Чернила и огонь - Бенито Олмо Страница 45

Ситуация, становившаяся все более сюрреалистичной, больше напоминала сюжет романа Александра Дюма, чем реальную жизнь. Аргентинец изящно взмахнул шпагой, чтобы убедиться, что те, кто на нас напал, хорошо ее рассмотрели, и лезвие несколько раз вспыхнуло в темноте.

Так вот зачем он везде носил с собой этот зонтик, догадалась я.

Блондин бросился на него.

Аргентинец сделал простой, едва заметный взмах рукой, словно пытаясь отогнать надоедливое насекомое. Описав в воздухе дугу, шпага коснулась лица блондина, чей крик эхом разнесся по пустынному переулку. Попятившись назад, злодей поднес руку к лицу. Когда он ее убрал, я ясно рассмотрела у него под глазом четко очерченный порез. Будь он на несколько сантиметров выше, ему пришлось бы подыскивать себе стеклянный протез.

– Bastardo…

Загородив собой блондина, его сообщники были готовы разорвать Ченчо на части.

Я бы с удовольствием осталась здесь, чтобы понаблюдать за этим шоу, но Олег, к счастью, воспользовался моментом: он схватил меня за рукав пальто и потащил за собой к выходу из переулка. Я не стала сопротивляться, и мы прорвались сквозь группу как раз в тот момент, когда блондин с залитым кровью лицом вновь бросился на Ченчо.

Мы успели услышать раздавшиеся у нас за спиной крики и удары, но вскоре уже были далеко от места схватки. Через несколько минут, сами не понимая как, мы вновь оказались на одной из главных улиц, полной беззаботных на вид пешеходов, которым пришлось прижиматься к стенам зданий, чтобы мы с ними не сталкивались.

Продолжая бежать, я поглядывала на Олега. Выражение его лица было яростным, словно хотел вернуться в тот переулок и прийти на помощь аргентинцу. Внезапно он показался мне не таким тщедушным и жалким, как раньше. Выражение его лица красноречиво говорило о том, что если кто-то хоть пальцем к нему притронется, то дорого за это заплатит.

Мне всем сердцем захотелось, чтобы этот приступ дерзости покинул его до того, как он чего-нибудь натворит. Было очевидно, что обстоятельства были сильнее нас.

36

Я не смогла бы уснуть, даже если бы мне предложили миллион долларов, чтобы я сомкнула веки. Меня никак не отпускало чувство угрозы, хоть я и находилась у себя в комнате, в безопасности, впрочем, не будучи уверенной, что за нами не проследили.

Именно поэтому я какое-то время расхаживала по номеру, нервничая и не в силах успокоиться после того, как стала невольной свидетельницей такого всплеска жестокости. Ченчо продемонстрировал потрясающее владение шпагой, старинным, архаичным оружием, которое, казалось, пришло к нам со страниц исторического романа и придавало всей ситуации ореол ирреальности, не поддающийся осмыслению.

Его внезапное появление тоже не выходило у меня из головы. Как, черт возьми, он оказался рядом с нами? Неужели он ехал за нами из Берлина?

Поток моих мыслей прервал стук в дверь. Тихий, робкий звук сразу же дал мне понять, кто находился по ту сторону. Я чисто формально спросила, кто это.

Олег. Открыв дверь, я увидела, каким бледным было его лицо, за застенчивым выражением которого он, видимо, прятал свою нервозность. Библиотекарь поправил очки прежде, чем заговорить:

– Тоже уснуть не можешь?

В любой другой ситуации я бы отказалась впустить к себе в номер парня, которого едва знала, но сейчас я предположила, что уже могу считать его своим приятелем, ну, или почти. Мало что лучше укрепляет отношения, как тот факт, что на вас пытались напасть трое хулиганов.

Именно поэтому я отошла в сторону, приглашая его войти. Прежде чем закрыть дверь, я выглянула в коридор, чтобы убедиться, что там не было нежеланных гостей. Так, на всякий случай.

Сделав несколько шагов, библиотекарь застыл на месте. Указав ему подбородком на единственный стул, я устроилась на кровати, скрестив ноги. Номер был не настолько большим, чтобы в нем хватило места для еще какой-то мебели. Олег нерешительно сел, словно пытался вспомнить, зачем вообще сюда пришел.

– Кем был тот парень? – спросил он. – В плаще и с чем-то типа шпаги. У меня сложилось впечатление, что ты с ним знакома.

Он держался максимально осторожно. Недосказанность висела в воздухе с тех пор, как мы приехали в отель. Все это время я уклонялась от любых попыток Олега завязать разговор на эту тему, но сейчас было бессмысленным этого избегать.

– Его зовут Ченчо. Он работает на Сарасолу.

Когда я произнесла эту фамилию, он прищурился.

– А для чего он приехал, Грета? Ты рассказывала ему, что мы сюда поедем?

В обоих вопросах содержался слишком явный упрек, чтобы пропустить все мимо ушей. Я была не в настроении ходить вокруг да около.

– Забавно, но я собиралась задать тебе тот же вопрос.

– В смысле?

– Ты в последнее время разговаривал с Сарасолой?

Я была почти уверена, что он никак не был в этом замешан, но мне нужно было услышать это от него.

– Я уже несколько месяцев не видел этого типа. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что кто-то, видимо, рассказал ему, что мы едем в Рим. Вот он и послал за нами своего сторожевого пса.

– Но зачем?

Я сдержалась, чтобы не дать ему ответ, который мне и самой хотелось услышать. Впрочем, как бы меня это ни злило, я не могла отрицать, что сейчас это было очевидным фактом. Именно поэтому я в общих чертах пересказала ему свой разговор с Карлосом Сарасолой в Берлине. Казалось, я почти слышу, как скрипят шестеренки у него в мозгу, соединяясь друг с другом, чтобы породить новые выводы – столь же нелепые, сколь и неизбежные.

– Значит, Сарасола не сдался. Он все еще пытается разыскать эту библиотеку.

Я была не в настроении опровергать его предположения, потому что все еще не оправилась от шока, который вызвала у меня попытка нападения этих трех негодяев. Нам повезло, что Ченчо проходил рядом.

И хотя вмешательство приспешника Сарасолы было для нас судьбоносным, оно меня совершенно не успокаивало. Да, он нас спас, но что-то в том, как он действовал – жестоко и четко, заставляло меня воспринимать его как какого-то дикого зверя, которого трудно контролировать. Если бы однажды не они, а мы встали бы у него на пути, то он бы без всяких колебаний воспользовался своей шпагой, чтобы поступить с нами точно так же, как с этими тремя ублюдками.

– И этот, как ты говоришь, Ченчо преследовал нас от самого Берлина?

– Полагаю, что да.

– Но как он