

– Откуда у тебя пистолет? Ты что, сестренка, не бери грех на душу. Давай ее отпустим, пусть едет к тетке Серафиме. Ты же ничего никому не скажешь, Кира? А мы потом все решим по-родственному. – Мужчина явно не ожидал такого поворота и был напуган.

– Как был ты нытик, так и остался, Минька. Никому нельзя доверять. Да она нас тут же этому следователю сдаст, который к ней каждый день таскается. Или ухажеру заграничному, он-то недаром вокруг вьется, тоже, поди, про семейный клад пронюхал. Вот в женихи к богатой невесте и набивается!

Что ж, пора выйти из тени.

Из дневника следователя Савельева

2 июня 2017 года

На второй этаж дома на Крестовой я взлетел за пару секунд. Но за дверью Кириной квартиры была пугающая тишина, а на мои настойчивые звонки и стук никто не ответил. Куда же могла поехать Демина? Где ее искать?

Встревоженный, вышел во двор, где уже ждали вызванные мной оперативники, и собирался сесть в машину, чтобы мчаться на поиски девушки, как где-то рядом, как будто из-под земли, раздался глухой звук выстрела.

– Похоже, в том здании стреляют, – бросился вглубь двора один из моих ребят, Сева Дорофеев, доставая табельное оружие.

Я