Раскаленное эхо. Опасный поворот. Аналитик. Три недели в Париже - Ли Чайлд Страница 30

— Согласен. Тогда объяснение номер два — она соврала.

Алиса довольно долго молчала. Потом сказала:

— Может, преувеличила. Знаешь, чтоб тебя заарканить.

Ричер рассеянно кивнул и посмотрел на часы. Было двадцать минут десятого. Он сложил медицинские заключения обратно в пакет.

— Пойдем послушаем Хака Уолкера, — сказал он.

В кабинете у Уолкера они увидели человека лет семидесяти. Сам Уолкер без пиджака неподвижно сидел в своем кресле, обхватив голову руками. Листки с медицинскими заключениями были разложены перед ним на столе. Он поднял безразличный взгляд и неопределенно махнул рукой в сторону незнакомца:

— Познакомьтесь. Это профессор Коуэн Блэк, известный специалист в области судебной медицины.

— Рада с вами познакомиться, — сказала Алиса и протянула ему руку.

Затем она представила ему Ричера, и все они расселись вокруг стола.

— Ответы на запросы пришли сегодня утром, — сообщил Уолкер. — Я лично снял копии со всех и сразу же отправил оригиналы вам. Доктор Блэк приехал полчаса назад и изучил копии. Теперь он хочет взглянуть на рентгеновские снимки. С них я копии снять не мог.

Ричер передал Блэку пакет с документами. Тот извлек из него три рентгеновских снимка — ребер, ноги и ключицы — и принялся внимательно их изучать, повернувшись к свету. Затем он разложил их по папкам, в которых они лежали.

— Итак, доктор Блэк, каковы ваши предварительные оценки? — голос Уолкера звучал сухо и очень официально.

Блэк взял в руки первую папку.

— Ну, это гинекологические подробности, — положил ее на место и взял другую, со сломанными ребрами. Снова достал оттуда рентгеновский снимок и ткнул в него в нескольких местах: — Здесь мы наблюдаем множественные растяжения и разрывы связок. Это был сильный удар, нанесенный широким тупым предметом.

— Какого рода .тупым предметом? — уточнил Уолкер.

— Чем-то длинным и твердым, округлой формы, двенадцать — пятнадцать сантиметров в диаметре. Чем-то похожим на перекладину изгороди.

— А не могли ли ее ударить ногой?

— Нет, — покачал головой Блэк. — При ударе ногой большое количество энергии проходит через контактное пятно. Тогда бы нашим глазам предстали сломанные кости, а растяжений не было бы вовсе,

— А что с ушибленной голенью?

Блэк открыл третью папку.

— Снова картина повреждений предполагает, что произошло столкновение с длинным, твердым предметом округлой формы. Типа изгороди или трубы. Удар пришелся на переднюю часть голени и был нанесен под острым углом.

— А не мог ли он ее ударить обрезком трубы?

— Если бы он стоял сзади и через голову ударил ее по ноге почти плашмя. Он должен был бы держать орудие обеими руками, поскольку еще никому не удавалось удержать трубу диаметром в пятнадцать сантиметров в одной руке. Ему надо было бы встать на стул и очень тщательно рассчитать, как поставить ее перед собой. Это ведь звучит не слишком правдоподобно?

— А что вы скажете по поводу ключицы? — спросил Уолкер.

Блэк взял в руки последнее медицинское заключение.

— Здесь очень подробно все описано. Судя по всему, очень хороший врач.

— Но каков ваш вывод?

— Классическая травма. Ключица — это в своем роде предохранитель цепи. Когда человек падает, он инстинктивно вытягивает вперед руки. Вес его тела преобразуется в энергию сильнейшего удара, волна от которого поднимается вверх по рукам, проходит через плечевые суставы. Если бы не было ключицы, ударная волна докатилась бы до шейного отдела позвоночника и, вероятно, сломала бы его, вызвав паралич. Но эволюция выбирает наименьшее из зол. Ключица ломается, гася ударную волну. Это болезненно и неудобно, но угрозы для жизни нет.

Никто не возражал.

— Хорошо, — подал голос Уолкер. — Разрешите мне поставить вопрос по-другому. Есть доказательства того, что эта женщина подвергалась физическому насилию?

Блэк покачал головой:

— Нет. Она была не самой удачливой наездницей. Это все, что я могу сказать.

На лестнице было жарко, а на тротуаре жара превращалась в невыносимое пекло. Ричер схватил Алису за руку:

— В городе есть хороший ювелир?

— Наверное. А что?

— Я хочу, чтобы ты забрала под расписку личные вещи Кармен. Все пока еще считают тебя ее адвокатом. Мы оценим ее кольцо и узнаем, есть ли в ее словах хоть слово правды.

— Ты все еще сомневаешься?

— Я военный, мы сначала проверяем, потом перепроверяем.

— Хорошо. Если тебе так хочется. ‘

Они развернулись, прошлись по переулку и забрали по описи принадлежавшие Кармен пояс из кожи ящерицы и кольцо. Затем они отправились на поиски ювелира. Им удалось найти его через десять минут.

Он был сгорбленным и старым. Лет сорок назад он, наверное, был красавчиком, но с головой у него и сейчас все было в порядке. Ричер увидел, как в его глазах зажегся немой вопрос: «Полиция?» Затем стало ясно, что на этот вопрос он сам себе ответил отрицательно. Алиса не была похожа на полицейского. Ричер тоже. Алиса достала кольцо и рассказала ему, что это фамильная драгоценность, которую она собирается продать, если цена будет подходящей.

Старик поместил ее под лампу и вставил себе в глаз лупу. Он поворачивал камень и влево, и вправо. Потом достал лист бумаги с проделанными в нем отверстиями и стал примерять их к камню, пока не нашел подходящее.

— Два карата с четвертью, — сообщил он. — Огранка — хороша. Цвет — хорош. Чистота не идеальна, но к идеалу близка. Камень совсем не плох. Я мог бы дать вам за него двадцать тысяч, — сказал он наконец.

— Двадцать тысяч долларов?

Старик поднял руки:

— Знаю, знаю. Вероятно, кто-то сказал вам, что он стоит больше. Может быть, так оно и есть. В каком-нибудь большом, модном магазине, принадлежащем известной фирме. Но это Пекос.

— Я подумаю, — сказала Алиса.

— Двадцать пять, — не хотел упускать добычу ювелир. — Это максимальная цепа, которую я вам могу предложить.

— Позвольте мне подумать, — повторила Алиса.

Они вышли на улицу и встали около магазина. Алиса открыла сумочку и убрала кольцо.

— Если такой тип говорит, что оно стоит двадцать пять, — заметил Ричер, — значит, его настоящая цена шестьдесят.

— Значит, она считает нас дураками, — сказала Алиса.

Произнося это, она имела в виду «считает тебя дураком».

— Пошли, — бросил он.

Они пошли по жаре в сторону юридической консультации.

— Я хочу предпринять последнюю попытку, — сказал он,