Когда Алиса упала - Ким Тэйлор Блэйкмор Страница 43

Голос у меня словно заточенная галька. Я пытаюсь схватить мисс Клаф, но она уклоняется. Открывает и закрывает рот, напоминая огромную рыбу. Машет рукой успокаивающе. Я издаю стон, громкий, низкий; она хочет, чтобы я замолчала. Я прижимаю ладони к лицу, стискиваю щеки. Колени у меня подкашиваются.

– Как вы могли так поступить? Темнота…

– Я дала ей лампу, – говорит мисс Клаф и ставит лампу на пол у кровати. Становится видно, что металлический каркас кровати проржавел. – Я забочусь об этих женщинах. Я слушаю этих женщин.

– Но она все равно умерла.

– Да.

– Значит, ее вы не слушали.

– Она была очень нездорова. Она сказала…

– Она не говорила.

– Говорила. По-своему.

– Нет. С тех пор, как… – пытаюсь объяснить я, но меня мутит. – Я вам не верю.

– Иногда она пела. Всякую бессмыслицу, но голос у нее был как у соловья. Так она передавала сигналы Китти.

– Я не понимаю.

– Она так сообщала, что опасности нет. Они были близки. Иногда предупреждала так.

– А где жалобы, что она отправляла? На лечение? На обращение с женщинами? – Я вонзаю ногти в ладони. – Сохранились же записи.

– Нет. Или их переписали. Доктор Мэйхью точно за этим проследил.

– Но вы можете сделать заявление. В полицию.

– Вы подписали свидетельство о смерти, – говорит она. – Несчастный случай. Это снимает с него и лечебницы всякую ответственность. Все лишнее, несомненно, сожгли.

– Почему я должна вам верить?

– У меня нет причин врать. У Китти ее блокноты. Она хранила их для Алисы, тайно приносила и уносила. До того, как ее перевели сюда, Алиса заставила Китти пообещать, что та передаст блокноты вам. Что вы поймете, что делать.

– Значит, есть другие блокноты?

– У нас мало времени, – говорит мисс Клаф. – В ту ночь, когда она умерла, на втором этаже что-то произошло. Я спустилась на шум, это моя обязанность. Но сначала заперла дверь в это отделение. Я никогда не забываю запирать эту дверь.

– А ключи только у вас?

Она кивает:

– Еще у ночного сторожа. У докторов. Даже Китти может взять запасные ключи, когда надо.

В желтоватом свете ее глаза как стеклянные шарики.

– Вы не думаете, что Китти…

– Когда я снова поднялась – а на втором этаже я провела лишь несколько минут, поскольку там уже было тихо, – когда я поднялась сюда, дверь в ее палату стояла нараспашку. И дверь в отделение тоже была открыта. И дверь на крышу.

Я выглядываю в коридор. Дверь на лестницу закрыта.

– Когда я вылезла на крышу, было уже поздно. Она шагнула вниз.

– Или кто-то ее столкнул. Что она знала такого, чего не должна была знать?

Мисс Клаф тоже выглядывает в коридор, берет меня за руку и тянет в глубину комнаты.

– Что еще она знала, кроме как о Беатрис? И кроме этого ужасного ящика?

– Доктор Мэйхью верит в свои методы лечения. Его научные работы высоко ценят.

– Но его методы не работают.

– Часто работают.

У меня стучат зубы, меня трясет в ознобе, пальцы онемели, будто я сунула их в снег.

– О боже!

Мисс Клаф прикрывает мне рот ладонью. Скрежет входных замков отдается рикошетом от стен. Из одной палаты снова доносится глухой стук.

– Ночной сторож проверяет…

Спустя какое-то время мы выскальзываем из комнаты, двигаемся по коридору. Из палат доносятся вздохи, невнятное бормотание, но мы не обращаем внимания. Мисс Клаф отпирает дверь, закрывает за нами, тщательно запирает все замки, проверяет. Прикручивает пламя лампы и возвращает ее на место, в нишу.

Мы уходим через тот же служебный коридор. Прямо под нами грохает дверь. Мисс Клаф останавливается, вцепляется в мою руку и, перегнувшись через перила, смотрит вниз.

– Хэрриет? – зовет женский голос.

– Миссис Брайтон, – откликается моя провожатая.

Смотрительница второго этажа. Я прижимаюсь к стене и задерживаю дыхание.

– Поздненько вы нынче.

– Как и вы, – отвечает мисс Клаф.

– Последний обход. Проверяю замки.

– Вот и я решила на всякий случай проверить.

– Вот как. Спустимся вместе?

Мисс Клаф не двигается с места. Она словно статуя. Изо всех сил сжимает деревянные перила, костяшки белеют в полумраке.

– Пожалуй, нет, я еще только поднимаюсь.

– Но я думала…

– Спокойной ночи, миссис Брайтон.

– Не пропустите псалмы.

– Ни за что.

– Хорошо.

– Да, хорошо.

Мисс Клаф наклоняется ниже, тянет шею. Миссис Брайтон спускается по лестнице, мы слышим эхо ее шагов. Сквозняк: дверь открывается, потом закрывается. И мы выдыхаем.

Слова Хэрриет Клаф не идут у меня из головы. Они словно висят в воздухе, кружат около меня, пока мы возвращаемся в кухню, к сладкому запаху хлеба. Стоукс ждет у двери в туннель. Китти сидит на длинном столе, при нашем появлении она спрыгивает.

– Где другие блокноты? – спрашиваю я ее.

Китти бледнеет. Смотрит на мисс Клаф, потом на меня.

– У меня их нет.

– Что ты с ними сделала?

– Их забрали.

– Кто их забрал? Китти, кто их забрал?

Дрожащей рукой она трогает себя за горло. Дышит часто, прерывисто.

– Миссис Эбботт, – торопит Стоукс, – нам надо идти.

Он тащит меня в коридор. Я вырываюсь:

– Подождите. – Оглядываюсь на мисс Клаф. На фоне света, льющегося из кухни, ее силуэт какой-то плоский, как тень на стене. – Нам нужно обратиться в полицию.

– Нет. – Ответ точно гвоздь. – Доктор Мэйхью слишком… Вас здесь не было, миссис Эбботт. Надеюсь, вы сможете объяснить, где провели этот вечер.

Что-то привлекает ее внимание, она отворачивается, и я перевожу взгляд на Китти.

– Китти. Прошу тебя. Кто забрал блокноты?

Она тяжело выдыхает:

– Мистер Сноу.

И захлопывает дверь.

Я не могу пошевелиться. Из туннеля меня зовет мистер Стоукс, всю дорогу наружу он крепко держит меня за локоть.

Мистер Сноу. Мой брат.

Глава 22

Гнедой мерин Харгривсов пугливый, он не уверен во мне и точно не знает, куда идти. Хотя Стоукс пристегнул к коляске два фонаря, я вижу не дальше лошадиных ушей.

Светлячки скользят среди деревьев. Молчаливые и яркие, они вдруг гаснут, будто потушили свечу. Мерин вздыхает, трясет головой. Дрожит от холки до боков. Стрекочут сверчки и цикады, и он настороженно прижимает уши и пробирается сквозь ночь.

Лайонел забрал Алисины блокноты. Он соврал. Сколько раз он мне говорил, что Алиса отказывалась видеть его? Ложь. Наверное, запер их в шкафу в своем кабинете, с теми бумагами и блокнотом, которого недоставало. Теперь у него полный комплект.

У Лайонела и ее заявления в полицию – констебль, который проигнорировал мое заявление, вернул ему заявление Алисы.

Лайонел не хотел, чтобы ее выпускали из лечебницы. Она что-то знала. А