Слезы Вселенной - Островская Екатерина Страница 37

– Понятно, что никто из гостей не мог это сделать, – согласился с этим Сорин, – нас посещают приличные люди. Короче, узнаешь что, сразу звони мне…

Евгений Аркадьевич закончил разговор и задумался. Потом посмотрел на жену:

– Все начали выезжать минут двадцать назад, а почему я узнаю об этом только сейчас и от тебя?

– Я сама только узнала, – ответила Вероника, – мне позвонил Николай и сказал, что его вызвали к воротам, и там уже охранники сообщили. Тебе тоже звонили, но твой аппарат был отключен.

Евгений Аркадьевич замолчал, вспоминая что-то, а потом снова обратился к жене:

– И что она говорит, когда является?

– Кто? – не поняла Вероника.

– Мертвая жена Курочкина, которая является во сне этой его новой подруге.

– Ничего не говорит, просто очень печальная.

Вероника поежилась, поправила горностаевую горжетку, потом поднялась.

– Пойду переоденусь: не встречать же полицию в вечернем платье. Да и прохладно что-то.

Она посмотрела на стол, подняла приготовленный для нее бокальчик с коньяком, пригубила, поморщилась, вернула бокальчик на стол и взяла осторожно кусочек бастурмы.

– Врет твоя Марина Сергеевна! Никто ей не является, – не выдержал Евгений Аркадьевич. – Эта Марина спит с Ромой. Спит давно: это видно не только по ее роже потребительской, но и по тому, как они ходят под ручку. Она его за собой тащит, а так ходят только те бабы, которые уже давно управляют своими мужиками и знают свою власть. Если она так ценила свою подругу, то зачем же спала с ее мужем?

– Это их дела… Я тоже подозревала, что они любовники… Но Марина объяснила, что это только сейчас между ними произошло и она на это пошла для того только, чтобы Романа Валентиновича из гнетущего состояния вывести. А вообще, у них когда-то давно были отношения, но потом Лариса Рому отбила… А сейчас между ними никакой любви особой нет. Как она говорит, с ее стороны это акт милосердия.

– Какой акт, когда он бросил ее здесь, а теперь застреленный отдыхает в своей машине возле кювета… Ему сегодня в карты целый вечер не везло. То есть карта к нему шла, но он как лох подставлялся: все время не с тех заходил… Ничушкин сразу это просек. Потом он еще… Кстати, где сейчас Альберт?

– Не знаю, но они с Наташей уехали, вряд ли их успели задержать. Наверное, уже далеко.

Вероника подошла к мужу и обняла его. Сорину вдруг показалась, что она сейчас прижмется к нему, что-нибудь скажет, может быть, поцелует, но жена отстранилась и направилась к выходу. Он наблюдал равнодушно, как будто видел спину посторонней и чужой ему женщины.

Внезапно он вспомнил, как мама рассказала ему свой сон, вспомнил Весну, вспомнил свежий аромат ее тела… зажмурился и тут же к его глазам приблизилась картинка, оставшаяся в памяти уже навсегда: блеск луны над спящим ночным заливом и девушка, уходящая в серебристое пространство. Отчетливо, до мельчайших подробностей увидел – не вспомнил, а именно снова увидел, как легко взлетела она на высокую ограду террасы… И мир снова наполнился предчувствием беды, да так внезапно и страшно, что нечем стало дышать. Сорин постарался сделать глубокий вдох, потом еще один – воздуха не хватало…

Открылась дверь, и в бильярдную вошел невысокий мужчина в сером плаще.

– Вы Сорин? – спросил он и, не дождавшись ответа, произнес: – Я из Следственного комитета – майор юстиции Егоров. Пройдемте со мной. Нам необходимо ваше присутствие.

Они вышли из павильона. Майор юстиции шел по направлению к воротам и непонятно чему радовался:

– Надо же, почти середина октября, а такая теплынь!

Евгений Аркадьевич брел следом, он не понимал, что происходит в природе, ему было наплевать – тепло сейчас или холодно. Его трясло, и ему очень хотелось одного – пнуть ногой счастливого майора юстиции Егорова.

Глава шестнадцатая

Далеко Ничушкины не уехали. Дорога очень быстро была заблокирована полицейскими. Пропустили только вице-губернатора с женой. Затем после непродолжительных объяснений уехал строительный магнат Карпенко с молодой женщиной, выдающей себя за его невесту. Очень скоро прилетели сотрудники Следственного комитета, прокурорские – и всех оставшихся отправили обратно к Сориным. Осмотрели и автомобиль Гончарова, но после того, как он подошел и предъявил свое удостоверение, обыскивать салон не стали, только фонариком осветили лица Лены и ее пассажиров. Потом подошел майор юстиции Егоров, проверил у старого поэта и его внучки документы, изучающе начал рассматривать Лену и спросил:

– А вы полковнику Гончарову кем приходитесь?

– Прихожусь невестой. В декабре у нас свадьба.

– Свадьба, конечно, дело хорошее, – согласился Егоров и вздохнул: – Хотя для кого как. – И махнул рукой оцеплению: – Пропустите «Ренджровер».

Остальные автомобили вместе с гостями загнали на территорию и выстроили в длинный ряд. Полицейские и следователи шли вдоль этого ряда и проверяли документы, потом проводили осмотр машин, пытаясь найти, судя по всему, орудие убийства. Но очень скоро проверили записи с камер и всех начали отпускать. Многие уезжали, не прощаясь, хотя находились и такие, которые подходили и благодарили Сориных за незабываемый вечер. Правда, лица у них при этом были не самые благостные.

– Какие рожи! – произнес Евгений Аркадьевич одними губами – так, чтобы слышала только жена. – Каждый из них готов сейчас нас зарезать.

– Мне кажется, что мой литературный салон можно считать закрытым, – вздохнула Вероника.

– Не переживай: припрется еще больше уродов, если ты объявишь, что будем принимать ставки на то, кого убьют в следующий раз, – попытался успокоить ее муж, – в этом можешь не сомневаться.

– Несмешная шутка, – ответила жена.

– А я и не шучу: я серьезный человек, как ты знаешь, – спокойно ответил Сорин.

Он начал приходить в себя, понимая, что все произошедшее здесь этим вечером никак ему повредить не сможет.

– Иди переоденься и возвращайся, – посоветовал он жене. – Я не сомневаюсь, что у ментов будут еще вопросы и к тебе, и ко мне. А мы с тобой посидим здесь вдвоем, пока все не разъедутся. Прихвати и мне что-нибудь тепленькое. Как я не догадался в павильоне камин поставить!

Вероника спешила к дому и увидела полковника Гончарова.

– Большая у вас территория, – сказал тот.

– Полтора гектара, – ответила Сорина.

Она взбежала по ступеням, вошла в дом и увидела встревоженных Светлану Петровну и Люсьену.

– Почему вы не спите? – спросила она.

– Да как тут заснешь, – начала объяснять Светлана Петровна, – пришли эти и начали допрашивать. Кто что видел, не ходили ли по территории посторонние…

– Говорят, убили кого-то, – подключилась к разговору Люсьена. – Николай ходит и им все показывает. Так что – точно убили?

– Вроде того, – ответила Сорина, – но не у нас, а на дороге. Но этот убитый был у нас в гостях.

– Ужас какой, – испугалась Светлана Петровна, – теперь точно до утра мурыжить будут. А мне еще завтрак вам готовить. Кстати, что приготовить-то?

Вероника посмотрела, поражаясь спокойствию кухарки, пожала плечами:

– Что хотите, то и готовьте: мы с Евгением Аркадьевичем точно до обеда проспим. Да и вам с утра лучше отдохнуть.

Открылись двери, и в вестибюль огромного дома быстро вошел продюсер Портнягин, за которым семенила хрупкая девушка.

– Простите, – криво улыбнулся Портнягин, – у вас тут есть туалет? Это не для меня… Просто там, в павильоне, идут допросы.

Люсьена взяла девушку за руку и повела в глубь дома.

– Это моя новая актриса, – шепотом начал объяснять Веронике продюсер, – наивная совсем. Мы на дороге остановились, там все забито машинами было… Девушка пошла посмотреть, чтобы узнать причину затора, и увидела труп. Чуть сознание не потеряла от ужаса: это ж страшный удар для неопытного человека, тем более такой тонкой организации… У вас есть успокоительное?

Вероника посмотрела на Светлану Петровну, а та пожала плечами.