Дыхание дьявола - Джилл Джонсон Страница 45

в университете: сильные самцы, излучавшие уверенность благодаря хорошим образованию, вкусу, внешнему виду и происхождению. Его голова оказалась очень близко к ее голове. Мэри заглядывала ему через плечо. Он откинул с ее лба прядь волос, а она, кажется, даже не заметила. Он наклонился и сказал что-то ей на ухо; она вздрогнула.

От подобной наглости мой желудок сжался, а когда Джонатан губами прикоснулся к ушку Мэри, ярость затопила мое сознание, и я бросилась прямо к ним. Однако не успела достичь цели, поскольку дорогу мне преградил наш заведующий кафедрой, который руководил диссертацией Мэри. Хотел выразить радость по поводу того, что я решила прийти на вечеринку. Я попыталась было проскочить мимо, однако он стал отвлекать меня ничего не значащей болтовней, явно с целью помешать мне подойти к девушке. Слушая его вполуха, я не спускала глаз с этих двоих. Почему она улыбалась? Зачем так странно выпячивала вперед губы? Должно быть, ей пришлось слишком много выпить, и она уже не сознавала, что делает. Заведующий кафедрой взял меня под локоть и потащил в бар, где купил мне двойной виски, который, в своем стремлении поскорее от него отделаться, я тут же на одном дыхании опрокинула. Но когда я оглянулась, Мэри с Джонатаном уже исчезли.

Джонатан стал отираться вокруг лаборатории после той самой вечеринки, без конца задавая вопросы о моих галлюциногенных смесях, предлагая себя в качестве подопытного. Он даже стал являться в лабораторию, когда там не было Мэри, но чем больше я отказывала ему, тем сильнее он настаивал на своем, пока мне не стало ясно, что это превращается в одержимость. Быть может, если бы я тогда уступила, он не принял бы решение проводить собственные изыскания, не увез бы Мэри в Бразилию и не вернулся бы домой без нее.

Я снова вспомнила о том, что Мэри была беременна еще до того, как уехала с ним. Чего я не могла понять, так это зачем ему уезжать с беременной женщиной? Джонатан не был похож на альтруиста. Зачем она была ему нужна? Если только он ничего не знал… Возможно, он все выяснил уже там и по этой причине вернулся без нее.

Помню, как неделями выслеживала его после возвращения, требуя, чтобы он сказал, где находится Мэри, и подозревая, что он ведет грязную игру. Я много раз являлась к нему домой, но его ответ никогда не менялся. Он упорно цеплялся за свою версию о том, что Мэри решила продлить каникулы, чтобы избавить себя от моих невротического требования внимания и жалкой ревности. Он лгал. Мэри была моей подругой. Если бы с ней все было в порядке, она связалась бы со мной, чтобы об этом сообщить. Но я ничего от нее не получала, как и никто из наших коллег. Мэри просто исчезла.

В то время Джонатан и добился судебного запрета. Мне запрещалось находиться ближе пятисот метров от его дома. К тому времени, как запрет вступил в действие, положение вещей изменилось. Один из моих студентов получил открытку от Мэри. Она писала, что прекрасно проводит время в Бразилии и собирается остаться там насовсем. Поначалу тот факт, что этой новостью она решила поделиться с кем-то другим, причинил мне сильную боль, но потом я нашла утешение в том, что с ней все было в порядке. А что до судебного запрета – что ж, я была довольна, что суд постановил вымарать Джонатана Уэйнрайта из моей жизни.

Раздался негромкий стук, и в камеру вошла Мередит Уайз. Дождавшись, пока я сяду на койке и приглажу волосы, она заговорила:

– Как ваши дела, Профессор?

Я промолчала.

– Могу я присесть?

– Когда я смогу вернуться домой?

Сверившись с часами, Мередит Уайз присела на край матраса.

– Немногим более, чем через семь часов, если они больше ничего не раскопают. – Она сцепила ладони вместе и продолжила: – Мне жаль, что вам пришлось пройти через этот бутафорский допрос. Робертсу было известно, что у него ничего нет. Он просто ловил вас на живца. Ваше единственное преступление в ночь убийства – случайное употребление наркотика класса «А». Сомневаюсь, что он станет развивать эту тему. Я видела ваш анализ мочи и могу сказать, что следы ДМТ в нем ничтожно малы. – Тут моя защитница широко улыбнулась: – Однако пустой тратой времени этот допрос назвать нельзя. Нам теперь известно, чего нет у Робертса, и чем дольше он барахтается, тем скорее все будет кончено. Все, что вам нужно сделать, – еще немного посидеть молча.

Похлопав руками по матрасу с обеих сторон от себя, она поднялась на ноги.

– Но я не хочу молчать. Я хочу помочь Ричарду.

Мередит Уайз замерла.

– Ричарду? Советую вам не называть его по имени. До тех пор, пока не будет пойман и осужден настоящий преступник. Откровенно говоря, в случае, если нас снова вызовут на допрос, с этих пор я бы советовала вам на все вопросы отвечать только «без комментариев».

– Но есть кое-что, что я хочу ему рассказать. Это важно.

– Если на этом этапе вам есть что сказать, скажите это мне.

В тоне ее голоса сквозили нотки раздражения. Даже я смогла их распознать. Я отрицательно покачала головой. Мередит же вновь опустилась на свое место.

– Вы должны мне доверять. Моя задача – помочь вам. – Она очень осторожно прикоснулась к моей руке. – Прошу, позвольте мне делать мою работу.

Я взглянула на мягкую ладонь на серой ткани рукава моей сорочки. Ногти Мередит были выкрашены бледно-розовым лаком, а на безымянном пальце красовалось обручальное кольцо. Я решилась.

– Хорошо. Старшему инспектору Робертсу неизвестно, что Зена и Джонатан Уэйнрайт были любовниками. Когда Зена пропала, он не мог найти ее, потому что та называла себя другим именем. Зачем его возлюбленной скрывать свою личность, если только она сама не имеет отношения к его смерти?

– Каким образом?

– Понятия не имею. Предполагаю, что разгадка кроется в этом мобильном телефоне. Как только старший инспектор взломает код, мы узнаем наверняка.

– На вашем месте я бы на это не рассчитывала. Робертс зациклен на другой линии расследования.

– На мне, – вздохнула я.

– Верно. В прошлый раз он вас упустил, а в этот раз упускать не намерен.

– Вам известно про прошлый раз?

– Разумеется. Я сделала домашнюю работу. Мне известно все о том инциденте.

И опять это слово. Инцидент. Волна стыда захлестывала меня всякий раз, как я его слышала, но что-то изменилось. По какой-то причине, услышав, как это слово произносит Мередит Уайз, я преисполнилась надежды на перемены. Повернувшись к ней, я