Красный Нарцисс - Елена Анатольевна Леонова Страница 45

Как только дверь захлопнулась, Филипп поднялся на ноги и направился к окну.

Пустыня вокруг казалась бесконечной и враждебной. Солнце палило нещадно, и жажда начинала мучить писателя. Он был один, вдали от дома, в плену у опасных людей, и его жизнь, судя по всему, висела на волоске.

«Нужно что-то делать, — подумал он. — Нельзя просто сидеть и ждать».

На улице началось какое-то движение. Несколько людей забрались в открытые джипы, переговариваясь, а затем три машины поехали прочь. Очевидно, информация, которую получил недавний собеседник Филиппа, теперь станет поводом для торга или сделки. Но для писателя это ничего не меняло. Он понимал, что в любом случае хорошим подобное не закончится.

Смирнов выдохнул, пытаясь унять дрожь. Паника — худший советчик. Надо успокоиться и оценить ситуацию. Он писатель, а не солдат. Его оружие — знание и наблюдательность.

Необходимо действовать, и быстро. Пока они не вернулись.

Первым делом — освободиться от верёвок. Он попытался их расслабить, чтобы хоть немного увеличить пространство между ними и запястьями. Безуспешно. Стал извиваться, стараясь растянуть узел. Верёвка врезалась в кожу, причиняя боль, но Филипп не сдавался. Он ёрзал спиной о шершавую стену, надеясь, хоть что-то поможет перетереть путы.

Минуты бежали. Боль становилась невыносимой, руки немели. Но он продолжал бороться. Чёрт! Не выходит!

Писатель снова осмотрел комнату. Ничего полезного. Только мусор. В углу под слоем пыли что-то слабо блеснуло. Осколок стекла! Небольшой, но, возможно, достаточно острый. Он подбежал к находке и лёг рядом. С трудом подполз к углу и попытался поднести связанные руки к осколку, но верёвки не позволяли. Придётся как-то извернуться и подтолкнуть стекло к пальцам.

После нескольких мучительных попыток ему удалось зажать осколок между запястьями и верёвкой. Медленно, осторожно Смирнов начал пилить. Стекло было тупым, но с каждым движением он чувствовал, как путы немного ослабевают. Вдруг писатель ощутил, как одна из нитей лопнула. Ещё чуть-чуть… Наконец с треском разорвалась последняя. Руки освободились! Филипп обрадовался. Затёкшие конечности горели, но он не обращал на это внимания.

Голоса и шум снаружи стихли. Наступила зловещая тишина. Филипп замер, прислушиваясь, и вдруг различил звук шагов. Кто-то приближался к двери. Она резко распахнулась. На пороге стоял человек, тот самый второй мужчина, что недавно заходил. В руках он держал верёвку и какую-то ткань. Араб замер, удивлённо уставившись на пленника в углу с осколком стекла в руках.

Время замедлилось, и Филипп понял, что пропал и шансов на спасение теперь больше нет.

В глазах террориста мелькнула ярость. Мужчина отшвырнул свою ношу на землю и потянулся к автомату за плечом. Инстинкт самосохранения взорвался в писателе. Собрав все силы, он бросился на врага. Нелепо, отчаянно, но это был его последний шанс.

Смирнов врезался в мужчину, сбив его с ног. Автомат выпал из рук и отлетел в сторону. Завязалась борьба. Филипп дрался с яростью загнанного в угол зверя. Он бил куда попало — в лицо, в горло, в живот.

Мужчина сопротивлялся, нанося болезненные ответные удары и пытаясь оттолкнуть Смирнова и дотянуться до автомата, но писатель ударил в шею. Один раз. Второй. Террорист внезапно обмяк и рухнул на пол.

Смирнов, тяжело дыша, выпрямился и отошёл в сторону, не переставая смотреть на тело. А потом перевёл взгляд на свою руку, в которой сжимал осколок стекла. Кровь с него капала на пол.

Осознание содеянного моментально сменилось ужасом. Он убил человека! Но в тот же миг пришёл и страх. Филипп понимал, что если его обнаружат, то живым ему уже точно не выбраться. Но времени на рефлексию не было.

Писатель вновь посмотрел на тело террориста. Единственный путь к спасению — это выдать себя за одного из них. Он быстро закрыл дверь. Превозмогая чувство вины и всё ещё ошеломлённый своим поступком, начал снимать с убитого одежду. Прикосновение к безжизненной плоти вызывало дрожь. Но Смирнов заставил себя продолжать.

Натянув поверх своей одежды грязные широкие штаны и рубашку, писатель намотал на голову куфию[15] из чёрной ткани, завязав лицо концом платка, оставляя открытыми лишь глаза. Поднял с пола автомат и повесил на плечо. Он медленно выглянул за дверь. Коридор был тёмным и узким. Никого. Прислушался. Тишина. Нужно решить: бежать или спрятаться. Бежать — значит рискнуть быть замеченным. Спрятаться — шанс, что его найдут.

Он выбрал бежать.

Выйдя в коридор, Филипп старался держаться уверенно, подражая повадкам своих похитителей: двигался спокойно и неспешно. Он знал, что малейшая ошибка может стоить ему жизни, ведь лагерь полон фанатиков, вооружённых людей, готовых убить за малейшее подозрение.

Смирнов оказался на улице. Пустыня встретила его обжигающим ветром и палящим солнцем. Он огляделся. Вокруг — заброшенные дома, несколько машин и ни души. Удача! Но куда бежать? За зданиями вдали виднелась дорога. Там он, вероятно, найдёт помощь. Но до неё ещё необходимо добраться.

Спастись! Навязчивая и единственная мысль пульсировала в голове Филиппа. И не дай бог кого-то встретить! Знание арабского у писателя ограничивалось парой заученных фраз, бесполезных в сложившейся ситуации.

Он двинулся в сторону пустыни, надеясь раствориться в её бескрайних просторах.

— Ассаламу алейкум! — голос прозвучал неожиданно, заставив сердце Смирнова остановиться. Из дома слева вышел мужчина. Писатель пробормотал в ответ что-то невнятное, надеясь, этого будет достаточно.

Но внезапно мужчина прокричал громче, похоже, опять обращаясь к нему. Что он хотел, непонятно. Филипп опустил голову, двигаясь вперёд, и тут же его взгляд упал на обувь. Чёрт! Кроссовки! Они, предательски белоснежные, сто процентов были заметны на фоне его тёмной одежды. Араб продолжал что-то кричать, и уже явно не Смирнову, а созывая своих единомышленников.

Писатель обернулся, увидев, как мужчина тянется к автомату за плечом.

Не раздумывая, он бросился к ближайшему джипу, запрыгнул в кабину. Ключи! Словно по милости судьбы, они оказались в замке зажигания. Мотор взревел, и машина рванула с места.

В багажник ударили первые пули, а за спиной уже грохотали двигатели преследователей.

Глава 66. Аравийская пустыня. Понедельник. 11.10

Пыль с дороги летела в лицо, а солнце слепило глаза и обжигало кожу.

Филипп, вцепившись в руль и вжимаясь в сиденье трясущегося джипа, чертыхался и одновременно молился всем известным богам. За спиной, как разъярённые псы, неслись три джипа, изрыгающие свинец. Писатель слышал, как пули с визгом рикошетят от металла, чувствовал, как дрожит машина от каждого попадания.

Он прибавил газу, выжимая из старенького внедорожника все соки.

Адреналин бурлил в крови, притупляя страх. Он оторвался! На